Клаудиа Пиньейро - Вдовы по четвергам Страница 15

— Прошу, не ставь меня играть с Ритой Мансильей, — подойдя к столу, сказала ей одна из участниц. — На последнем теннисном турнире мы вдрызг разругались.

Кармен почти не слушала, что ей говорят. Если бы она хотя бы сама участвовала в турнире, голова была бы занята другим. Играть она любила. И в бурако и в карты. Но сегодня ей не удастся сыграть ни одной партии. Кармен нравилось собирать последовательности. И, если возможно, красных мастей. Не так важно выиграть, сколько собрать самую длинную последовательность. Она снова набрала номер Альфредо. Телефон все еще был отключен. Кармен попросила сигарету. Курить она бросила несколько лет назад, но вдруг захотелось так остро, будто и не бросала никогда. Подумала о том, что хорошо бы сейчас выпить вина, только место для этого было совсем неподходящим. Пока еще одна пара заканчивала игру, Кармен достала из кошелька детализацию платежей по карте Альфредо и снова перечитала ее, надеясь, что все-таки она ошиблась. Отель «Шератон», триста долларов, пятнадцатое августа. Она снова ощутила ту же пустоту в желудке, как и сегодня утром, когда это обнаружилось. Бумага лежала на прикроватном столике Альфредо, где любой мог бы ее увидеть. Потом Кармен перечитала еще раз — десять, двадцать, тысячу раз. Результат был одним и тем же. Тогда она, помнится, уехала в Кордобу на турнир по бурако, хотя сейчас и трудно сказать, в чью пользу собирались деньги. Ночью она позвонила домой, но никто не взял трубку. Дети гостили в Пинамаре у своих школьных друзей, а служанка незадолго до того вдруг уволилась. Альфредо сказал, что лег спать пораньше, потому что у него ужасно разболелась голова. Но не сказал, где именно и с кем он спал. Она ему поверила. В те выходные проводился важный клубный турнир по гольфу, а уж его-то муж не пропустил бы даже ради самой соблазнительной женщины на свете. Значит, пропустил.

— Запишите нам тысячу пятьсот семьдесят очков. А с кем теперь мы должны играть?

Кармен уставилась на таблицу. Она не понимала, куда нужно смотреть. Фамилии участников турнира путались и плясали перед глазами. Наконец она записала.

— Будете играть с парой номер девять, после того как закончится игра за десятым столиком, — сказала она не очень уверенно.

Тереса взглянула на нее и взяла бумагу, на которой велся подсчет очков. Вычеркнула записанные триста.

— Тысяча пятьсот семьдесят, говорите? — спросила она у игроков, которые еще не ушли.

Кармен вдруг встала. Тереса смотрела на нее и не могла понять, что это значит.

— Пойду покурю на свежем воздухе. — И она вышла, прихватив с собой телефон и выписку из банка.

С террасы у девятой лунки она позвонила в отель. Представилась секретаршей сеньора Альфредо Инсуа.

— Сеньор Инсуа хочет сообщить, что не согласен со снятием трехсот долларов, и просит выслать детальный счет, — солгала она.

Ей сказали, что могут отправить счет по факсу. Кармен сообщила их домашний номер телефона, закончила разговор, вернулась и села рядом с Тересой.

— Все хорошо? — спросила у нее подруга.

— Прекрасно, — ответила она.

Женщина, игравшая за столом у окна, которое выходило на зимний сад, вдруг пожаловалась, что ее соперницы подают друг другу знаки. Те возмутились. Начался спор. Остальные смотрели на них, но не вмешивались. Кармен еще раз попыталась позвонить Альфредо. Одна из женщин встала и ушла. На этот раз в трубке пошли гудки вызова. Напарница обиженной женщины попыталась удержать ее. Альфредо сказал:

— Алло.

Кармен не знала, что ответить, и дала отбой. В конце концов ушли обе: и обиженная, и ее напарница. Альфредо поймет, что ему звонила она. Оставшиеся участницы подошли к столу. Кармен была одна, Тереса отошла, чтобы заняться организацией награждения.

— Что за наглые дамочки, вы видели? Говорят, мы выиграли walk over.[15] А разве здесь бывают walk over, как в теннисе?

У Кармен зазвонил телефон, и она взяла трубку, не успев ответить этой женщине. Звонил Альфредо.

— Да, вызов оборвался, видишь ли, сотовый тут не очень хорошо ловит.

Альфредо сказал, что вернется поздно, чтобы она его не ждала, а ложилась спать. Кармен вычеркнула из таблицы ушедшую пару.

