Вадим Чекунов - Шанхай. Любовь подонка Страница 15

Но Шанхай…

Высотные здания с охраной, подземными стоянками и подсвеченными фонтанами. Через дорогу – лачуги из невообразимого строительного мусора, где между домами иногда не больше метра и где даже в самый яркий день сумрачно и сыро. Дома утыканы бамбуковыми, реже – алюминиевыми шестами. С них свисают простыни, пижамы, полотенца, футболки и нижнее белье. Белье висит и просто на веревках, часто поперек тротуара, так что надо подныривать под него, чтобы пройти. Немец Лас, со свойственной фрицам обстоятельностью в выводах, как-то заметил: «По крайней мере, это говорит об их чистоплотности – стираются и сушатся они постоянно…»

Огромный мегаполис. Шумный, приветливый, безопасный. Наверху бурлит жизнь, но в самой толще сохраняется тихий, провинциальный уклад жизни.

Улица Нанкин, туристическая, центральная – вечером, в начале одиннадцатого, уже пуста, даже по пятницам и субботам. Район баров и клубов не в счет, это для местных богатеев – их, правда, все больше и больше, да пришлых лаоваев. Стыдливые проститутки прогуливаются вдоль ограды ночного клуба.

Громкое, заполошное утро и сонный, ленивый, тягучий кисель полдня.

Школьники и студенты спят посреди урока за партами. Спят на рабочих местах продавцы. Спит за мониторами офисный планктон.

По улицам лениво шаркают кроссовки, тапки и шлепанцы.

Поперек тротуара припаркован мопед, его равнодушно обходят, и никто, кроме меня, не пытается скрутить ему зеркальце или хотя бы пнуть.

Дюжина садовых рабочих, на корточках. Один достает из лотка рассаду, передает ее второму, тот – третьему, далее по цепочке – последнему. Сажают.

Пенсионеры танцуют в парке один и тот же танец под музыку из трех магнитофонов: все мелодии разные, но звучат одновременно.

Уйгур одиноко жарит шашлычки посреди ночной улицы, но мясо лишь прикрытие – у него можно приобрести совершенно убойный гаш.

Запах жареного тофу, похожий на вонь от гнилых зубов, смешанную с похмельным выхлопом. И всегда к продавцу этого тофу – очередь.

Гул надземного метро и гудки судов на реке. Гладь озер и прудов в парках. Ветви ив, листья платанов, стволы пальм. В белесом небе красно-рыжий апельсин южного солнца.

Сферы телебашни, точно выпученные глаза гигантской стрекозы, отражаются в неспокойной воде Хуанпу.

Мототаксист с сигареткой в углу рта, во фрицевском шлеме, караулит пассажиров у выхода из метро.

Последняя модель черной навороченной BMW, вся в наклейках со Снуппи; за рулем сурового вида мужик – лаобань, начальник.

Белое личико и темные глаза красавицы – под розовым зонтиком и в дождь и в солнце; она вышагивает по неровному тротуару вдоль витрин магазинов – на высоких каблуках.

Любопытные взгляды. Улыбки. Добродушные, хитроватые, открытые, смущенные, бесцеремонные, удивленные, даже тупые – но улыбки…

Может, именно за это я их и люблю.

Это не всегда заметно, но я знаю – я люблю.

Страну.

Город.

Людей.

Люблю Ли Мэй. Хотя столько времени уже невозвратимо прошло…

爱情

Любовь

…Прошло несколько дней после моего первого свидания. Тянулись нескончаемые выходные. Наступил долгий, скучный понедельник, пустой и пресный, как вареный рис в плошке. Сменился таким же вторником…

Я ждал среды.

Мы договорились поехать в центр города – Ли Мэй захотела быть моим личным гидом.

Во вторник вечером я снова не знал, чем заняться, как скоротать вечер, ночь и целое утро, прежде чем смогу увидеться со своей – я уже считал Ли Мэй своей – девушкой. Тогда-то и постучался ко мне Лас. Немец вдруг решил принять участие в моей судьбе, обеспокоился не на шутку.

– Здесь я записал свои главные тезисы и наблюдения, – сказал он, выложив на стол пару листков бумаги. – Их на самом деле много больше, опыт позволяет. Но для начала ознакомься с этим, специально для тебя перевел на английский.

Немец поражал меня своей страстью к упорядочиванию всего, что его окружало. Словно стремясь оправдать расхожие стереотипы, Лас дотошно записывал в специальную тетрадь все свои траты, включая сигареты или покупку стаканчика мороженого. Туда же степлером подшивал чеки и квитанции. Если приносил упаковку пива и выпивал четыре банки, а я шесть, то и денег с меня брал именно за шесть.

