Тимофей Ермолаев - Рассказы Страница 14

Теперь займемся утренней пробежкой… Быстрее! Еще быстрее! Прыжок! А теперь полет вниз! Начинаю обратный отсчет: четырехсотый этаж, 399-ый, 398-ой… Интересно, смогут ли опознать мое тело, когда я приземлюсь? Разойдись, американцы, дайте место для посадки! Шлёп! Черт, и это все, что от меня осталось? Негусто…

— Всевышний, он опять совершил самоубийство. Ты соизволил низринуть его с вершин власти до нищенства. Эй, Всевышний!

— Не мешай мне. Я создаю новый мир…

Июнь 1998

Странные рассказы

Пит и Эмма

— Эмма, старушка, где тут у нас припасена бутылочка винца? — хитро прищурив один глаз, спросил у своей жены Пит Келли.

Эмма что-то недовольно пробурчала, так, как бурчат все пожилые жены, когда их мужья хотят выпить немного спиртного на склоне своих лет.

— Тебе налить? А?

— Нет! — отрезала Эмма, недобро взирая на извлеченную неизвестно из каких потемок бутылку. Пит разгладил потрепанную временем этикетку, и от счастья его глаза заполнились слезами.

— Этой бутылке, Эмма, ровно сорок лет. Ее подарил мне твой папаша в день свадьбы, и я хранил ее сорок лет!

— Глупости все это.

— Не ворчи, старушка, сегодня у нас праздник!

Пит откупорил бутылку, налил вино в стакан и, отпив, причмокнул.

— Вот это вино! От него кровь в жилах вспоминает былую прыть, и я снова становлюсь молодым!

Эмма пододвинула к мужу блюдо с фаршированной птицей и поставила на стол праздничный пудинг.

— Вот дьявол рогатый, где же мой любимый нож? Эмма, дурочка, ты его не видела?

— Питер Келли, ведите себя в рамках дозволенного!

— Это ты обиделась, что ль? Ты же знаешь, Эмма, как я люблю порядок. Мой нож должен лежать в этом ящике, но его тут нет!

Пит начал открывать по очереди ящички кухонного шкафа и заглядывать внутрь, но нашел лишь большого таракана. Таракан настороженно шевелил длинными усами и смотрел на Пита.

— Вот паразит-то! — засмеялся Пит.

— Заколи его поскорее, — попросила Эмма.

— Вот же ты темная личность, Эмма, мне прямо за тебя стыдно! Разве тараканов закалывают?

Но насекомое не стало ждать окончания дискуссии и затиснулось в узкую щелку.

Рассеянно почесывая лысую макушку, Пит сел на скрипнувшую табуретку и начал расправляться с уткой, безжалостно ковыряя ее вилкой. Насытившись, он приложился к вину и перешел к пудингу.

— А ты почему не ешь, Эмма? Ну да ладно, мне больше останется.

В дверь позвонили. Пит попросил жену:

— Открой дверь, Эмма! Кого это там принесло, черт бы их всех побрал?

— Не поминай рогатого, Питер Келли!

— Ох, Эмма, я раньше тебя слягу в могилу!

В дверь постучали кулаком. Пит поднялся.

— Ладно уж, сиди, старушка, я сам открою. Интересно, где же мой нож, все-таки?

На пороге стояло двое полицейских.

— Офицер Торнтон, — представился один из них, второй лишь слегка кивнул головой. — Мистер Питер Келли?

— Да, это я! — Пит гордо выпятил свою ссохшуюся грудь. — Питер Вашингтон Келли собственной персоной! Чем могу служить?

— Мы бы хотели видеть вашу жену, Эмму Келли.

— А что она натворила, эта негодница? — Пит захихикал. — Наверное, опять приставала к мужчинам на улице?

— Она дома? — спросил второй полицейский, к чему-то принюхиваясь.

— Да, конечно. У нас с Эммой торжественный ужин в честь сорокалетия нашей свадьбы!

Но полицейский уже не слушал его.

— Торнтон, ты слышишь этот запах? — сдавленно спросил Эл Хит у своего напарника.

— В чем дело? — возмутился Пит.

— Кто там? — спросила из комнаты Эмма.

— К нам вломились полицейские, — крикнул Пит. — Вот так вот, душенька.

— Позвольте, мистер Келли, — Торнтон отстранил старика в сторону и прошел в столовую.

То, что он увидел там, навсегда осталось в его памяти. Он увидел Эмму Келли за столом, и выглядела она совсем плохо. По ее почерневшему и вздувшемуся телу копошились тысячи и тысячи трупных червячков, а мерно гудящие мухи то и дело откладывали новые яйца. Руки женщины покоились на столе, на котором стояло еще три девственно чистые тарелки и бутылка хорошего вина. Нож, который так тщетно искал Пит, входил под пятое ребро Эммы слева, а его кончик торчал с обратной стороны из спинки деревянного стула.

Офицер Торнтон присвистнул. Его не стошнило, потому что он был патологически равнодушен к такого рода вещам.

