Азарий Лапидус - Падающие в небеса Страница 14

Последние слова настолько удивили Сапожникова, что от услышанного у него открылся рот и на мгновение он потерял дар речи. Беленький рассмеялся:

– Это на вас я репетировал те слова, которые буду произносить людям, способным повлиять на освобождение вашего сына. И поверьте мне, в ответ я услышу: «А с нами ли его отец?»

Беленький сделал паузу, давая возможность Сапожникову самому ответить на вопрос, но Михаил Петрович молчал. Тогда генерал, вновь надев на себя строгую маску, на этот раз самую страшную из существующих в его арсенале, резко спросил:

– Так с нами вы?

– Да-а, – неуверенно произнес Сапожников.

– Как-то вяло вы это сказали. Не чувствую твердости в вашем голосе. Вас же просят помочь в важном государственном деле, а не участвовать в террористическом акте или еще бог знает в чем.

– Да! – все еще дрожащим голосом, но уже с большей уверенностью повторил Михаил Петрович. – Что я должен буду делать? И когда освободят Илью?

– Думаю, что сегодня. В крайнем случае завтра. Сейчас попробую решить этот вопрос.

Беленький поднялся, подошел к рабочему столу, приготовился снять трубку большого телефона цвета слоновой кожи, выделявшегося среди стоявших вокруг нескольких аппаратов «кремлевской» связи. Посмотрел на Сапожникова, размышляя, допускается ли вести разговор с всесильным абонентом на другом конце провода в присутствии постореннего или нет. Прокрутил в голове ситуацию, рукой показал Михаилу Петровичу, что тот может оставаться на месте, и поднял трубку.

«Кто это может быть? – подумал Сапожников. – Да, ну и попал же я в передрягу!»

В это время Беленький, почти не отступая от текста, изложил версию, только что отрепетированную с Михаилом Петровичем, и добавил в конце, что «папа этого замечательного мальчика – тоже очень хороший человек, к тому же сотрудничающий с нами».

На том конце провода что-то объясняли в течение двух минут, после чего Беленький попрощался.

– Вопрос решен. Илью сейчас отвезут домой, а мы можем немного поработать, не правда ли, Михаил Петрович?

Беленький не скрывал радости от достигнутого эффекта только что проведенной операции. Без сомнения, он был азартным игроком, и как любому игроку ему нравилось выигрывать у сильных противников. Сапожников это прекрасно понимал, так же как он понимал, что теперь практически лишился любого маневра в своих дальнейших действиях. Несколько минут назад ему показали, как почти за мгновение сына освобождают из следственного изолятора, и умный человек должен был понять – обратные действия займут то же мгновение.

Вдруг Беленький вспомнил о важном звонке, сел вполоборота к Сапожникову и очень тихо заговорил по другому «кремлевскому» аппарату.

Когда он закончил, то вопросительно посмотрел на Сапожникова. Михаил Петрович, понимая, что от него ожидают, собрался и как можно более безразличным голосом произнес:

– Давайте поработаем.

– Ну и прекрасно. – Беленький поднял трубку и резко бросил: – Может зайти.

«Странная форма вызова сотрудника», – подумал Сапожников.

Он был искушен в подобных ситуациях, сам порой пользовался похожими приемами. Например, Михаил Петрович хотел произвести эффект на присутствующего в кабинете посетителя. Для этого он заранее вызывал в приемную нужного ему человека, а в определенный момент давал секретарю команду, чтобы ожидавший вошел. Но в отличие от Беленького, вызывая этого человека, Сапожников произносил его имя или фамилию, а не бросал безымянную фразу.

Дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошел седовласый мужчина лет пятидесяти. Сапожников посмотрел на появившегося человека, и черты его лица показались знакомыми. Однако Михаил Петрович не мог точно вспомнить, где и когда с ним встречался. В последнее время количество людей, с кем Сапожникову приходилось общаться, перевалило за критическую массу, после которой он перестал запоминать фамилия и имена новых знакомых, а порой даже забывал и старых. Иногда Сапожников не мог даже идентифицировать – из старой ли, еще доперестроечной, жизни, повстречавшийся ему человек или они завязали отношения в последние годы.

– Хочу вас познакомить, а вернее представить вам, – Беленький подошел к столу переговоров, – Антон Николаевич, наш сотрудник. «Определенно я его знаю!» – подумал Михаил Петрович.

– Мне кажется, вы знакомы? – с улыбкой спросил Беленький.

Сапожников впервые с момента их встречи увидел в глазах директора департамента веселые искорки.

– Да. Где-то встречались, а вот где, никак не могу вспомнить.

– Вам фамилия Авдеев что-нибудь говорит? Вернее, сочетание Антон Авдеев что-то напоминает?

