Павел Кренев - Девятый Страница 15

Шрамко вдруг повеселел:

— Эх, Николаша, нам ли жить в печали? Не из таких положений выползали. У нас еще пять дней впереди!

17

Генерал-майор Лебедь — командующий 14-й общевойсковой армией — проводил совещание по весьма деликатному вопросу. От результатов этого совещания, от того, как оно пройдет, какие решения будут приняты, зависит, останется ли он, Лебедь, в живых, или же исключат его из списков личного состава, снимут с котлового довольствия.

Примерно с такими интонациями и начал он совещание. Ему хотелось обернуть все в шутку. Нелепица какая-то, чей-то глупый вздор!

Казалась абсурдной, фантастической сама мысль, что он, Лебедь, боевой генерал, заслуженный, уважаемый даже врагами человек, может оказаться мишенью какой-то там девчонки, что его голова ляжет в перекрестие снайперского прицела...

— Очень бы мне не хотелось, чтобы моя голова получила дырку и проветривалась на летнем ветерке, — генерал уважал военный юмор и шутил всегда смачно, не улыбаясь, глядя всем в глаза.

Его громоподобный голос на совещаниях гремел ровными раскатами, без смены интонации, и подчиненные никогда не понимали, где тут шутка, а где прямой разнос. Хотя то и другое у генерала зачастую было неотрывно друг от друга. У него это получалось.

— Давайте, господа хорошие, исходить именно из этого приоритета, на это и направим наше совещание. — Он положил локти на стол и поставил задачу: — Во-первых, хотелось бы почетче очертить всю ситуацию. Для этого считаю целесообразным выслушать всех. А потом определимся, кому и что надо сделать, чтобы не допустить такого печального события — безвременной кончины вашего командующего.

Все участники совещания были по-особому внимательны ко всему происходящему. Во взглядах у всех сквозили и настороженность, и любопытство. В кои-то веки на повестке дня совершенно нестандартный вопрос: готовящееся покушение на командующего армией.

— Предлагаю выступить командиру дивизии и ознакомить всех со складывающейся оперативной обстановкой, — сказал Лебедь.

Тот встал и довольно лаконично, грамотно и последовательно выстроил всю цепь событий, из которых следовало, что ситуация в самом деле куда как серьезна. Особенно он подчеркнул результативность действий румынского снайпера в Тирасполе и его окрестностях — около 40 убитых, гражданских и военных.

— Помните, товарищ генерал, трагические события в тот момент, когда вы приехали в Приднестровье? Тогда было убито трое — два пенсионера и наш военнослужащий транспортной роты? — задал вопрос командир дивизии.

— Помню. Как же можно забыть? — кивнул Лебедь.

— Так это и есть работа той самой румынской снайперши. Говоря по правде, национальности мы ее не знаем. Известно только, что она завербована и работает под руководством румынской разведки.

Лебедь помолчал, покачал своей коротко стриженной головой:

— Да, безжалостная сучка. И умелая, ничего не скажешь. Ну хорошо, — спросил командарм после паузы, — так как же мы с ней будем бороться, с такой опытной заразой?

На этот вопрос конкретного ответа не было ни у кого. Все замолчали. Участники совещания опасались опростоволоситься перед командующим армией, допустить какую-нибудь оплошность. Почти никто из них не имел опыта борьбы со снайперами, не обладал достаточными навыками.

Вопрос по своей компетенции больше относился к особистам. Предвидя это, начальник особого отдела армии, как школьник, поднял руку и сказал:

— Александр Иванович, определенная информация по этому вопросу имеется у особого отдела дивизии. Они занимаются проблемой довольно системно. Полагаю, целесообразно было бы заслушать подполковника Шрамко.

Тот вздрогнул от неожиданности. Старый служака, он и сам уже давно впитал в себя способность подставлять под удар нижестоящих, но это всегда так взбадривает... Подполковник Шрамко резво поднялся, опустил руки по швам, потому что стоял перед высоким начальством, и, заметно волнуясь, выстроил перед собравшимися всю картину.

А на вопрос о том, как бороться с вражеским снайпером, Шрамко доложил, что у особого отдела дивизии есть не менее опытные и результативные сотрудники, которые умеют разбираться в любых хитросплетениях вражеских замыслов и успешно борются с ними. К ним, например, относится майор Гайдамаков, который присутствует на совещании и готов доложить прямо сейчас о плане своих действий.

Все посмотрели на Николая. Тот от неожиданности готов был залезть под стол и сидеть там, спрятавшись под толстыми досками генеральской столешницы.

