Анна Бергстрем - Сломанные цветы (сборник) Страница 16

– С кем переписываешься? – насторожился Алекс.

– С кем перепихиваешься? – передразнила его Маруся и гаденько засмеялась.

Вскрытая лезвием ложь вырывается наружу. Пустота сжимает сердце в тиски. Хочется кричать. Биться головой об стену. Сжимать кулаки. До одурения впиваться ногтями в ладони.

– Есть преступления хуже, чем предавать любовь. Например – уничтожать её живьём! – причитал тряпкомуж.

– Чего ты хочешь? – устало вздыхала она.

Он схватил девушку за волосы, впился в неё горячими губами и поцеловал так, что потолок заплясал над головой.

– Прекрати играть в невзаимность! Ты так нужна мне, детка! – признался Дарлинг, впервые в жизни опускаясь перед ней на колени.

Он останавливал её, как мог, понимая, что это уже не игра. Гладил её изуродованные руки. Прижимал к себе и что-то бессвязно шептал. Обнажал свои слабости, не стесняясь слёз. Опрокинутое небо отражалось в его несчастных глазах. Обжигающая соль текла по его дрожащим векам. Марусе становилось жаль тряпкомужа. Между ними снова становилось теплей. Но, увы, ненадолго…

Она изменяла ему мысленно.

Пряталась в складках чужих простыней. Вполне осмысленно.

Он резал ей луну на дольки. На блюдечке подавал закат.

А она плела интриги как тутовый шелкопряд.

Она гуляла от него направо и налево.

Но не как самая обычная блядь.

А как сама себе королева.

А он не мог ничего понять.

Бесился с её лица отрешённого.

Она заставляла его ревновать.

Психовать.

Сделала из него умалишённого.

Порой ей было его так жалко.

Но ничего не менялось.

Остатки былой любви опять летели на свалку.

И чувства стали бессмысленны.

Как обоссанное котом одеяло.

Ведь она изменяла ему мысленно.

Она ему изменяла…

– У тебя есть ухажёр?

– Нет, мои уши никто не жрёт.

– А какой твой любимый романтический жест со стороны мужчины? – допытывался Серёга.

– Не знаю, мне их особо не делали. Пусть просто приходит, ложится в мою кровать и будет рядом, – ляпнула Маруся, совершенно растерявшись.

Ведь за время её отношений с Алексом, она так и не поняла до конца, как должен вести себя по-настоящему любящий парень. Оттого она смотрела на мир глазами странной инопланетянки, которая не знает о том, что такое взаимные чувства. Но продолжала ещё сильнее верить в людей.

– Ты очаровательна! – воскликнул самый лишний человек на земле.

– Скорее, я РАЗОчаровательна… – засмущалась унесённая холодным солнцем.

– Ты чудо, – признался он, не скрывая восхищенья. – Ты напоминаешь мне девочку из сказки, сажающую цветы на асфальте. Тысячи ног ступают на них. «Они не вырастут!» – твердят все вокруг. «Обязательно вырастут! Я верю в это…» – отвечает она, таская воду в ладошках из лужи.

– Скажешь тоже… – покраснела Маруся, смущаясь, будто за ними следили камеры, транслируя такие трогательные моменты на всю планету. Но в её глазах давно читалось чёрным по белому: «Ты можешь стать моим женихом. Я вроде бы не одна, но моё сердце уже свободно…»

Он нравился ей. Но чем? Маруся не могла понять. Вроде бы обычный парень, каких полным-полно на земле. Но когда этот человек рядом, кажется, что дождь пахнет радугой, размешанной в синеве чуть пьяных небес. А птицы клюют с рук цветные зёрна и поют с французским акцентом…

Но всё было намного проще. Он обожал её от всей души. Этот смешной человек не обещал ей ничего. А просто делал её такой счастливой. Он дарил ей кусочки неба. Согревал её озябшие пальцы теплом своих губ. А когда их снова разделяли сотни шагов по встречной полосе, он сидел на обрыве снов и осторожно латал её крылья… Он воскрешал падшее королевство её сердца. И небо было всецело за них. Разве этого мало?..

– У него дома бомжатник! – сдали Серёгу завистливые друзья.

– Всё хорошо, парни. Главное, что у него в голове порядок.

Пускай в квартире срач, но что с того? Ведь когда Серёга рядом, то забавные мышки в мягких свитерках, которые живут у него за плинтусом, дарят ей маленькие цветочки, чтобы зимой было приятно вспоминать о лете.

– Этих малышек я беру на себя, – сказала меховая инопланетянка, выглядывая из-за угла.

