Си Джей Уотсон - Прежде чем я засну (ЛП) Страница 16

Мой муж, рвущий на мне одежду. Бен, ведущий меня. Его поцелуи становятся всё настойчивее и глубже. Я вспомнила, что мы вместо того, чтобы съесть рыбу и выпить вино, мы занимались любовью, а  закончив, лежали на кровати так долго, как могли, переплетя наши ноги, моя голова на его груди, его рука гладила мои волосы, сперма сохла на моём животе. Мы молчали, окружённые, как будто облаком, счастьем.

- Я люблю тебя, - прошептал он, как будто он никогда прежде не говорил этих слов, и хотя он, наверняка, делал это много раз, они звучали по-новому. Запретные и опасные.

Я посмотрела на него, на щетину на его подбородке, его губы и линию носа.

- Я тоже тебя люблю, - прошептала я так, как будто эти слова были хрупкими. Он прижал моё тело к своему, а затем нежно поцеловал. В макушку, в лоб. Я закрыла глаза, и он поцеловал мои веки, едва коснувшись их губами. Я чувствовала себя в безопасности, дома. У меня было ощущение, как будто именно здесь, возле него, единственное место, где я должна быть. Единственное место, где я хочу быть. Мы лежали в тишине ещё какое-то время, прижавшись друг к другу, синхронно дыша. Мне казалось, что тишина может заставить длиться это мгновение вечно, и всё равно этого было бы недостаточно.

Бен разрушил чары.

- Мне нужно идти, - сказал он, и я открыла глаза и взяла его руку. Она была тёплой и мягкой. Я поднесла её к губам и поцеловала, почувствовав запах стекла и земли.

- Уже?

Он снова поцеловал меня.

- Да. Уже позже, чем ты думаешь. Я могу опоздать на поезд.

Моё тело протестовало. Быть отдельно от него казалось немыслимым. Невыносимым.

- Останься ещё чуть-чуть. Поедешь на следующем.

Он засмеялся.

- Я не могу, Крис. Ты же знаешь.

Я снова поцеловала его.

- Знаю.

После того как он ушёл, я приняла душ, решив уделить себе время, медленно намылилась, чувствуя воду на коже так, как будто это было какое-то новое ощущение.

В спальне я побрызгала тело духами и надела ночную рубашку и халат, а затем спустилась вниз в столовую.

Там было темно. Я включила свет. На столе стояла пишущая машинка, в которую был заправлен чистый лист бумаги, а рядом с ней небольшая стопка бумаги лицевой стороной вниз.

Я села за стол и начала печатать. Вторая глава. Я остановилась, потому что не могла придумать, что писать дальше, как начать. Я вздохнула, положив пальцы на клавиатуру, ощутив кончиками пальцев холодный гладкий пластик. Я закрыла глаза и снова начала печатать. Мои пальцы механически плясали по клавишам. Когда я открыла глаза, оказалось, что я напечатала всего лишь одно предложение:

«Лиззи не знает, что она сделала, и как это можно исправить».

Я посмотрела на предложение. Тяжёлое. Оно словно врезалось в страницу.

"Ерунда", - подумала я и разозлилась. Я знала, что могу лучше. Я же делала это двумя годами ранее, когда слова словно вылетали из меня, рассеиваясь по странице, как конфетти.

А сейчас? А сейчас что-то было не так. Язык был жёсткий, неуклюжий.

Я взяла карандаш и зачеркнула предложение, и почувствовала себя лучше, но теперь у меня снова нет ничего, с чего можно было бы начать.

Я поднялась, закурила сигарету из пачки Бена, которую он забыл на столе, и глубоко затянулась, подержала дым немного в лёгких и выдохнула. На мгновение мне захотелось, чтобы это была марихуана. Я задумалась, где бы её можно было бы достать, и налила себе водку в последний раз. И как мне удавалось раньше писать? Я с сигаретой в зубах подошла к книжным шкафам, которые выстроились вдоль стены столовой, и сняла книгу с верхней полки. Здесь же должна быть какая-нибудь зацепка?

Я отставила водку и повертела книгу в руках, потом положила кончики пальцев на обложку, словно книга была хрупкой, и нежно обвела название.

"Для утренних пташек. Кристина Лукас." - было написано на обложке. Я открыла книгу и быстро перелистала страницы.

Видение исчезло. Я открыла глаза. Комната казалась серой и тусклой, но моё дыхание было неровным. Я слегка была удивлена тем, что когда-то курила, удивление от данного факта вытеснило что-то другое. Это правда? Я была писательницей? И публиковалась? Я поднялась. Журнал соскользнул с моих колен. Если это так, то я была кем-то, кем-то, у кого была жизнь с целями и амбициями. Я сбежала вниз по лестнице.  Неужели это правда?

