Милена Агус - Каменная болезнь. Бестолковая графиня [повести] Страница 16

— Но та дама действительно была красавицей.

— Не перебивай. Дай мне договорить. Она, конечно, была красавица, но, во-первых, ее здесь нет, во-вторых, красота у нее, как бы это сказать, банальная, и в-третьих, она была злюка. И теперь он, наверно, совсем ее разлюбил: снял с пальца кольцо и сад совсем забросил, так он ненавидит все ее цветочки.

С тех пор у бестолковой графини только и мыслей, что о соседе. Она счастлива, что судьба преподнесла ей такой подарок, да еще и совсем рядом, в двух шагах от дома, и все придумывает, как бы ей пробраться на соседний двор, ну, например, — посадить на клумбе, которую она разбила под самой стеной, невиданные цветы, которые бы в одно мгновение перекинулись через стену, и тогда она бы ходила туда их поливать.

Ноэми, старшая сестра, эту клумбу терпеть не может и называет «клумбой несправедливости», потому что та земля, на которой разбита клумба, просто жалкая полоска вдоль стены, а должно ее быть гораздо больше. Просто много лет назад, когда делили дом, плохо рассчитали место, где должна пройти разделительная стена между проданной частью двора и той, что оставалась у них. Ноэми решила разобраться, подняла документы в городском совете и кадастровом бюро, изучила купчую и нашла допущенную предками ошибку. После чего пошла к новому владельцу требовать часть земли обратно, но он и слушать ее не стал. Тогда она подала на него в суд, и дело всё тянется.

Сосед обо всем этом понятия не имеет, он всего лишь арендатор, но если бы знал, то, судя по тому, как он запустил сад и даже сухие ветки не убирает, он бы не задумываясь уступил графиням причитающуюся им землю.

Поскольку Ноэми эту клумбу под самой стеной на дух не переносит, отделила ее черепками от остального сада, за которым она следит и где есть бассейн с рыбками, обсаженный розами, беседки с каменными столами, а еще мушмула и агава, и лимонные деревья, и гортензии.

Сосед живет в противоположном крыле особняка, который выстроен весь вокруг внутреннего двора. Его квартира на первом этаже, с отдельным входом: чтобы к нему попасть, надо пройти под темной аркой, и потом через ворота, и потом по маленькой лесенке, уставленной горшками с засохшими цветами, к стеклянной двери.

Ворота всегда открыты, так что войти к соседу может кто угодно, но никому это и в голову не придет, потому что сосед — человек грубый и характер у него тот еще.

Графиня и Маддалена, завернув за угол, с пунцовыми лицами проскакивают мимо ворот, поглядывая на них украдкой, словно выполняют секретное задание. Иногда они тащат с собой и Ноэми, которая заодно с клумбой не выносит и соседа, потому что несправедливо присвоенный клочок земли совсем заброшен, а ей бы хотелось удобрить его, полить и засадить цветами.

Графиня увлечена этой идеей — сад, который на глазах у соседа чудесным образом расцветет — но Ноэми, конечно, просто болтает, не станет она устраивать приятные сюрпризы никому. Тем более тем, кто их не заслуживает.

2

У Маддалены и Сальваторе нет детей. А они только о детях и мечтают. Зато у них есть кот, полосатый, как тигренок, и его зовут Миккриу. Они обращаются с ним, как с ребенком, хотя Миккриу все же кот, а не человек, и, может, раньше ему жилось куда лучше, когда ничего у него не было, кроме собственных тигровых полосок, и никаких там плетеных корзинок, лоточков и мячиков, и игрушечных птичек.

Они еще не потеряли надежду родить ребенка, ведь оба здоровы — так сказали врачи. И каждый раз, когда они занимаются любовью, им может повезти. Но дети все никак не получаются, и именно потому, что оба совершенно здоровы, непонятно, как их лечить. Эту странную неспособность породить жизнь они пытаются побороть с помощью еды и секса. Муж говорит, что у жены тело порнозвезды: пышная грудь, тонкая талия, плоский живот, круглая попка и длинные ноги.

Друг другу они безумно нравятся. Например, когда обедают, Сальваторе вдруг просит Маддалену показать грудь. Маддалена всегда носит лифчики с застежкой спереди, и стоит ей расстегнуть блузку — груди выскакивают на волю, большие и упругие. Сальваторе встает из-за стола и начинает их ласкать, и тут они прерывают обед и удаляются в спальню.