– Да, это мой одноклассник.

– Перед вами ваш одноклассник Антон Авдеев, теперь Антон Николаевич Авдеев.

Сапожников внимательнее посмотрел на стоявшего напротив человека. Конечно, через столько лет отчетливо восстановить черты лица школьного приятеля было очень трудно, но тем не менее, подталкиваемый вспыхнувшими воспоминаниями, Михаил Петрович сделал шаг вперед и заключил Антона в объятия. Авдеев тоже обнял Сапожникова. Так продолжалось несколько мгновений, после чего мужчины начали похлопывать друг друга по плечу, как будто пытаясь показать, что остались еще силенки у бывших одноклассников. Несмотря на то что они дружили в школе, по окончании их пути разошлись настолько кардинально, что с тех пор товарищи встретились лишь однажды, еще в студенческие годы. На столь модные в последнее время встречи одноклассников ни тот, ни другой не ходили. Ничего не было удивительного в том, что Сапожников, по прошествии многих лет, сразу не понял, кто стоит перед ним, но, узнав, был искренне рад увидеть Антона Авдеева.

– Похоже, вы признали друг друга. Неплохо! Теперь перейдем к делу. Хочу еще раз, надеюсь, что в последний, напомнить о важности задачи, стоящей перед всеми нами. И что само собой разумеется, о необходимости работы в режиме «совершенно секретно». Мы посмотрели ваше досье и нашли в нем упоминание о допуске к этому грифу. Думаю, что он был получен формально для выполнения контракта. Сейчас же предстоит настоящая работа в условиях сохранения полнейшей секретности, в том числе и от ваших близких. Понятно?

– Да, – недовольно буркнул Сапожников, понимая, что с этой минуты началась другая жизнь, с новыми для него правилами.

Не обратив внимания на интонацию Сапожникова, Беленький продолжил:

– Вашим куратором с этой минуты будет полковник Авдеев. Через него вы будете получать конкретные задания и обсуждать их результаты…

– Какие задания? Мы же договаривались с вами, что я должен буду войти в контакт с Мотей, или как там его сейчас зовут, и все! А теперь выясняется, что я должен буду выполнять задания! – Последние слова Сапожников почти прокричал.

– Мы ничего не меняем. Одна большая тема – контакт с Мэтью Липсицем. Полковник, поясните.

Тут впервые заговорил Авдеев, и Сапожников узнал знакомые интонации и нотки тембра голоса. Михаилу Петровичу показалось странным, что его одноклассник до сих пор не генерал, но в ведомстве, в котором он служил, и чин полковника был достаточно значимым.

– Понимаешь, Миша, простите, Михаил Петрович…

– Антон, давай обращаться по имени, не усложняя и без того не простую ситуацию.

– Хорошо. Как тебе уже рассказывал Илья Иосифович, все попытки войти в контакт с Липсицем провалились, и ты – наша последняя надежда…

– А почему не ты? – перебил Сапожников.

Авдеев посмотрел на начальника, как будто задавая вопрос: «Все ли можно говорить?» Беленький утвердительно кивнул, и полковник дал ответ:

– Потому что Липсиц, если ты помнишь, знал, какую карьеру я выбрал себе в юности, и надежда, что он меня подпустит к себе, практически равна нулю. – Авдеев замолчал, давая возможность Сапожникову принять полученную информацию или задать следующие вопросы. Но Михаила Петровича, по-видимому, удовлетворило услышанное. После короткой паузы Антон продолжил: – Наш анализ однозначный – ты единственный, кто может нам помочь.

– В чем же заключается моя помощь? Давайте перейдем к конкретике.

Вид Сапожникова показывал, что нервозность первых минут разговора прошла, он собрался и готов трезво оценивать ситуацию. Беленький, чутьем разведчика понявший, что именно сейчас наступает кульминационный момент беседы, взял инициативу в свои руки, жестом остановив Авдеева, готового ответить Сапожникову.

– Начну немного издалека. Один раз в три-четыре года ваш одноклассник удивляет весь научный мир очередным оригинальным открытием…

– А что же в этом плохого? – не сдержался Сапожников.

– Наберитесь, пожалуйста, терпения, Михаил Петрович. Я буду предельно краток, и буквально через несколько секунд мы подойдем к главному.

– Хорошо, – виновато произнес Сапожников.

– Итак, ничего плохого в открытиях крупнейшего физика современности не было бы, если бы незамедлительно все его идеи не воплощались в практические решения, используемые военными. Именно благодаря открытиям господина Липсица американцы отрываются от нас в области военного использования космоса, что представляет огромную угрозу для нашей страны. А вот этого мы допустить никак не можем.