Олег Рой - Он & Она Страница 13

Впрочем, Иван не унывал. Демобилизовался и вернулся домой к заждавшейся его любимой «девятке». Привел в порядок «свою красавицу», тюнинговав ее по самое некуда, и решил смотаться на ней в гости к армейскому другану Сереге, жившему в подмосковном городе с весенним названием Апрелевка. А что? Поди плохая идея – и на мир посмотреть, и себя показать.

Ваня был уверен, что въедет в Москву королем – в новых шмотках, с мобилой в руках, да на блестящей «дявяточке», под грохот «пацанского» шансона, льющегося из динамиков автомобильной магнитолы – маминого подарка на дембель. Держитесь, девки, а самые красивые выстраивайтесь в очередь – едет Ванька Комар! Но тем сильнее оказалось его разочарование. Любовно надраенная «дявяточка» выглядела бедной родственницей и замухрышкой среди новеньких иномарок, заполонивших столичные улицы, а московские девчонки, даже далеко не самые красивые, заслышав льющийся из окон «Жигулей» шансон, морщили носики и презрительно фыркали: «Деревня!» Иван прогостил у друга намного меньше, чем рассчитывал, а вернувшись в Пригорск, не на шутку задумался. Правда резала глаза. То, что казалось ему раньше самым что ни на есть верхом крутизны, на деле обернулось всего лишь мыльным пузырем.

Нужно было что-то кардинально менять в жизни, добывать деньги и лучше всего – много и сразу. Но как это сделать? Ограбить банк? Инкассаторскую машину? Нет, лучше, пожалуй, начать с обменного пункта. Посвятив в курс дела закадычного, еще школьного приятеля Сазона, Иван вместе с ним на полном серьезе начал разрабатывать план ограбления. Но на беду (на самом-то деле, конечно, на счастье, но это Иван понял только потом), их обсуждение услышала мама.

Повела она себя на удивление неожиданно. Не раскричалась, не разахалась, не закатила истерику и не стала читать нотации, как поступило бы большинство матерей на ее месте. Лишь усмехнулась и промолчала, а на следующий день вдруг огорошила сына неожиданным заявлением. Протянула бумажку, на которой было написано десять цифр, и выдала приказным тоном, точь-в-точь как у их командира взвода:

– Это телефон Николая Владимировича. Позвони ему.

– Какого еще Николая Владимировича? – не понял сын.

– Какого-какого… Пороха. Давай звони, лучше прямо сейчас.

Иван только что рот не открыл. Порох был крупнейшим криминальным авторитетом, держал под собой половину Пригорска и единственный в городе ездил на «шестисотом» «мерсе». И с этим человеком мать договорилась о встрече? Ну, дает!

И ведь встреча действительно состоялась! Тот первый разговор с Порохом крепко вправил мозги Ивану. Для начала уважаемый человек ехидно и довольно зло посмеялся над их с Сазоном идеей ограбления обменника и доходчиво объяснил, почему о таких вещах даже думать не стоит. По его словам выходило, что ментовка и тюрьма были бы наиболее благоприятным исходом для парней, задумавших промышлять в чужих владениях. Но главное было не это. За короткое время беседы Порох дал Ивану понять, что времена изменились, дела делаются уже совсем не так, как в девяностые, да и люди, которые их осуществляют, уже совсем другие.

– Вот что, пацан, – сказал ему тогда Порох. – Я с тобой только ради матери твоей балакаю. Уважаю ее, авторитетная тетка, одно слово – баба с яйцами. Раз она попросила, так и быть, возьму тебя к себе, присмотрюсь, понравишься – оставлю.

Иван аж задохнулся, услышав такие слова, но Порох жестом приказал ему молчать.

– Рот закрой! Тебе слова не давали, молод еще. Слушай, пацан, ты вот что… Займись-ка еще и делом. Учиться вот ступай, мать говорила, у тебя котелок варит.

– Что-что? – растерялся Ваня.

– Не догоняешь? Учиться, говорю, иди, в институт поступай. Человеком будешь.

– В какой институт? – промямлил удивленный Иван.

– Да хоть в наш, педагогический, – отвечал авторитет, усмехаясь. – Там бабы одни, так что прям в малинник попадешь.

Вот так Ваня и стал студентом. Из армии он пришел в апреле, а уже в июне, не успев как следует насладиться гражданской жизнью и нагуляться с дружками и девицами, подал документы в педагогический институт на факультет физкультуры. Знаний у него в голове не было никаких, но к нему, парню, да еще после армии, да еще кандидату в мастера спорта, педагоги проявили на вступительных экзаменах необычайную лояльность. Благодаря им и помощи очкастой абитуриентки, которая рада-радешенька была поделиться с ним своими «шпорами» и «бомбами» (даже полностью готовое сочинение ему подсунула, Ивану оставалось только переписать его своей рукой), он поступил на первый курс педагогического вуза. Учиться было несложно. С физкультурой у спортсмена и отставного десантника никаких проблем не возникало, а в остальных дисциплинах охотно помогали как сокурсницы, так и преподавательницы. Девчонки, да и женщины постарше, просто обожали его, Иван беззастенчиво пользовался этим и гордо носил себя по коридорам института. Лидер по натуре, решительный, волевой, властный, он к тому же обладал тем типом внешности, который некоторое время спустя стали именовать брутальным – высокий рост, широкие плечи, накачанная фигура и тяжелая квадратная челюсть. Юные девушки, да и многие не очень юные девушки уверены, что подобный облик выступает гарантией мужественности, как-то не задумываясь о том, что мужественность – это не только мускулы, а прежде всего характер и отношение к жизни.

