Евгений Титаренко - Изобрети нежность Страница 15

– А что это такое? – спросила Вика.

– Ну, такое же, как ружье, – объяснил Костя, – только пулями стреляет. Как винтовка!

– Большое?

Костя показал, разведя руки в стороны.

– Не-ет! Куда он такое сунет?

Павлик выжидающе переводил глаза с одного на другого, хотя никакого проку от этого разговора не ждал.

– А пистолет? – спросил Костя. И показал: – Вот такой! Здесь дуло…

– Ну что, я пистолета не видела! – перебила его Вика. И заметно поежилась. – Это ты потому… что ночью? Трахнули, да?

– Ну, хотя бы.

– Я не знаю… – Вика сразу заколебалась, помедлила. Губы ее округлились, как всегда в минуты беспокойства или сосредоточения. Глаза тоже стали круглыми. – Что-то он прячет от нас! Все время прячет!

– Где?

– Ну, я говорила, портфельчик у него есть такой!

– И что там?.. – быстро спросил Костя.

– Не знаю! Что-то достает потихоньку, сядет, поковыряется… А я ж говорю: хотела заглянуть раз, так он меня чуть не съел!

Павлик отметил про себя, что прошлый раз она говорила: это получилось у нее нечаянно… Костя глянул на Павлика, потом сгреб на затылок свои волосы, вздохнул.

– Проверить бы, с чем он там ковыряется…

– А давайте проверим! – неожиданно обрадовалась Вика. Даже привстала на коленках. – Мне самой интересно!

– Как… проверим? – не понял Костя.

– А возьмем да проверим! – Она воодушевилась. – Я раз подглядела нечаянно… Зло меня берет, понимаешь?! Там у нас подоконник в его комнате – справа она, как войдешь! – он берет вот так рукой, потянет вверх. – Вика показала, как тянет. – Там дощечка тогда чуть-чуть отходит, и в этой щелке он прячет свою… Ну, я не знаю, что у него там!

Теперь Костя глянул на Павлика многозначительно и тревожно.

Все складывалось к тому, что и выстрел, и сегодняшние догадки Павлика не придуманы ими.

– Да, – разочарованно спохватился Костя, – а как мы в дом попадем?

– В дом, как в дом! – У Вики на все готовы были ответы, словно она заранее планировала эту операцию. – Ключ зачем у меня?! Только я прячу его. Я от калитки уже потеряла и от дома один, теперь прячу. Надо вот там… Не где мы перелазили, а с другой стороны, от угла, вторая доска отходит; а как пролезешь через нее во двор, вот тут вот кирпичи сложены, кучкой! – Идея вдохновила Вику, и она демонстрировала все на топчане, как будто пробираться через щель в заборе и разыскивать ключ они пойдут прямо сейчас. – И вот там, между кирпичиками, прямо на земле, я прячу его.

Костя молчал, что-то прикидывая. Потом, заметив, что и Павлик, и Вика смотрят на него, решил:

– Ладно… Как стемнеет, мы, Павка, этот портфельчик проверим с тобой: портфельчик или чемоданчик…

– Как это вы?! – сразу возмутилась Вика. – А я что, одна буду сидеть?! – И неожиданно вспомнила: – А ты там не пролезешь в щелку! Что ли через забор опять, чтобы схватили? Пусть Павлик… Он маленький! Ему если и увидят – ничего.

Павлика немножко покоробило это «маленький»: сама на каких-нибудь полтора года старше его…

– Он заберется, а мы подождем! – заключила Вика.

– Ну, ладно… Тогда решим, – согласился, чтобы не затягивать спор, Костя. И тут же спохватился:

– Ба! Ведь там у меня кипит! Сейчас засыплю, через пятнадцать минут, как в сказке, – обед! – И сам удивился такому неожиданному облегчению своей судьбы.

– Я уже проголодалась! – сообщила Вика.

Прогулка в город

Сразу после обеда Павлик незаметно собрался и, пока догадливый Костя развлекал Вику новыми анекдотами, выскользнул на улицу.

Его тянуло сюда, к сосновому бору, к Жужлице. Словно бы здесь, под мрачным небом, он сразу становился ближе к событиям, тогда как дома, в окружении прочных стен, он словно бы замыкался от них и мог упустить что-то очень важное для себя из того, что происходило в мире…

На той стороне, около «Запорожца» увидел Ильку. Машины возле моста, на которой приезжали милиционеры, уже не было. Вдоль домов от Жужлицы шел навстречу какой-то парень.

На него Павлик не обратил особенного внимания. Заметил только, что парень угреват и что он умышленно расстегнул пальто, показывая свой яркий галстук. Но когда они разминулись и Павлик уже подходил к дому бабки Васильевны, за его спиной однообразно, и неуверенно, и настырно загремела щеколда. Парень барабанил в калитку Вики. Это становилось уже привычным, так что, кроме легкого удивления, Павлик ничего не испытал: «Сколько их у нее!..»

Илька помахал ему с противоположного берега, от машины.