– Не надо! – вдруг забеспокоилась Маруся. – Давай я лучше положу тебе в миску творога.

– А с мышами что делать? – удивилась кошка.

– Как что? Обнимать и любить! – улыбнулась девушка.

– Точно, точно! – радостно запищал ей в ответ десяток счастливых зверьков.

– Ох уж эти люди! – промурчала королева сквозных подворотен, прищурив глаза. – То ли я нанюхалась валерианки, то ли у них поехала крыша!

Сегодня мир и правда выглядел по-другому. Унесённая холодным солнцем смотрела в небо и видела там космические иконы. Она любовалась их волшебным светом, который врачевал её раны. И от этого становилось так легко на душе. Маруся ненадолго погрузилась в раздумья и чему-то заулыбалась. Казалось, что сегодня она светится изнутри.

– У тебя правда нет бойфренда? – прищурился Серёга.

– Как бы тебе сказать? Порой мне кажется, что со мной рядом находятся живой труп. Он вроде бы есть, а вроде бы не существует.

Серёга засмеялся:

– Чего? Он как граф Дракула, который так набухался, что поехал с друзьями встречать рассвет? А потом, глянув на солнце с похмелья, и вовсе исчез? Так?

– Тебе бы всё шутки шутить. Он не такой, как ты… – нехотя призналась Маруся, вспоминая недостатки того, с кем жила… – Он из тех, людей, которые умирают в двадцать пять, просто до семидесяти их не хоронят.

Серёга всё понял. Когда вы мертвы, вы не знаете, что это так. Тяжело только всем остальным. То же самое, когда вы тупы… Или черствы сердцем… Или всё в таком духе.

– Знаете, на какую самую идиотскую дурость способна девушка? Обсуждать проблемы в своей личной жизни с парнем, который безответно в нее влюблен, – возмущался некто с никнеймом БОГ, офигевая с людей все больше.

Но Серёга знал, что надо делать. Он верил в то, что Душа – это Луна. И она имеет недоступную сторону, которую никогда не увидишь с того места, где находишься. Но он не усложнял. Не гнался за недоступным. Пусть даже его ориентация называлась «мечтатель».

– Каков вкус блаженства? – вдруг спросил самый лишний человек на земле.

– Отпей от океана, – ответила унесённая холодным солнцем.

Он представил себе это и прижал девушку к груди. Их губы сомкнулись в нежном поцелуе. Придя в себя от приятного головокруженья, Серёга признался:

– Теперь я знаю, какой вкус у моего блаженства…

А потом они смотрели друг на друга, боясь разбить одним неосторожным прикосновением эту священную тишину. Им было слишком хорошо, чтобы соображать.

Их судьбы заплетались всё теснее.

Где-то там, в кармане, настырно жужжал сотовый, поставленный на виброзвонок. Это названивал Алекс. Задушив мобильник, Маруся почувствовала себя самой счастливой.

– Абонент временно мёртв, – сказали на том конце телефона.

Потом они, и правда, оказались в одной постели. Только это было гораздо больше… И двое счастливых сумасшедших, оставив прошлоё на обрыве снов, выкручивали лампочки, включали темноту. Опутывали друг друга нежными изгибами тел. Локонами волос. Ароматами дыханий. Ритмами сердец. И, забыв обо всём, мурчали друг другу нежности на космических языках. По-кошачьи ласкали друг друга. И у них на двоих было столько чувств, что казалось, будто они нашли тот самый потерянный рай, о котором поётся в самых романтичных песнях о любви. Они верили в чудеса, потому что творили их сами…

Наконец, они были ближе, чем просто рядом… Больше, чем друг у друга под кожей… Они наконец-то стали единым целым. Биением сердца. Воспламенённой мыслью. И этой чудесно сбывшейся мечтой…

– С кем ты была? – спросил Дарлинг, когда его любимая явилась глубоко за полночь домой.

Она принесла аромат бесстыдной весны на своих растрёпанных волосах. На её зацелованных губах теплился аромат нездешнего рая.

– Ни с кем… – нагло соврала девушка, чувствуя, что её совесть своей нечистотой может построить горы… И вскоре пожалела об этом.

Сегодня её незаслуженно забытый тряпкомуж был вне себя от злости. На часах без пяти минут чёрт знает сколько. Он проклял всё, пока её ждал. К тому же он был уже изрядно пьян. Он встретил её на пороге, уже слегка шатаясь на ногах. В его руках была зажата полупустая бутылка виски.

– Но ты же не пьёшь! – насторожилась она, вспоминая, что её парень всё это время не баловался спиртным.