Бен ничего не сказал мне об этом утром. Ничего о том, что я была писательницей. Утром я читала о нашей поездке на Парламентский холм. Там он говорил, что я работала секретарём, когда со мной произошёл несчастный случай.

Я изучила книжные полки в гостиной. Словари. Атласы. Самоучитель "Сделай своими руками". Несколько романов в твёрдом переплёте, по их внешнему виду, можно было догадаться, что их не читали.

Но ничего моего. Нет того романа, который я опубликовала. Я обернулась. «Он должен быть где-то здесь, - подумала я. - Должен быть».

Но затем в голову пришла другая мысль. Возможно, моё видение было не воспоминанием, а выдумкой. Возможно, не имея настоящей истории, мой мозг создал свою собственную. Возможно, моё подсознание решило, что я писатель, потому что я всегда этого хотела.

Я побежала наверх. Шкафы в кабинете была заполнены папками и компьютерными руководствами, и я не увидела ни одной книги в спальнях, когда осматривала дом с утра.

Я замерла на мгновение, затем увидела компьютер, тёмный и тихий.

Я знала, что делать, хоть и не знала, откуда. Я включила его, и он зажужжал где-то под столом, возвращаясь к жизни, чуть позже зажёгся экран. Из колонок возле экрана послышалась музыка, а затем появилось изображение. Фотография, на которой мы с Беном улыбаемся. В середине экрана было окно. Сверху - логин, а ниже - пароль.

В моём видении я использовала слепой метод печати, мои пальцы инстинктивно танцевали по клавишам. Я навела мигающий курсор на поле, которое называлось «Логин» и занесла руки над клавиатурой. Что написать? Училась ли я печатать? Мои пальцы легли на выпуклые буквы и слегка сдвинулись, мизинцы искали место, где им надлежит быть, а остальные пальцы присоединились к ним.

Я закрыла глаза и, не думая, начала печатать, слыша лишь звук своего дыхания и звук клацанья клавиш. Закончив, я посмотрела на то, что напечатала, на то, что напечатала в том поле. Я ожидала увидеть какую-нибудь чушь, но то, что я увидела, шокировало меня.

«Шустрая бурая лисица перепрыгивает через ленивого пса».

Я уставилась на экран. Это правда. Я владела способом слепой печати. Может быть, моё видение было не выдумкой, а воспоминанием. Может быть, я писала романы. Я вбежала в спальню. Бред. На какое-то мгновение у меня появилось давящее чувство, что я сошла с ума. Казалось, роман одновременно существовал и не существовал, он казался таким реальным, но и таким воображаемым. Я ничего не могла вспомнить о нём, о сюжете или персонажах, и даже причину, по которой дала такое название, и всё же он казался реальным, как будто он жил во мне, как сердце бьётся в груди, невидимое, но живое.

Почему Бен не сказал мне? Почему не хранил мою книгу? Я представила завёрнутую в ткань книгу, спрятанную где-то в доме, на чердаке или в подвале. Почему?

И тут до меня дошло. Бен сказал, что я работала секретарём. Возможно, поэтому я умела так печатать, единственная причина. Я вытащила один из телефонов из своей сумочки, не глядя, какой именно, едва посмотрев, кому я звоню. Моему мужу или доктору? Оба мне казались одинаково незнакомыми. Я открыла телефон, пролистала меню и когда увидела имя, которое узнала, нажала кнопку вызова.

- Доктор Нэш? - сказала я, когда телефон ответил. - Это Кристина.

Он начал что-то говорить, но я прервала его:

- Я когда-нибудь писала?

- Извини?

Казалось, он был смущён, и на мгновение у меня возникло чувство, что я сделала что-то ужасно неправильное. Интересно, он вообще знает, кем я была, но тут он сказал:

- Кристина?

Я повторила:

- Я просто вспомнила кое-что. Что я раньше писала, давно, тогда, когда познакомилась с Беном. Роман. Я написала роман?

Кажется, он не понял о чём я.

- Роман?

- Да. Я помню, что в детстве хотела быть писательницей. И мне просто интересно, писала ли я когда-нибудь. Бен сказал мне, что я работала секретарём, но мне кажется...

- Он не сказал тебе? - спросил он. - Ты работала над вторым романом, когда потеряла память. Твой первый роман был опубликован. Он был успешным. Я бы не сказал, что бестселлером, но определённо точно успешным.

Слова цеплялись друг за друга. Роман. Успешный. Опубликованный. Это правда, мои воспоминания настоящие.

Я не знала, что сказать, что подумать. Я попрощалась и поднялась наверх, чтобы записать всё это.

Прикроватные часы показывают десять тридцать. Я подумала о том, что Бен скоро придёт спать, но всё равно осталась сидеть на краю постели и писать.