Как-то я рассказывал ему о попавшем мне в руки в студенческие годы самоучителе эстонского языка – одна из моих подруг была родом из Таллинна, и я решил порадовать ее парой-тройкой фраз; но когда дошел до темы «Разговор на хуторе», не удержался от смеха. Предлагалась ситуация – ночлег путешественников на эстонском хуторе. Утром они спрашивают хозяина: «Сколько с нас за ночлег?» На что хозяин обстоятельно отвечает: «Пятьдесят пять копеек за ночлег и рубль двенадцать за молоко и яйца». Учить язык таких мелочных скупердяев показалось мне смешным, и я бросил затею. Как и эстонка меня потом, но это уже совсем другая история…

Лас снисходительно поглядел на меня сквозь стекла очков: «Вам, русским, лишь бы в камине деньги жечь…»

Ничего плохого в немецкой педантичности я не видел, хотя иногда ее формы были абсурдны. Если у меня порнушные диски валялись на столе и полу беспорядочной россыпью, то Лас собирал их в специальные тематические альбомы. На каждом имелась наклейка – «азиатки», «белые», «групповой секс», «межрасовый секс», «лесби»… На кармашке с диском – бумажка с названием студии, фамилией режиссера, именами актрис, или аннотация в пару фраз.

Перед сном я вспомнил о Ласовских тезисах. Взял бумаги, улегся на кровать. Труд назывался «Жизнь бок обок с китайцами: плюсы и минусы».

Лас с первых строк брал быка за рога.

«Первое.

Начну с негативных сторон жизни среди китайцев. Несомненно, одна из них – самоуверенное и практически полное игнорирование китайцами факта разнообразия жизни и людей в других странах и вообще во всем мире. Как ты сам, наверное, слышал, китайцы считают, что каждая их деревня имеет одной ей присущие особенности, в то время как все иностранцы и их страны одинаковы.

Второе.

Меня всегда раздражает их направленное внимание к деньгам. Вечные вопросы, даже к малознакомому человеку – сколько он получает, сколько стоит его квартира и тому подобное. Все разговоры сводятся к одному: у кого, сколько денег и как бы хоть немного из этих денег заполучить. Отсюда переходим к следующему пункту.

Третье.

Семейные отношения. Как ты помнишь, я чуть не женился на китаянке. Так вот, в пору нашей совместной жизни (у меня в квартире, разумеется! – она быстро съехала со своей арендуемой) моя будущая (слава богу, не состоявшаяся!) теща спросила, не хотим ли мы сбросить немного денег в „общий котел“, потому что другая ее дочь хочет купить машину, и вся родня помогает ей финансами. Простите, но какое, на хрен, мне дело до того, что сестра моей невесты покупает машину? К тому же, я знал, что не так давно ее мамаша уже взяла кучу денег якобы на покупку квартиры, и как раз у мужа той самой второй дочери. Тот денег дал, но квартира куплена так и не была: мамаша спустила все подчистую, неудачно сыграв на бирже. Это я к тому, что корни финансовых проблем китайцев – в жадности к деньгам.

Четвертое.

Не только отвратительная (на наш европейский взгляд) медицина, бестолковые доктора, переполненные госпитали, но самый факт, что китайцы убеждены – их традиционная медицина способна вылечить все недуги! – выводит меня из себя.

Пятое.

Постоянная готовность китайцев давать советы по любому поводу, не имея при этом ни малейших знаний и опыта. Помнишь Барбару, что уехала в прошлом году в Штаты, рожать? Так вот каждая (!) ее восемнадцатилетняя студентка-девственница (!) не преминула дать ей совет: как лучше питаться при беременности, что нужно пить, как одеваться, напомнила, что после родов не следует мыть волосы и необходимо провести месяц в постели, не вставая, не умываясь и не чистя зубы. А почему? „А потому, что так надо, и в противном случае вы пожалеете, что не прислушались к советам“. И это все (!), что они могут сказать.

Шестое.

Китайское понимание дружбы. Оно означает вот что: ты едва знаком с человеком, но он преподносит тебе подарок. Чуть позже ты понимаешь, что теперь обязан подарить ему что-нибудь в ответ. Как понимаешь и то, что твой китайский друг имеет в голове мысли насчет тебя. Отклонить подарок нельзя – ведь вы друзья. Теперь тебе могут позвонить в любое (!) время, даже если вы не общались лет десять, и обязательно чем-нибудь озадачат, и ты непременно должен просьбу выполнить, потому что вы друзья (!).

Седьмое.

Большинство китайцев неотесанны и невежливы, толкаются при входе в автобус, в очереди за билетами, при этом им безразлично, даже если они толкнули беременную женщину или пожилого человека. Правда, сами старики часто толкаются ничуть не хуже. Это происходит всегда и везде. Все делают так, посему это – нормально.

Восьмое.

Наплевательство к окружающей среде, каждый бросает, что хочет и куда попало. Никого не заботит чистота, ведь придут люди, которые все уберут. Действительно, такие люди придут. И уберут. Чтобы на следующий день все повторилось заново. Но, может быть, я замечаю это лишь потому, что я немец.