Пересекая Жужлицу, Павлик двинулся не той, всегдашней тропинкой, что вела к дому Ани, а бессознательно избрал левую, которой вовсе еще не пользовался. И когда поднялся на взгорок, подошел к «Запорожцу» со стороны домов, чтобы машина оказалась между ним и Аниными окнами.

– Ты чего убежал тогда? – Илька улыбался опять непринужденно, весело, как если бы все, что было связано с печальными событиями на Жужлице, там и осталось для него: под горкой за сосновым бором, возле полыньи.

– Так, – невнятно ответил Павлик, – вспомнил одну вещь…

Илька проследил за его взглядом.

– А! Это к Викеньше! – пояснил он про парня на том берегу.

– К какой Викеньше?

– Да Викеньша тут одна у нас! Девка там живет. Не видел?

К парню на той стороне подошел с двустволкой через плечо сторож Алексей Кузьмич. Видимо, растолковал ему, что, как, и они двинулись по направлению Жужлицы: угреватый парень впереди, Кузьмич, вроде конвоира, за ним. До сегодняшнего дня Павлик не видел у него оружия…

– Хочешь покататься, а?! – внезапно предложил Илька.

– Не знаю… – растерялся Павлик.

А Илька прямо жаждал сделать ему приятное.

– Прокатимся! Знаешь как?! Это мы в момент! – Со двора вышел на улицу двоюродный брат Ильки, Николай Романович, весь какой-то начищенный, немножко парадный, от этого и благодушный. Илька сразу метнулся к нему. – Покатаешь Павлуху, а, Никола? – И объяснил Павлику: – Мне до магазина надо! А тебе ж – хоть куда!

Взгляд Николая Романовича, когда он посмотрел на Павлика, всего на одно мгновение сделался уплывающим, как тогда у забора, когда он испугал Павлика. И если минуту назад Павлик никуда не собирался ехать, теперь уже знал, что если его возьмут, он поедет…

– Дружок твой, значит? Зовут-то я уж и забыл как…

– Павел… – ответил немножко непривычно для себя Павлик.

– Павел? Ну, это звучит! – похвалил Николай Романович и перевел взгляд на противоположную сторону улицы, где расхлябанной походкой, прикрыв отворотами пальто галстук, уже прошагал мимо них угреватый Викин знакомый, а теперь взбирался от реки Алексей Кузьмич.

– Готов?! – окликнул его Николай Романович и, не дожидаясь ответа, распахнул дверцу «Запорожца». – А ну, садись, головорезы!

Павлик бросил боязливый взгляд на Анины окна и первым нырнул в машину, на заднее сиденье, Илька привычно вскарабкался за ним.

А когда на сиденье рядом с хозяином втиснулся разомлевший от ходьбы, неповоротливый в своем тяжелом полушубке Кузьмич, машину разом переполнил густой сивушный дух.

– Гляди, – радостно похвалился Илька, трогая ладошкой ковровое покрывало. Павлик заставил себя улыбнуться. Потом, заметив, что Николай Романович рассматривает его в зеркальце над ветровым стеклом, отодвинулся в угол, к самому окошку, и стал глядеть на улицу. Илька тоже прильнул к стеклу.

Разговаривали взрослые.

– На магарыч-то прихватил? – спросил, шутливо косясь на соседа, Николай Романович.

– Ну, а то! Какой же ремонт без магарыча! – И, приподняв между колен ружье, Кузьмич стал пробовать курки: взводил со щелчком, потом осторожно спускал. Его-то он и вез ремонтировать. – Еще тебе с меня будет за подвоз! – похвалился Кузьмич. – Гляди токо, прихвати обратно!

– Ну! Обещал? Чего ж еще, – успокоил его Николай Романович.

Кузьмич стал припоминать свои охотничьи трофеи, потом вздохнул, что теперь охота уже не та, ни с того ни с сего вспомнил про Гришку – Григория Матвеича, мужа Васильевны, – что не вовремя он «загибаться» стал – сезон скоро. Николай Романович утешил его, что Матвеич отойдет, не впервые болеть ему…

Около гастронома, не проехав Буерачную, остановились высадить Ильку. Павлик потянулся было за ним, тот решительно удержал его:

– Ты катайся! Никола сейчас назад! Меня послали, а тебе что?

Ехали долго, окраинами, и остановились у какой-то невзрачной хибары с мазаными, в желтых потеках стенами.

– Ну вот! – обрадовался Кузьмич. – Когда бы я дотопал?

Николай Романович, прикрывая за ним дверцу, напомнил :

– Я вечерком тогда заскочу!

– Буду тут, гляди! – пообещал Кузьмич, зачем-то показывая бутылку из нагрудного кармана. Разворачивая машину, Николай Романович тронул рукой в перчатке овальное зеркальце над ветровым стеклом, так что Павлик стал ему опять видим.

На это раз ехали какой-то ближней дорогой, через центр. Долго молчали оба. Только на подъезде к Буерачной Николай Романович поинтересовался: