Мелвин Берджес - Сучка по прозвищу Леди Страница 14

А почему бы и нет? Что такого замечательного в школе? Ну, получишь потом работу, и что? Вы бы поглядели на учителей. Очень они счастливы со своей бесценной работой? У них уж точно из-за стрессов с мозгами не все в порядке. Заговоришь с ними — а им это не нравится. Всю свою жизнь они только и делают, что учат, куда ходить да что делать, и сами это ненавидят. Помню, как наш учитель математики мистер Уэйлс отреагировал, когда один из мальчишек сказал, что хочет стать учителем.

— Не советую, — сказал он. — В наше время это не работа, а каторга. Ничего не успеваешь, правила постоянно меняются. Денег меньше, чем в прежние времена. Многие считают, что работают на износ. Если честно, то не могу советовать работу учителя.

Вот так. А ведь это учительская профессия? Что же тогда все остальное? Могу спорить на что угодно, везде одинаково. Папа тоже обычно стонал из-за своей работы. И все стонут. Часы становятся длиннее, везде боссы, всю жизнь приходится делать, что тебе говорят. Может быть, вам это нравится, а мне — нет. Я думала: и на этот ужас надо угрохать уйму времени. Я же тогда хотела одного, получать от жизни удовольствие, пока могу это делать.

— Всё твои мальчики, — говорила мама и смотрела на меня так, словно я была Великой шлюхой Уитингтон-стрит.

Ради бога, не так уж много у меня было парней. Восемь или девять. Ну, десять, если считать Соппи, которого я не считаю, потому что ужасно напилась в тот раз.

Энни сказала, что я сошла с катушек, потому что у меня разрушилась семья.

— Всё твои мальчики, — фыркнула она.

Представляете? Ну в точности как мама. Всё твои мальчики. На самом деле меня мучало совсем другое. Мне не было дано наслаждаться тем, что я делала. Мне не было дано самой решать, хочу ли я гулять допоздна, баловаться наркотиками, спать с мальчишками. Это происходило, потому что меня расстраивали, доводили до бешенства и так далее. Люди, подобные Энни, думают, будто совершаешь дурные поступки, потому что у тебя куча нерешенных проблем, но с чего быть хорошей? Папа, слава богу, уже давно не с нами. Мне было тогда всего девять лет, и я еще не начинала учиться в старшей школе. Ничего не поделаешь. Неожиданно я задумалась. Вот я, молодая и красивая, ладно, хорошенькая, а мне приходится все время сидеть дома и работать и сокрушаться из-за того, что не могу позволить себе получать от жизни удовольствия. Такая уж я. Хочу наслаждаться жизнью. Вот так, мне семнадцать лет, и я спала с несколькими мальчиками. Ну и что?

Люди начинают плохо думать о девочке, если она с кем-нибудь переспит, а мне совсем не хочется, чтобы обо мне думали как о шлюхе или какой-нибудь байкерще. Но все равно — я рада, что получилось так, а не иначе. Я счастлива. Не сожалею ни минуты — даже о том, что было отвратительно.

У меня был отвратительный разговор с Энни в тот день, когда она сказала это. Своим сопливым «всё твои мальчики!» она вывела меня из себя.

Всё твои мальчики, ну-те, ну-те, ну-те.

— А мне нравится, — сказала я.

— И мне нравится. Только я не делаю это со всеми, кто бы ни попросил. Сначала надо найти мальчика, который понравится, и тогда другие не нужны.

— Что? Ты о малыше-петушке? Да что ты понимаешь в сексе?

— Не называй его так! — с обидой произнесла она.

И правда, что это я? Не так давно Энни призналась, что ей кажется, будто у ее мальчика маленький член, но она не знала, так ли это, поэтому и спросила у меня, ведь в отличие от нее я видела, не один член. Мы тогда чуть не описались от смеха, стараясь представить, какого он размера. Как это сделать? Нельзя же в самый ответственный момент вытащить сантиметр и сказать, мол, подожди, я тебя измерю. Я спросила, насколько он высовывался из ладони, когда она держала его, и Энни залилась краской, как мышка. Смешно. Потом она показала, а я стала дразнить ее.

— Всего лишь? — спросила я, и мы смеялись и смеялись.

Но это было раньше, а когда я назвала его малыш-петушок, она жутко разозлилась. Не надо было ей задирать нос: «ВСЁ ТВОИ МАЛЬЧИКИ».

— Малыш-петушок, малыш-петушок, — прошипела я, и на этом все кончилось.

Мы разбежались в разные стороны и с тех пор перестали быть подругами. А я скучаю по Энни, хоть она была высокомерной коровой и всегда думала, будто все знает лучше всех.

