Эльчин Сафарли - Легенды Босфора. Страница 14

Несмотря на войну с определенной частью общественности, они ведут комфортный образ жизни. Несколько лет назад Дамла с Гюлер перебрались в Стамбул, купили квартиру в кредит. Работают. Дамла — корреспондент рубрики «Magazin»[38] в ведущей газете страны. Часто пишет сценарии для сериалов, как правило, на основе знаменитых произведений турецких писателей. Гюлер же сотрудничает с ведущим стамбульским издательством. Переводит с английского на турецкий книги зарубежных писателей. Сейчас Гюлер доканчивает перевод «Между актами» — сложного, предсмертного романа Вирджинии Вулф…

…Как только выдается свободное время, балуем себя всякими вкусностями. Сегодня моя очередь печь. Выбор остановил на морковном пироге. В детстве мне его пекла бабушка Анна — мать папы. Помню, перед сном запивал румяно-оранжевый кусок горячим молоком. С недавних пор чаще готовлю морковный пирог, неофициально названный мною «Солнцем ностальгии»…

12

…Надо уметь взглянуть на свое отражение в зеркале, принять себя таким, какой ты есть…

…Ностальгия — частый посетитель моего настоящего. У нее волнистые волосы баклажанового цвета, большие черешневые глаза с ежевичными ресницами. На пухлых мочках ушей серебряные сережки из бирюзы. Она облачена в голубое шифоновое платье, расшитое миниатюрными топазными звездами. Босые ноги. На ногтях перламутровый лак. Ностальгия — гостья из прошлого. После переезда в Стамбул эта дама с кружащим голову мускусным шлейфом раз в полгода стучится в двери сердца. Облокачивается спиной на один из клапанов, хлопает глазами, собирает челку за ухо. Спустя мгновение госпожа Ностальгия берет за руку. Взлетаем высоко-высоко, потом ныряем в белоснежный океан из облаков прошлого…

Воспоминания в Стамбуле не отзываются болью. Здесь смело оглядываешься назад. Бесстрашно возвращаешься в грустные эпизоды минувших лет. Ностальгия шепчет, что смотреть в зеркальный мир прошлого необходимо. «Надо уметь отпустить то, что теперь позади. Надо уметь взглянуть на свое отражение в зеркале, принять себя таким, какой ты есть…»

Когда Ностальгия располагается в моей стамбульской квартире с деревянными полами, исчезаю на время из поля зрения. Домашний телефон беззвучно звонит на стеклянном столике в прихожей. Мобильный безмолвно вибрирует. Регистрирует звонящих, сохраняя в своей 128-мегабайтовой памяти номера родных людей. Зеленая ромашка аськи превращается в невидимку. Лживо оповещает о нахождении в «офф-лайне». Не прячусь. Не закрываю шторы. Наоборот, по утрам пускаю в спальню больше света, окончательно просыпаясь под шипение кофеварки. Вокруг говорящее молчание, охватившее нас троих — меня, Айдынлыг, госпожу Ностальгию…

Перед взором всплывают картинки из прошлого. Перелистываю фотоальбом с обложкой из треугольных кусочков разноцветного шелка. Вот я с Ланой на черно-белой фотографии с мутным эффектом. В кофейне в Питере. Перед нами длинноногие пиалы с тирамису. Лана обнимает меня, зажмурив глаза. У родного создания забавные ямочки на щеках и длиннющая челка, постоянно лезущая в глаза… Вот следующий снимок. Цветной. С Гюльбен. Валяемся в сугробах прошлогоднего январского снега в Стамбуле. Одной рукой она придерживает красную шапку на голове, другой — стряхивает снег с моего сморщенного лица… Вот, наконец, самая любимая фотография. Март двухлетней давности. День моего рождения. Я и мои турецкие друзья на диване из коричневого бархата. Нас шестеро. На фоне настенный плакат с «шестеркой» актеров любимого сериала — «Friends». Рейчел, Моника, Фиби, Джоуи, Чендлер и Росс. Правда, великолепное сравнение? Своего рода магическая реальность… Шесть частичек меня самого. Частички, существующие только вместе…

…Дни в компании Ностальгии проходят в режиме «slow». Смотрю на часы, наслаждаюсь отстающим ходом стрелок. Значит, драгоценные минуты счастья можно растянуть, часы — удвоить. Доказано… Побыть одному порою полезно. Чтобы сильнее начать ценить окружающую красоту. Чтобы не забывать о прошлом с верой в настоящее…

Последний вечер с госпожой Ностальгией. Утопаем в темноте ортакёйского кинозала «Galleria Prestige». На экране восхитительная история о свободе порывов. Седовласый Гир, завораживающая Лопез, чарующая Сарандон, затеявшие головокружительный танец счастья. Когда-то смотрел эту картину как «Давайте потанцуем». Теперь название звучит иначе. Слаще на турецком. «Dans edecek miyiz». И это так чертовски греет душу…

Часть III Счастье в городе души

…И славят мудрого АллахаИль, совершив святой намаз,O бранной славе падишахаВедут медлительный рассказ.Где любят нежно и жестокоИ непременно в нишах бань…

1

…Рецепт один: надо верить. Верить, проживая дни без слез над утраченным прошлым…

…Ожидание личного счастья — как ожидание электрички на перроне провинциального вокзала.