Их спальня — самая красивая комната в доме: просторная, с расписными потолками, на полу дорогая плитка фабрики Джербино — зеленая, лазурная, бледно-желтая и розовая, — высокие окна, каждое в своей нише, кованая кровать с изысканными завитушками и парчовым покрывалом и створчатое трюмо. Перед этим трюмо Маддалена устраивает для мужа стриптиз, иногда даже под музыку, потому что ходила в танцевальную школу и танцует прекрасно. Еще им нравится заниматься любовью в машине. Она задирает юбку и демонстрирует Сальваторе, что на ней лишь пояс с чулками. Они тут же останавливают машину где попало, и потом им так хорошо, что хочется петь — еще и потому, что Маддалена ведь могла забеременеть.

И на пляже Поэтто им нравится заниматься любовью. В субботу Сальваторе не работает, и они с Маддаленой идут с утра пораньше на море, пока там никого нет. Нагулявшись, ложатся на полотенца, и Маддалена мужа всячески провоцирует: натирает кремом соски или проводит пальчиком по лингаму — так называется член в Камасутре — а потом берет его за руку и проводит его пальцем по своей йони — так в Камасутре называется вагина — пока лингам у него не твердеет до неприличия, так что, если на пляже кто-то вдруг появляется, ему приходится ложиться на живот.

Запретные дни для Маддалены и Сальваторе самые грустные — значит, и в этот месяц ребеночек у них не получился, но после воздержания желание вспыхивает с новой силой.

Маддалена без ума от своего мужа и, когда его нет дома, открывает шкаф, целует его одежду и вдыхает его запах.

Маддалена многое рассказывает сестрам и гувернантке, которую они зовут нянюшкой, а та нет-нет да что-нибудь и сболтнет, какой-нибудь пустяк, но у людей богатая фантазия, они чего только себе не вообразят.

3

Не так давно бестолковая графиня решила забрать обратно нянюшку и поселить у себя. Она обменяла всю мебель из своей гостиной на кровать с письменным столом, шкаф из ДСП и желто-зеленый пуфик из кожзаменителя.

Семейство, с которым она поменялась, ей даже спасибо не сказало, но она все равно рада, ведь это, как всегда, люди бедные, и за ее мебель они выручат немало, к тому же у нянюшки будет своя комната, пускай и неказистая — да чего там, просто безобразная.

Гостиная была у графини единственной приличной комнатой. Единственной, где приятно было находиться. Самая ценная часть квартиры, сияющая отблесками позолоты, с парчовыми креслами, диваном и скамеечками для ног, золочеными деревянными рамами и куклами искусной работы. На стенах висели портреты предков, а портреты родителей были самые большие, да еще и в костюмах девятнадцатого века. У мамы графинь на портрете вид был жалобный, словно ей хотелось всем сказать: «Простите, что я такая смешная, наряженная в кружева, да еще эти рукава с буфами, а главное, простите, что мне так повезло».

Их маме все завидовали, потому что она, бедная и убогая, вышла замуж за богатого и знатного — вот ведь какое везенье. Она была дочерью egua, проститутки, которая родила ее сама не зная от кого, не доносив и семи месяцев. Ребенка она не хотела, так не хотела, что, когда девочка родилась в день Богоявления, назвала ее именем ведьмы Бефаны. Она оставила дочь монашкам, которые положили ее в коробку из-под обуви, проделали в ней дырочку и так поили молоком. Девочка была просто кусок мяса, без кожи, никто не решался к ней прикоснуться. То, что она выжила, — просто чудо.

Тем временем мама-egua вышла замуж, у нее родились еще дети, и муж, человек, по-видимому, хороший, взял девочку домой и звал ее Фана. В три года она очутилась среди совершенно незнакомых ей людей. Поначалу ей даже понравилось, что теперь она спит в небольшой комнатенке, где у нее своя тумбочка, стул и часть шкафа, а не в зале с длинными рядами кроватей вместе с монашками, но держалась она все время в стороне, одна-одинешенька, и каждое утро ее рвало только что выпитым кофе с молоком под ноги первого же, кто к ней подходил, и она убегала, сгорая от стыда. Тогда мама-egua отправила ее к тетушкам — старым девам, сестрам мужа, и там ей поначалу тоже понравилось, потому что комнатка у нее теперь была своя собственная, а на стенах были нарисованы вьющиеся цветы, там даже был комод, а на нем — вращающееся зеркало и куча расчесок и щеточек, и флакон с пульверизатором. Но всё было такое изящное, что она чувствовала себя не в своей тарелке, словно гостья в большом чужом доме, и изо всех сил старалась, как и положено гостям, не делать ничего такого, что могло бы не понравиться новоявленным тетушкам, выбрала себе креслице в углу у окна, где на подоконнике стояла огненно-красная герань, там читала, делала уроки и, будь ее воля, там бы и ела, держа тарелку на коленях.