Алексей Смирнов - Под крестом и полумесяцем. Страница 15

– Нет, все сложнее. Доставка, обслуживание… В общем, будет тендер.

* * *

Стоя в ожидании поезда на платформе, начмед-академик, стесняясь и краснея, вел неформальную беседу с М., Е. и какой-то Х.

Х. рассказывала, каких она добилась успехов, осваивая велосипед: на работу, мол, и обратно.

– Да! – оживилась М. – Вот всем бы так! Но у нас нет стоянки. Для машин есть, а для велосипедов нет. Как его затащить-то на пятый этаж?

– Да! Да! – взволнованно кивал начмед. – Надо подумать, как сделать!

– А что? – Е., в свою очередь, смеялась и подзадоривала начальника. – Давайте, садитесь – и поезжайте, покажите пример!

– Нет, – начмед виновато потупил глаза. – Сам-то я не буду. Ну… ну, не могу я…неудобно…

* * *

В приемном отделении появился новый санитар. Высокий, тощий, в темных очках – матерый наркоман по виду. И вел себя странно.

Со всеми был исключительно вежлив, угодлив. Начал с того, что попросил разрешения позвонить мамочке.

– Але! Мамочка?.. Ну, мамочка, у меня все в порядке…сейчас за кофейком пойду…

И, трубку, положив, осведомился у заведующей приемным, не желают ли ребятки кофейку.

– Не надо нам ничего, – покосилась та.

– Ну, полно вам!.. Ну, по чуть-чуть…

Потом испросил позволения сыграть на электрогитаре.

– Да я ее в розетку не буду включать!

Правда, тут же поправился: в усилитель. Усилителя-то нет!

– Хотите, спою…

– Не надо.

Пришла машина. Задал шоферу вопрос – громким шепотом:

– Что – может быть, купить смене водочки?..

– Отойди! Отойди от него! – зашипела шоферу заведующая, делая огромные глаза.

Наконец, новичок украл противочумный костюм.

И его тут же уволили.

* * *

С этими противочумными костюмами просто беда.

Привезли однажды вшивого, потащили на обработку. Все работали, в чем были, а К., санитар, в тот самый костюм и оделся.

И вошь домой принес один лишь он, другие остались целы.

* * *

Со вшивыми тоже всяко бывает.

Одного уложили в ванну, плеснули жидкого мыла. Живность рванулась на поверхность, заплавала. Клиент сидел и неосознанно блаженствовал, пуская слюну.

Заведующая приемным, всплескивая ладонями, металась вокруг.

– Чего бы еще добавить?… А, карбофос!

– Отравится!..

– Ничего…

Ну, и ничего.

* * *

Другой такой попал с ножищей – ее почти начисто оторвало, держалась на лоскуте.

Заходит хирург в смотровую и видит, как санитар умывает пациента. На полу – ведро со стиральным порошком, в руках – швабра…

* * *

В остром неврологическом отделении лежит итальянец.

Будет масса воспоминаний, если вернется.

* * *

Старшая сестра (с содружественного отделения) делала вычисления: считала стаж, выслугу и все такое для пенсии. Под конец не сдержалась, поделилась страхами. Это ж сколько лет человек мучился, не спал?

Оказалось, что она в далекой юности закончила – еще до медучилища – сельскохозяйственный техникум. И не отработала три года.

Не заставят ли отрабатывать сейчас?

* * *

Привезли старую бабушку, состояние тяжелое.

– Может быть, в реанимацию?

О., заведующий отделением, воспринял предложение в штыки:

– Еще чего! Бога гневить!..

* * *

Логопеды – они тоже не лыком шиты, благо еще и психологи. Слово лечит!

Гарпия-начмед слегла, загремела однажды в острое неврологическое отделение. Пригласили психолога – автоматически, не подумав. Ну, какие там могут быть разговоры по душам!

О. П., логопед-психолог, витала в облаках и столь же автоматически задала формальный вопрос:

– Так… ну да… ну, а ВТЭК когда? Пойдете на инвалидность?..

На следующий день гарпия, ночь промучившись, стала спешно выздоравливать.

* * *

У гарпии странные отношения с реаниматологом А. То лаются, то целуются. Милые бранятся – только тешатся!

– Вчера я чуть было не уронил маманю, – признался А.

Гарпия, она же маманя, проходила очередной курс лечения в реанимации.

– Пьян, что ли, был?

– Да не так, чтоб очень… Вдарили с ней по коньячку, она захотела поближе к телевизору. Я принял на руки, стал переносить… говорю же, чуть не уронил маманю!

* * *

– …Где этот ебаный академик?!! – в ярости вопила гарпия.

* * *

Однажды у хирурга-уролога К. спросили какую-то мелочь – рубль там, или что-то еще. Он начал рыться в карманах, и вскоре выложил на стол кучку презервативов.