Вопреки точному расписанию электричка обязательно приедет. Неизвестно когда точно. Может, с опозданием на полчаса. Может, с аварийной задержкой в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Так и любовь. Врывается в судьбу человека вопреки жизненному расписанию. Одного посещает рано. Другого — чуть позже. Кого-то — поздно. Любовь обязательно доберется до каждого из нас. Неоспоримый факт, оспариваемый людьми без веры в себя…

«Купидоны застряли в небесной пробке». Мой ответ на вопросы о моей любви. Где-то цинично. Главное, с юмором. Ожидание любви не должно сопровождаться самоедством. Мол, вот не везет, жду ее, а она обходит стороной. Рецепт один: надо верить. Верить, проживая дни без слез над утраченным прошлым… Любовь обволокла меня в Стамбуле. Не в живописном месте, например где-нибудь на берегу Босфора. Все гораздо проще. Купидоны, вырвавшись из пробок, выстрелили в меня у овощной лавки в вечно прохладном помещении «Мигроса»[39]. Последний пучок салата, на светло-зеленых веерах которого одновременно соприкоснулись две руки. Моя, ее. Всегда получаешь то, чего меньше ждешь. Неоспоримый факт, оспариваемый людьми без веры в чудеса…

…Чуть смуглая кожа, глаза цвета зеленого кофе. Губы с прозрачным блеском. Длинные каштановые волосы, собранные в пучок на затылке. Небольшой рост, маленькие пальцы со слабыми ногтями. Чарующая улыбка с ямочками на щеках. Запах кожи сводит с ума. Он словно ветерок, наполненный ароматом тюльпанов с почти не осязаемой мандариновой горчинкой. Она прикасается к руке, и мне кажется, что в мире нет более гладкой, упругой кожи. Она надевает светлые водолазки под пиджаки с деревянными пуговицами. Она предпочитает джинсы, удобную обувь без шнурков. «Когда завязываю шнурки, такое ощущение, будто связываю свою свободу. Лучше обойтись без них». Телец по гороскопу, хотя всегда искал спутницу-Скорпиона…

Ей двадцать три. На год ее старше. Коренная турчанка по имени Зейнеп. Неплохо владеет русским. Говорит со смешным акцентом. В произношении «а» заменяет мягким «я». Называет меня «мишкой». В первый раз рассердился, сморщив лицо. «Ну, куда я и медведи, родная?!» Она улыбнулась, потерлась носом об мою небритую щеку. «Мне так хочется». Простил, поцеловал, забыл. Теперь привык… Зейнеп любит готовить. Более сложные, мясные блюда не ее конёк. Она собирает новые рецепты холодных закусок. Дегустируем вместе. Зейнеп, как и я, обожает зеленые яблоки, листья салата, оранжевые лимоны с двумя косточками. Вкус в еде объединил нас. Тяга к марулу[40] стала для нас знаменательной. «Никогда нельзя нарезать марул ножом. За исключением ресторанов, турки крошат листья руками, поливая их лимонным соком. Сталь убивает салат, уничтожая природную энергию…» В отличие от меня не предрасположена к полноте. Когда вечерами в кофейне она наслаждается карамельным пудингом, меня охватывает чувство обреченности. Грусть любимого Зейнеп погашает ложечкой сладкого. Отказываюсь, верчу головой. «Прошу, ради меня…» Соглашаюсь. «Не волнуйся, не дам тебе располнеть. Все ешь в меру. Когда поженимся, буду готовить низкокалорийные блюда. Клятвенно обещаю!» — подытоживает она. Целую. На губах сохранился карамельный привкус счастья…

Зейнеп не ворошит прошлое. Она знает о человеке из прошлого. Она знает, что не люблю посещать Кыз Кюлеси. Для меня это прежде всего башня воспоминаний. Именно здесь расставались с Аидой. Она умерла спустя полгода. Трагично. Никто не виноват. Сейчас на ее могильном камне фотография, сделанная мною когда-то в Баку, в Старом городе… История, лишь раз рассказанная Зейнеп. Я рассказывал, она молчала. Слушала, наблюдая за играющей Айдынлыг. Дул пронизывающий ветер. Только на руку. Под порывами ветра быстро засыхали капельки слез на ресницах. Когда истории подошел конец, завибрировал мобильный в кармане куртки. Пока отвечал на звонок, Зейнеп прижалась ко мне, шепча в ухо: «Все равно люблю тебя…» Телефон упал с рук на скамейку. «Я люблю еще сильнее…»