Вера Колочкова - Прости меня, Анна Страница 15

— Ань, у меня урок сейчас! Давай я тебе потом перезвоню, а?

- Нет, поговорим сейчас! Дело срочное! Алешка из больницы сбежал, представляешь?

- Да–а–а? — только и смогла растерянно вытянуть из себя Анюта.

- Да! И сбежал именно к той девке, которая ему записку написала! Ну, помнишь, я тебе рассказывала? С любовь–морковью? Ее Вероникой зовут, помнишь?

- Ну да…

- Нюта, я ее вычислила!

- Кого?

- Да девку эту, кого! Я знаю, где она живет! Это на окраине города, в хрущобных пятиэтажках! Он у нее прячется, это совершенно точно… И ты должна со мной туда сейчас поехать! Я ж не могу никого об этом просить, сама понимаешь… Это ж позор полнейший! От Анны Климовой муж в хрущобу сбежал… К любовнице! Мы с тобой сейчас должны поехать и любыми путями выцарапать его оттуда!

- Ань, не надо…

- Что значит, не надо! Ты что? Молчи лучше, не зли меня еще больше! Со мной этот номер не пройдет, понятно? Он этого еще не понял… Ну ничего, сейчас поймет! Дрянь такая! От Анны Климовой муж сбежать не сможет хотя бы физически…Собирайся, я сейчас заеду за тобой!

- Ань, не надо, прошу тебя! Я никуда с тобой не поеду!

- Прекрати, Нюта! Опять разнюнилась не ко времени! Я б тебя и не просила, да Темка, как назло, исчез куда–то! Две ночи уже дома не ночует! Загулял со своей яйцеголовой девкой, что ли? Перед Натали неудобно, ей богу…Хорошо хоть она сквозь пальцы на все это смотрит! Собирайся, Нюта…

- Ань, это я ему записку Вероникину в больницу принесла! Я! И оставь их в покое! Не езди никуда, Ань! Он не вернется… Ни силой, ни уговорами его оттуда уже не вытащишь…

- Постой, я что–то не поняла… Это ты?! Ты, моя подруга, у меня за спиной передаешь моему мужу письма от любовницы? Ты что, Анюта, совсем рехнулась?

- Прости, Ань! Так уж получилось…

- Да какое там прости! Ты знаешь, как твой поступок вообще называется?

- Подлость, предательство, измена… Как там еще? Назови как хочешь, Ань, я на все согласна! И еще раз прошу — прости, если можешь!

- Нет!

- Ну хорошо, нет так нет…

- Ты мне больше никто, поняла? Знать тебя не хочу! Ты умерла, нет у меня больше подруги! Все вы предатели — мелкие, злобные людишки, плебеи… Никому верить нельзя! Ползайте в своем вонючем дерьме, живите в хрущобах вонючих, жрите там овсянку с морковкой и радуйтесь своему предательству… Не хотите жить по–человечески — не надо! Пошла вон из моей жизни, поняла?!

- Анна Васильевна, что это с вами? Случилось что–нибудь? — тронул ее заботливо за плечо молодой историк. — Вы трубку уже давно просто так держите, там короткие гудки идут… У вас же урок начался, Анна Васильевна! Звонок уже минут пять как прозвенел!

- Что?! Ах, да… Спасибо…

Анюта медленно положила трубку, схватилась руками за горящие пунцовым огнем щеки, закрыла на секунду глаза, пытаясь прийти в себя. Взяв журнал и стопку тетрадей с проверенными вчера сочинениями, быстро пошла к выходу из учительской.

- Все в порядке, Анна Васильевна? — вслед ей еще раз тревожно спросил историк.

- Да, да, спасибо…

" Все в полном, абсолютно полном у меня порядке… — растерянно думала она, быстро идя по нескончаемо длинному школьному коридору. — Только что обозвали меня плебейкой, мелкой и злобной, а в остальном — все в порядке, конечно же! И за дело, между прочим, обозвали! Нет у меня права вмешиваться в чужую жизнь! Ни у кого такого права нет! Еще раз прошу у тебя, Анна, прощения…»

К вечеру неожиданно потеплело. Анюта медленно шла в синих безветренных сумерках вдоль ярко освещенных витрин расплодившихся на их улице, как грибы после дождя, магазинчиков, наслаждаясь тихой прогулкой. На душе было спокойно и радостно, как будто там, внутри, некий маленький оркестрик наигрывал себе красивую незнакомую мелодию, отчего хотелось весело и бездумно улыбаться навстречу каждому прохожему с озабоченным, уткнувшимся под ноги взглядом… Странно, почему у большинства людей всегда такие замкнутые страдальческие лица? Ведь наверняка подобный оркестрик внутри у каждого есть, она в этом абсолютно уверена! Надо просто взять и разрешить ему проиграть свою мелодию, музыку отдельно взятой человеческой души, неповторимой и прекрасной…