Шрамко сел на свой стул и глядел перед собой так, как будто ничего не произошло. А Гайдамакову пришлось встать. Он впервые выступал перед такой полновластной аудиторией. Николай оробел и растерялся.

Генералы и полковники глядели на него как на человека, который прямо сейчас разрешит все проблемы, поставит перед всеми задачи и спасет жизнь командующему армией. Спасет прямо сейчас.

Лебедь глядел на него с любопытством.

— Майор, ты снайпер? — прогремел откуда-то сверху его бас.

— Так точно!

— Как ты попал в снайперы? Ты же майор, тебе батальоном командовать надо, а ты за кустами прячешься!

Гайдамакову стало обидно, что его профессию так явно не ценят, но он собрался, только нахмурился слегка, и ответил с достоинством:

— Я мастер спорта по пулевой стрельбе, член сборной общества «Динамо». Но работаю я не в этой области. Я сотрудник особого отдела московского гарнизона, начальник отделения. Меня сюда командировали для борьбы со снайперами, которые сеют панику в Приднестровье. Командировали потому, что у меня серьезный опыт работы в «горячих» точках по снайперам противника.

— Понятно, — сказал Лебедь вполне миролюбиво. — А сколько у тебя этих, как их назвать, ликвидированных?

— Восемь.

— Я желаю тебе, майор, чтобы их в ближайшее время стало девять. Надеюсь, ты меня понял? А теперь доложи нам, как ты собираешься сражаться с этим самым девятым.

— Я знаю, что вы, товарищ генерал, обязаны быть на совещании в Кишиневе, которое состоится через три дня.

Лебедь ничего не ответил, но и не возразил. В соответствии с правилами военного этикета генерал-майор Лебедь не должен был публично сообщать о своих планах, но все поняли: да, он действительно обязан быть на том самом совещании.

— Я изучил маршрут вашей поездки и могу предположить, что до Днестра на вас покушений не может быть.

— Почему? — поинтересовался Лебедь.

— Задача румынской разведки — сорвать мирный процесс между Россией, Молдовой и Румынией. Покушение на нашей стороне ни к чему не приведет. Стрельба в российского генерала на стороне, контролируемой Россией, никакого резонанса иметь не будет. Это наше внутреннее дело, а им нужен скандал. Поэтому покушение должно состояться на молдавской стороне, чтобы рассорить Россию с Молдовой и притянуть ее опять к Румынии.

— Все логично, — согласился командарм, и все закивали согласно головами. — Но дорога по Молдове тоже будет длинная. Как ты, майор, спасать меня будешь?

Николай теперь держался спокойно, уверенно, докладывал последовательно и четко.

— На этот счет есть два соображения. Первое: это то, что самой Молдове не нужны никакие неприятности, которые могут произойти с вами по дороге на их территории. Это будет крупнейший международный скандал, который станет катастрофой для Молдовы. Молдова понимает, что Россия ответит на это самым беспощадным образом, и ей будет светить вечный разрыв отношений с нами, а это Молдове невыгодно.

— Опять логично, — закивал головой Лебедь. — Что дальше, майор? Откуда и где ждать удара?

— Думаю, что по территории Молдовы до Кишинева вас будет сопровождать эскорт молдавской полиции, и вы будете ехать очень быстро, минуя все светофоры. А это означает, что румынскому снайперу к вашей машине не приблизиться, и у него совсем не будет времени, чтобы отыскать вас в этом эскорте среди других машин, выделить, успеть выстрелить... В условиях, когда снайпер не знает, в какой машине вы находитесь, все это выполнить за доли секунды крайне сложно, практически невозможно.

— Тогда получается, что на нашей стороне стрелять по мне не будут, невыгодно, на молдавской — невозможно, но когда же будет теракт, на какой стадии?

— Думаю, товарищ генерал, огонь по вам откроют, когда ваша машина поедет по мосту через Днестр или как только она пересечет мост. В любом случае это должно произойти до подъезда к КПП, где вас будет ждать молдавский эскорт.

— Какой в этом смысл? — пробурчал Лебедь громоподобно. — Мост — нейтральная территория. Получается, что пропадает политическая подоплека, а она должна быть, согласитесь, товарищи офицеры. Должна!

— Подоплека эта будет, потому что выстрел произойдет с молдавской стороны, с молдавского берега. Никакой экспертизы не потребуется: это будет для всех очевидно, что по русскому генералу стреляли молдаване. — Николай говорил уверенно, напористо, он был убежден в своей правоте, в своих аргументах.