Оглядываясь назад, не могу припомнить ни одного человека, который был бы на моей стороне. Даже Джулия считала меня черт знает кем, подобно всем остальным. Это случилось в «Свинглер». Было около двух ночи. Я от души радовалась жизни, плясала, пила и наслаждалась каждым мгновением, жалея, что так не может быть вечно. А тут Джулия со своим Анжело. Я всегда в шутку называла его Анжелой, и он не обижался. Мы уже давно не виделись с Джулией, потому что два месяца назад она поселилась отдельно в собственной квартирке, и с тех пор мы проводили вместе совсем немного времени. Мы обнялись, потом пошли танцевать, кричали, визжали, и поначалу все было хорошо. А потом Джулия утащила меня, чтобы поговорить.

Ненавижу, когда моя сестра заводит свои нотации. Я знала, что она скажет, могла даже сама сказать это вместо нее, потому что слышала все уже сто раз. Начала она с того, как мама переживает из-за меня, мол, я все делаю неправильно. Ну, и на чьей она была стороне? А ведь мы как будто считались подругами!

— Друзья беспокоятся за тебя. Если, конечно, они настоящие друзья, — кричала Джулия, потому что кругом гремела музыка. Она была права, вот только мне в то время нужны были совсем не такие Друзья. — Кажется, тебе тут нравится.

— Нравится, — кричала я в ответ. — Еще как нравится!

— А где Симон? Я думала, вы с ним отлично ладите.

— Ладили. Отлично ладили, и это самое худшее.

— Что? — не расслышала Джулия.

— В этом самое худшее. Мы слишком хорошо ладили. Уже начинало попахивать семейным уютом. Послушай, мне всего семнадцать. Я не хочу замуж, ты понимаешь?

До чего же тяжело объяснять такое на фоне шести тысяч децибел. Джулия усмехнулась и кивнула головой, как будто поняв, что я хотела сказать, однако в ее словах прозвучало совсем другое.

— Тебе надо быть осторожней.

— Я осторожна!

Тут Джулия изменилась в лице и отвернулась, чтобы отпить из бокала. Подошел Анжело, и я решила, что на этом наш разговор закончился, но не тут-то было. Анжело ушел, и Джулия сразу взяла быка за рога.

— Мама боится, что ты подсела на наркотики, — прокричала Джулия. Пункт второй.

— Кто это говорит?

— Ты и сейчас на наркотиках, я же вижу.

— Здесь все на наркотиках.

— Я — нет.

— Спорю, ты единственная тут такая. Что бы там ни было, а Джулия у нас правильная.

— Ты и без этой дряни можешь наслаждаться жизнью.

— Могу, но с ней лучше, — сказала я, но Джулия продолжала наступать. — Не беспокойся. У меня все хорошо. Лучше побеспокойся о себе.

— Тебя совсем не волнуют твои оценки? Не хочешь их исправить?

— У меня еще уйма времени впереди. А ты займись собой.

Тогда она закатила глаза и сказала, что мы говорим обо мне, а не о ней.

— Нет, — возразила я. — Это ты говоришь обо мне.

— А как насчет мальчиков?

— Какого из них? — переспросила я. Она усмехнулась, изображая порочную девицу, но ни она, ни я не были такими.

— Сандра, сбавь обороты. Еще подхватишь что-нибудь. Или забеременеешь.

— Не считай меня дурой. Я умею присмотреть за собой. И предохраняюсь. Перестань обращаться со мной, как с младенцем.

— Я не обращаюсь с тобой, как с младенцем.

— Тогда перестань указывать мне, что делать!

— Но я же волнуюсь за тебя. Ты — моя сестра.

— Только потому, что я радуюсь жизни, всем хочется по-матерински приструнить меня.

— Тебе всего семнадцать, — кричала она, словно девятнадцать — это уже ой какая зрелость.

А потом мы поссорились, начался настоящий скандал. Я разозлилась на нее, она — на меня. Так продолжалось долго, и мы изо всех сил кричали друг на дружку в адском шуме, отчего у нас чуть глаза не повылезали из орбит. Наверное, потому что мы обе этого не хотели — сами знаете, как это бывает, — вот и ждали, что другая раньше придет в себя. Ну почему нельзя прислушаться, почему нельзя хоть на время поменять точку зрения? В конце концов мне все это надоело. Какое Джулии дело до моей жизни? Я же не лезу в ее жизнь. И я подумала, а почему бы мне не отвалить? И знаете, что я сделала? Сделала шаг в сторону и ухватилась за парня, который проходил мимо. Я уже не раз видела его вместе с друзьями. Ничего себе парень, но меня он не интересовал, просто в тот момент он оказался один. Ну, я ухватилась за него и сказала:

— Поцелуй меня?

Он не стал ждать второго приглашения, и мы поцеловались прямо на глазах у Джулии. Что ей было делать, кроме как стоять и смотреть? Когда же он оторвался от меня, чтобы перевести дух, я сказала:

— Бери пальто, мы уходим.

— Ты хочешь?