Зайдя в большой продуктовый магазин около дома, она накупила два огромных пакета всяческих съестных припасов, потратив половину принесенных вчера Кирюшкой с очередной халтуры денег. «Молодец, парень! — с гордостью подумала она о сыне. — И делом любимым занимается, и деньги уже сами за ним бегают, а не он за ними…И в этом и твоя маленькая заслуга есть, Анна Васильевна! — похвалила она и себя, не удержавшись. — А как же? Вовремя вывела парня на свою дорогу, вовремя ушла с нее в сторону, совсем ушла, не стала под ногами путаться, висеть на них тяжкими гирями родительского эгоизма! Так что живи теперь, Анна Васильевна, слушай свою музыку, наслаждайся…»

— Мам, а у нас очередные новости! Догадайся с трех раз — какие! — улыбнулась ей от порога Дашка, принимая перемазанными краской руками пакеты и неся их перед собой, кряхтя, на кухню. — Ничего себе, какие тяжести таскаем! Бедная, бедная наша женская долюшка…

- Какие новости–то, Даш? — крикнула ей в спину Анюта, снимая в прихожей пальто и идя за ней на кухню.

- Ну какие, какие… Обычные! Динка к нам опять приперлась! Кирюшки дома не было, я ей двери открыла, а она ка–а–к мне на шею бросится! Плачет, прям трясется вся!

- Почему?

- Да не получилось у нее там что–то с богатым замужеством, на извращенца налетела. Она пыталась мне рассказывать подробности, да я не поняла толком… Совсем от земной жизни отстаю со своими художествами, надо как–то и мне вникать в эти темы!

- Я тебе вникну! Ты маленькая еще, эта информация тебе пока не нужна. Лишняя она для тебя, как одинокий файл в компьютере…

- А лишней информации не бывает, мамочка! Ты ж мне сама это твердишь, когда речь о физике заходит!

- Ну, то ж физика…

- А какая разница? Тоже, между прочим, информация! И тоже, получается, для меня лишняя! Потому как вообще никогда и нигде не пригодится!

- Ну ладно, не заводись. Рассказывай лучше, что дальше было?

- Да ничего особенного, как всегда… — пожала плечами Дашка. — Пришел Кирюшка, увел ее сразу к себе. Они теперь в его комнате сидят, обнявшись. А Динка все плачет и плачет…

- Понятно. Ну что ж, давай продукты разберем да будем ужин готовить! Народу–то прибыло…

Звонок в дверь застал их за хозяйственными хлопотами. Бросив недочищенный

картофельный клубень в раковину, Дашка кинулась на его мелодичный зов, оставив

Анюту у сковородки с подгорающими котлетами.

- Мам, а у нас гости! — тут же залетела она на кухню, сияя глазами. — Дядечка Алешечка пришел! — И, наклонившись к самому ее уху, тихо закончила скороговоркой: — А с ним молодуха какая–то незнакомая, глазищи такие прекрасно–перепуганные… Мам, это кто?

- Даш, переверни быстро котлеты — сгорят! — скомандовала ей Анюта, выходя из кухни.

- Нюточка, а мы к тебе! — улыбнулся ей от порога, протягивая букет бело–розовых гвоздик, Алеша. — Не прогонишь?

- Да с чего это я такого красивого, а главное, совсем здорового мужика прогонять буду? С ума я сошла, что ли? – весело рассмеялась Анюта, принимая из его рук цветы. — Здравствуйте, Вероника! Раздевайтесь, проходите на кухню, мы там с Дашкой ужин стряпаем…

В тесной старенькой кухне тут же началась веселая суета, всегда связанная с приходом желанных гостей. Говорили и делали все и все одновременно. Вероника пристроилась к раковине чистить брошенную картошку, Дашка со смехом повисла на шее у любимого крестного, не слушая ворчания матери по поводу не заросших у Алексея швов, а сам Алеша, как фокусник, выдернул из–под полы бутылку с шампанским и открыл ее с шумом, обдав их под дружный визг короткими брызгами.

- Дашуня, тащи быстрей бокалы — гуляем, девочки!

- Как приятно на тебя счастливого смотреть, Алешка! Как давно я тебя таким не видела! Отвыкла даже… — улыбнулась ему Анюта. — Как ты себя чувствуешь–то? Сбежал–таки из больницы, я знаю…

- Простое человеческое счастье творит чудеса, Нюточка! Я ж тебе говорил! Загнулся бы там обязательно, если б не сбежал! А ты мне не верила…

- Ну ты ж понимаешь, не могла я тогда…

- Да ладно, забыли!

- Ты с Анной поговорил уже?

- Поговорил…

- И… что?

- Да ничего! Ты ж ее знаешь! Сплошные угрозы и амбиции, и хлопанье кнута… Давно надо было мне уйти, а я, дурак, от этого кнута все уворачивался, чудеса ловкости проявлял. Да ладно! Давай не будем об этом больше! Ты мне лучше скажи — про Темку хоть что–нибудь знаешь?

- А что такое?

- Да он же пропал, поганец! Нигде его нет! На фирме Анниной объявил, что уходит, дома жене тоже сказал, что никогда не придет больше, что все ей оставляет — даже зубной щетки с собой не взял! И сотовый у него отключен…

- Ну что ж, значит, так надо, Алешенька! Молодец, Темка! Решил–таки начать новую жизнь! Дай бог, дай бог… И ты от него отстань, пусть он сам живет, как хочет, ладно?