Некоторые девицы и дамочки из числа вздыхавших по нему – дочки, жены или подруги обеспеченных «папиков» – намекали Ивану с разной степенью прозрачности, что готовы решить его финансовые проблемы, но парень упорно делал вид, что не понимает намеков. Деньги он любил (а кто их не любит?), но получать их такой ценой казалось как-то несолидно, не по-мужски. Лучше уж «работать» на Пороха. Не сказать чтобы авторитет осыпал Ваню золотом с ног до головы, но, по крайней мере, и поручениями не слишком напрягал. Так, сопроводить шефа на стрелку, вправить мозги кому-нибудь, кто слов не понимает, и прочее по мелочи.

Словом, при Порохе Ване жилось вполне себе сносно. Хуже стало потом, когда Пороха по-тихому убрали люди Хана, татарина, неожиданно для всех приехавшего в город и решившего подмять Пригорск под себя. Пацаны тогда струхнули, попрятались по норам, и Иван, учившийся уже на четвертом курсе, решил последовать их примеру. Да, нелегко ему пришлось, неприятно было остаться без финансирования. Ведь на тот момент в его жизни уже появилась Олеся, самая красивая и эффектная девушка их потока, а может быть, и всего института.

Впоследствии они с Леськой никак не могли решить, кто же на кого обратил внимание первым, каждый уверял, что это сделал другой. Но, разумеется, в том, что они сошлись, не было ничего удивительного, даже наоборот, их союз стал самой что ни на есть закономерностью, поскольку, как гласит народная мудрость, если двое краше всех в округе, как же им не думать друг о друге? Иван и Олеся поступили в институт в один год, но поскольку учились на разных факультетах, то встретились только на втором курсе, зимой, на общеинститутском празднике, посвященном юбилею вуза. И каждый из них, увидев другого и проводив внимательным взглядом, тут же спросил у своих сопровождающих: «А это кто?» – и получил исчерпывающий ответ. И каждый заметил другого, и запомнил, и с тех пор издали наблюдал, но сделать первый шаг не спешил, потому что ждал первого шага с другой стороны. И продолжалось так целых два года, даже больше. До тех пор, пока оба совершенно случайно не столкнулись на улице у входа в недавно открывшийся в Пригорске супермаркет.

– Привет! – хором сказали они и улыбнулись друг другу.

– Ты сюда? – спросил Иван, кивая на стеклянные двери магазина.

– Ну да. Пришла посмотреть, – отвечала Олеся.

– Тогда пошли?

По магазину они бродили вместе, и, покинув его, не разошлись по своим делам, а отправились в парк, благо была весна и стояла отличная погода. С этого дня Иван и Олеся везде стали появляться вдвоем. Олеськина подруга Жанка, которая сама давно тайком вздыхала по Ивану, как-то раз шепнула ему, что у них, похоже, серьезно. Во всяком случае, со стороны Олеси – девушка отшила даже самых щедрых своих поклонников и встречалась с одним только Комаровым. Что касается Ивана, то его тоже вроде бы не видели больше с другими девчонками, но по институту ползли упорные слухи, что он все-таки продолжает встречаться с прежними своими пассиями, в частности, с молодой кураторшей их курса, которая помогает ему на сессиях, помечая перед каждым экзаменом определенный билет тайным, только им двоим известным знаком. Слухи эти доходили до Олеси. Сначала она молча хмурилась, потом стала задавать Ивану вопросы, затем и вовсе начала выяснять отношения с ним – но он только смеялся в ответ. Конечно, Иван похаживал от Олеси на сторону, считая такое положение вещей вполне нормальным – мужик он или кто? Но отношениями с той, кого уже привык называть своей девушкой, он тоже дорожил. По его мнению, они с Олесей были прекрасной парой. Кроме этой дурацкой ревности, его в ней почти все устраивало – начиная с внешности (идешь с ней по улице, так все мужики оборачиваются вслед) до сходства интересов. Как и Олеся, Иван тоже очень любил американское кино, и больше всего ему нравились фильмы о ловких мошенниках и аферистах, придумывающих хитроумные способы ограбления банков или похищения каких-нибудь драгоценностей у богатых лохов. Они с Леськой с огромным удовольствием смотрели такие фильмы и с не меньшим удовольствием потом обсуждали их, продумывая, как вели бы себя на месте персонажей, что из их плана использовали бы, а что сделали бы по-другому. Оба были молоды, обоим хотелось богатой и красивой жизни, но у обоих в карманах было пусто – и потому парочка очень любила предаваться мечтам о том, как они могут разбогатеть и что будут делать, когда это произойдет. Способ быстрого и легкого обогащения они так и не выбрали – не договорились, но сошлись в одном – здесь, в родном Пригорске, им ничего не светит. Сразу после окончания института решено было ехать в Москву. Эта идея давно занимала Лесю, последнее время она только и говорила об этом. Главное приехать – а там будет видно. Поселиться где-нибудь, хоть у Жанкиной тетки, и брать столицу штурмом. С их-то данными, их умом и напором они точно добьются всего, чего хотят!