– Нет, не подумайте плохо! – К. прижал руки к сердцу. (Плохо никто и не думал, думали хорошо, однако в сознании К. категории плохого и хорошего поменялись местами). – Мне их покупает жена! Для пальцевого обследования. Перчатки-то дорогие! А тут – чем толще и дешевле, тем лучше.

Увлекшись, К. продолжил:

– Как-то раз массировал простату, вынул палец – а гондона нет! Я полез обратно, но он уже вверх ушел.

* * *

Врач скорой помощи П. привез больного.

Смеркалось, и П. уже находился в приподнятом настроении. Темные очки, изо рта – здоровьем пахнет, а одет в короткий джинсовый комбинезон на голое тело и халат.

Пристали: покажи джинсу!

Вокруг больные, сидят и ждут, кто чего.

П. скинул халат, взобрался на журнальный столик, спустил бретельки. Начал танцевать. Потом встал на руки.

– Пошел отсюда!.. Пошел на…! – засвистела вбежавшая Н., заведующая приемным.

* * *

Доставили автомобилиста.

Он что-то выделывал с камерой, и та рванула ему в лицо.

Между тем в приемном отделении только что посмотрели кино про леди Гамильтон.

Дежурная сестра злобно огрызнулась:

– Надо наложить повязку на глаза, и пусть ходит, как Нельсон Мандела! ..

Пауза. Презрительная реплика:

– Дура! Адмирал Нельсон!..

* * *

Лифт – школа жизни.

Лифтер (пассажиру, кивая на ларек):

– Кефир возьми!

Пассажир:

– Не, от него понос.

– Хорошо – пронесет!..

И далее (лифтер же):

– Кто не курит и не пьет – результата не дает.

Помолчал.

– А иначе – зачем наркология?

* * *

– Я знаю, что с больной, – сказал психотерапевт Р. – Но не скажу.

* * *

Лирическое отступление из истории медицины.

На курсах, где усовершенствовались физиотерапевты, рассказали об одном из мучеников науки, современном самородке.

Этот человек изучал механизм воздействия на органы различного рода ванн – с бромом, йодом, разными металлами и т. д. Он наполнял ванну, забирался в нее и там лежал не менее полутора часов, а после делал на коже насечки различной глубины и проверял, насколько глубоко проникли в ткани микроэлементы. Он весь был в насечках, этот натуралист. Он влился в славные ряды самоотверженных людей, прививавших себе оспу, глотавших воду, зараженную кишечными микробами…

Одна беда: глубина проникновения в ткань молибдена, скажем, или цинка представляет практический интерес лишь для кафедры неизбежных кожных болезней…

* * *

Доставлен пьяный с задержкой мочи.

Решили поставить катетер.

С., стоя в сторонке и сам с собой рассуждая:

– Сколько ж ему лет? Ну, пятьдесят, пятьдесят пять…

Сестра, приподнимая член:

– Да нет! Пенис у него еще не старый!

…Не было, должно быть, веселых лучиков морщин.

* * *

Так умирает эпоха. Да! Она все-таки уходит первой. Заведующая. Ночной приезд на работу оказался последней каплей.

…Собрались сливки общества, обсудили, вынесли вердикт: на заслуженный отдых.

Несносный А. В., разумеется, вылез с вопросом:

– А что это так вдруг, сразу?

* * *

Если вдуматься, вопрос А. В. не такой уж праздный.

Мудрое руководство – вот оно! Оплатить учебу, подтвердить высшую врачебную категорию, выдать сертификат – чтобы уволить полгода спустя.

* * *

К заведующей приступили: что Вам подарить на прощание?

– Не надо мне ваших чайников. У меня «тефаль».

– Чего же изволите?

– Деньги.

Ну, собрали тыщу, положили в новый кошелек.

* * *

Автора попросили: напишите прощальные стихи! Последовал отказ. Сложные отношения с поэзией. Но тут же написал. И не прочел. Вот они:

Без грима, чопорно, в наряде карнавальном,

Без тени понимания в очах

Того, что происходит в день последний

Вокруг – куда пойдешь, пути не разобрав,

Давя устойчивой стопою пол намытый?

Кем править станешь? Где возьмешь Муму,

Чтоб утопить? Герасиму какому

Рукою твердой будешь ноздри рвать?

Вообще – ты отвечать еще способна?

Коль слышишь – так кивни, утешь: поймем,

Что в тайной гавани, тебе одной известной,

Покойно будешь ты качаться на волнах,

Подобно бую, что предупреждает

Не приплывать к нему. Дай Бог тебе в веках

С цепи якорной, прочной не сорваться.

Не то, неровен час, прибьет тебя

Куда-нибудь негаданно-нежданно…

Господь, не допусти! И сохрани.

И ежели такое

Получится, спасти попробуй тоже,

Как и всех нас.

А эпиграф просится из раннего Вознесенского: «И памяти нашей, ушедшей, как мамонт – вечная память».

Можно и не так: «Я говорю вам – до свиданья». Если помнить о визитах заведующей на работу во внеурочное – ночное в том числе – время, то вскорости она забудет, что уволена, и придет.