— Эл, я думаю, тебе лучше не входить сюда. Вызывай бригаду, здесь их ждет приятное дельце.

— Что случилось? — забеспокоился Пит.

— Вы поедете с нами, мистер Келли, — в голосе Торнтона, как это не странно, прозвучали странные нотки уважения.

— Эмма, меня забирают в каталажку! — крикнул Пит.

— Возвращайся скорее, — сказала Эмма. — Не забудь одеть шляпу.

— С одного удара, — сказал Торнтон. — Прямо в сердце…

— Никогда бы не подумал, что такой старичок…

— Червей там — тьма!

Эл Хит побледнел.

— Моя шляпа! — Пит нахлобучил на голову старую шляпу. — Эмма, я скоро вернусь к тебе и куплю по дороге моей старой женушке шоколадных конфет.

Торнтон и Хит переглянулись.

— У Келли явно поехала крыша, — шепнул Хит.

— Не трать деньги на ерунду, — сказала напоследок Эмма, но ее, кроме мужа, никто не слышал.

24.11.1998

Револьвер

Goodbye, cruel world,I’m leaving you today…

Мне 33 года. Я мужчина, белый, рост — 6 футов 3 дюйма. Я не принадлежу ни к одной политической партии и не исповедую никакой религии. Сейчас на мне надет темный костюм и тонкий плащ, по которому нехотя сползают крошечные капельки уже окончившегося дождя. В кармане у меня находится бумажник с довольно крупной суммой денег, во всяком случае, для меня она достаточно велика. Я стою перед тускло освещенной витриной и психологически настраиваю себя сделать то, что давно следовало бы сделать.

Итак, как я уже сказал, мне 33 года. Для сравнения могу сообщить, что человеческая цивилизация насчитывает 5 тысяч лет, а биологический вид Homo Sapiens (так уж он и разумен?) появился 40 тысяч лет назад. Жизнь отдельно взятого индивидуума подобна искре, искре, заранее обреченной угаснуть. Но мы разумны, и в своей напыщенной самодовольной разумности вообразили себе, что каждый из нас имеет вес, какое-то значение в жизни ослепляющего великолепным бесконечием космоса. Земля, жалкий кусочек грязи, который смело можно считать математической точкой во вселенских масштабах, и то может похвастать пятью миллиардами годами, мы же… Впрочем, я отвлекся.

Мне 33 года, я не женат, и детей у меня нет. Но это не имеет для меня никакого значения, в моей жизни настал решительный момент, и я выбираю…

Я толкнул дверь, колокольчик глухо звякнул и подавился своим же собственным звоном. Продавец не слишком уж резво снял ноги с прилавка и приветливо оскалил почерневшие зубы. Я поежился, мне показалось, что в магазинчике гораздо холоднее, чем на улице, наверное, нервы все-таки давали о себе знать. Магнитофон на прилавке надрывно пел:

— Вставай и сражайся!Живи, как велит тебе сердце,Всегда есть одна попытка,Я не боюсь умереть!

«Это точно», — подумал я. Продавец насторожено растянул в улыбке темные губы, странно, но я не мог определить его возраст. На макушке его самым невероятным образом держалась несуразная ковбойская шляпа, из-под которой виднелись жидкие пряди седых волос. В уголках его мутных глаз засохли желтоватые корочки гноя.

— Вам нравится металл? — спросил он, сдвинув шляпу на лоб.

— А песни про Тимоти Лири у вас нет?

— Мы увидимся снова, когда я умру! — выкрикнул магнитофон, но, наверное, продавцу надоела музыка, и он нажал на клавишу. Стало тихо. Тихо, как в гробу.

— К сожалению, я не продаю звукозаписей. Мой товар несколько иного рода.

Я усмехнулся.

— Я в курсе. Мне нужен револьвер.

— Револьвер? — он опять осклабился. Ужасное зрелище.

— Кольт, — уточнил я. — Кольт «Королевская кобра», 45 калибра. И коробка патронов.

— Меня зовут Лейз, — представился он. Тем не менее, я был благодарен ему, что он не заставил меня пожать ему руку.

— Тимоти Лири, — сказал я.

— Очень приятно. Итак, ваш выбор — «Королевская кобра». Элегантное оружие. Для настоящих мужчин.

Он выудил откуда-то предмет моих вожделений и взвесил его в своей руке.

— Когда нажимаешь на этот курок, — Лейз прицелился куда-то над моей головой, — чувствуешь себя властелином мира…

Дуло медленно опустилось и остановилось напротив моей переносицы.

— Я бы этого не делал, — осторожно произнес я. Неужели я очутился один на один с безумцем?

— Тимоти Лири, где ты будешь потом? — противно захихикал он, трясясь всем своим тщедушным телом. Шляпа ковбоя опять съехала на макушку.

— Далеко отсюда, — сказал я.

Он положил револьвер на прилавок.

— Кто знает, кто знает?.. А чем тебе не нравятся автоматические пистолеты, Тимоти Лири?

— Потому что я настоящий ковбой, — пошутил я. — У меня тоже есть такая шляпа.