— Хорошо, мне все равно придется задержаться тут на какое-то время, у нас будет награждение… Да, все замечательно…

Паре победительниц вручили два серебряных ожерелья с цирконами, которые предоставил ювелирный магазин «Толедо». Все зааплодировали. Тереса и Кармен помогли дамам застегнуть украшения на шее. Победительницы сфотографировались — сначала одни, а потом вместе с организаторами. После чего бесконечно долго пили чай. Кармен позвонила домой и поговорила со служанкой, которая работала здесь всего несколько месяцев. С тех пор как Альфредо уволил Габину, прослужившую у них всю жизнь, остальные казались Кармен не заслуживающими доверия, поэтому в их доме никто не задерживался надолго.

— Тебе не звонили, чтобы передать факс? О'кей… Если позвонят и попросят принять факс, ты останешься стоять рядом с телефоном, а когда он закончит печатать, оторвешь лист, сложишь его и оставишь в ящике моего прикроватного столика. Понятно? Ладно, тогда повтори, пожалуйста.

Кармен не смогла дослушать ответ, потому что к ней подошла одна из участниц, которой при регистрации забыли дать сдачу. Она повесила трубку. Поискала мелочь. Не хватало двух песо.

— Ладно, оставьте их для столовой.

Через некоторое время в зале стало пусто, пахло сигаретами. Две уборщицы подметали пол и расставляли столы. Тереса и Кармен пересчитывали деньги. Тут у Кармен зазвонил сотовый. Это была служанка: пришел факс, она стояла рядом, пока выходила бумага… нет, дети еще не вернулись домой, она оторвала бумагу, свернула и убрала в ящик прикроватного столика. Кармен сложила деньги в металлический сейф и заперла его на ключ. Сумма оказалась больше, чем они рассчитывали. Даже чуть больше, чем потратил той ночью ее муж.

— Как прекрасно, что люди такие щедрые, да? — спросила Тереса.

— Да, — ответила она. — Есть много щедрых людей.

Они погасили свет и ушли. Уже у машины Кармен вдруг заколебалась. Подошла к Тересе:

— Не хочешь съездить куда-нибудь перекусить? Альфредо сегодня вернется поздно.

Глава 15

В девяносто восьмом году случилось много подозрительных самоубийств. Покончили с собой председатель Национального банка, который был замешан в деле о коррупции, капитан военно-морского флота, который был посредником при продаже оружия в Эквадор, и служащий частной почтовой службы, которого сфотографировал убитый им сразу после этого фотограф. Но ни одно из этих событий не повлияло на нашу жизнь в Лос-Альтосе, разве что вызвало минутное удивление у того, кто утром читал газету или смотрел последние новости.

Мы по-прежнему судачили лишь о происходящем вокруг, в поселке. Например, о проблемах Рони Гевары. К тому времени все уже поняли, и лишь Вирхинии понадобилось на это время, как обманутому мужу, который всегда последним узнает об измене жены: Рони никогда больше не сможет содержать семью, он и впредь будет заниматься своими воображаемыми проектами. Содержать семью придется ей, так что если ее агентство недвижимости по-прежнему останется подпольным, это пойдет ему только во вред.

Случалось, кто-то принимал ее работу за «личное одолжение», а потом удивлялся и даже оскорблялся, когда речь заходила о комиссионных: «Если я и сам знаком с хозяином дома, то за что платить тебе?» А один из таких клиентов вместо денег принес ей портфель, изготовленный на его фабрике, хотя стоимость его не покрывала даже расходов Вирхинии, да и сам портфель был совсем некрасивый, как заметила Тереса Скалья.

«В тот день, когда нужно выложить деньги на стол, „друг“ переходит в совершенно другую категорию, которой я пока не подобрала подходящего названия», — записала Вирхиния в своей красной книжке. На волне благополучных девяностых цена земельных участков все росла, и Вирхиния не хотела, чтобы эта эйфория закончилась. Никто из нас этого не хотел. Мы все следили за тем, как день за днем взлетает все выше стоимость наших домов, и рассуждали о том, какой цифры она может еще достигнуть. А когда перемножали цену на количество квадратных метров, испытывали мало с чем сравнимое удовольствие. От простого арифметического действия. Мы ведь не собирались никому продавать наши дома. Удовольствие доставлял сам процесс.

Настало время, когда Вирхиния всерьез занялась недвижимостью. Свод правил нашего поселка не позволяет жителям вести тут коммерческую деятельность, и хотя многие все равно этим занимаются, негласное соглашение велит действовать по возможности незаметно.

В таких местах, как наше, зависть приводит к доносу, а донос — к штрафу. Разместить на своем доме вывеску «Мави Гевара. Агентство недвижимости» означает открыто пойти против всех норм. Но подпольная деятельность ее больше не устраивала. Нужна была вывеска, пусть за границей поселка, но не очень далеко от него, чтобы каждый желающий присмотреть дом в Лос-Альтосе заметил бы ее, а тогда и само дело начнет развиваться и расти.