Питер Мейл - Прованс навсегда Страница 16

Но света без тени не бывает, везде жизнь понатыкает проблем, препон, рогаток. Главная проблема — проклятые конкуренты. Почти шесть желтых страниц воклюзского телефонного справочника заняты телефонами и объявлениями агентов по недвижимости. Недвижимость стильная, недвижимость с характером, недвижимость эксклюзивная, высокого качества, уникальная, чарующая… брови ползут вверх от изысков терминологии. В чем разница между характером и стилем? Выбрать себе халупу эксклюзивную или уникальную? А то, может, чарующей хижиной поинтересоваться? Единственный способ вызнать — прихватить свое воображение и терпение к агенту, потратить утро, день, неделю на осмотр bastides, mas, maisons de charme[91] и иных белых слонов, от которых возжелали избавиться владельцы.

В наши дни отыскать в Любероне агента по недвижимости не сложнее, чем продуктовую лавку. В старину обычно деревенский notaire[92] был в курсе, что матушка Бертран продает свою старую ферму, что недавняя кончина домовладельца произвела на свет божий бесхозный дом. Сейчас эти функции перенял агент, имеющийся почти в каждой деревне. В Менербе их два, в Боньё три, в более модном Горде аж четыре. Именно в Горде мы наблюдали конкуренцию в действии. Один агент всовывал свои листовки под дворники автомобилей на стоянке; за ним на почтенном удалении следовал второй. Этот деловито удалял визитки конкурента и заменял их своими. К сожалению, у нас не было времени дожидаться появления третьего и четвертого, вероятно затаившихся за углом.

Все без исключения агенты поначалу лучатся улыбками и стремлением услужить клиенту, все охотно продемонстрируют досье с прекрасно выполненными снимками воздушных замков на сухой почве Люберона. Цена на некоторые даже не дотягивает до семизначных цифр. Вот это, это и это, правда, уже продано… И это тоже… Но много еще осталось. Мельницы, монастыри, хижины пастухов, настоящие господские замки, причудливые домики с бельведерами, фермы… Такой богатый выбор у первого же агента!

Но если вы обратитесь ко второму, к третьему, непременно испытаете ощущение déjà vu.[94] Что-то знакомое увидится в снимках. Они могут быть выполнены с другой точки, но объект-то тот же самый, вне всякого сомнения. Те же мельницы и монастыри. В этом еще одна проблема, осложняющая жизнь агента. Не хватает в Любероне недвижимости на продажу!

Ограничения на строительство в Любероне жесткие, и их более или менее соблюдают все, кроме крестьян, которые, кажется, строят как бог на душу положит. Поэтому beaucoup d'allure[95] недвижимости катастрофически не хватает. Спасает охотничий инстинкт. Многие агенты периоды зимнего затишья проводят на колесах, присматриваясь и прислушиваясь, выискивая ниточки, ведущие к потенциальным продавцам, мечтая обнаружить сокровище, готовое появиться на рынке. Если повезет, если агент оперативен и убедителен, он может получить исключительное право на продажу и, соответственно, на комиссионные. Чаще же происходит иное, продавец обращается к двум-трем агентам, оставляя без внимания вопрос их взаимоотношений. Комиссионные часто приходится делить.

Дополнительные проблемы. Кто обнаружил клиента? Кто первым продемонстрировал объект? Мирное сосуществование и сотрудничество не всегда возможны, дух конкуренции часто ведет к недоразумениям, к конфликтам. Следует обмен обвинениями в неэтичном поведении, телефонные перепалки, иногда привлекается в качестве третейского судьи клиент. В общем, складывается неприятная ситуация и вчерашний уважаемый коллега превращается в escroc.[96]

C'est dommage, mais.[97]

Тяжкий крест для агента — клиенты, их ненадежность, непредсказуемое поведение. По какой причине агнец, подставляющий бока для стрижки, вдруг превращается в клацающего клыками волка? Бесспорно, деньги, это неизбежное зло, играют решающую роль. Однако не они одни. Желание спорить с пеной у рта, отстаивать свой кровный интерес опирается не только на франки и сантимы, но и на спортивный азарт, на желание добиться победы, самоутверждения. За счет контрагента. И за счет агента, который оказывается между продавцом и покупателем, между двумя жерновами.

Трения вокруг цены и суммы — феномен общечеловеческий, но в Любероне, как и везде, воду мутят и специфические местные особенности. Покупатель недвижимости здесь чаще всего парижанин или другой иностранец. Продавцы же почти всегда paysans du coin, местные крестьяне. Разный типаж, разное отношение к сделке, разные позиции. Изнуряющая покупателя и агента торговля затягивается на месяцы.

Для крестьянина «да» звучит почти как анафема. Если сумма, которую он запросил за развалюху своей почившей бабки, принимается с ходу, в нем сразу начинают копошиться подозрения, что продешевил он, ох маху дал! И будет грызть его раскаяние до конца дней, и будет глодать сварливая жена, попрекать соседом, который не такой олух, не позволил хитрым иностранцам себя одурачить. И вот, когда покупатель уже уверен, что сделка состоялась, продавец начинает выискивать уловки. Сельский труженик встречается с агентом, чтобы обтолковать кое-что.

Он сообщает, что, может быть, он забыл упомянуть, что лужайка при доме, та самая, с колодцем, единственным источником воды, в цену не включена. Pas grande chose,[98] поэтому вот, он подумал, стало быть, что лучше сразу упомянуть…

Покупатель хмурит чело. Разумеется, лужайка была включена в оговоренную сумму. Как же, ведь это единственное достаточно плоское место, где можно устроить теннисный корт! Теннисный аргумент доводится до сведения крестьянина, который лишь плечами пожимает. Но все же он человек чуткий, может подумать, не уступить ли такую ценную лужайку с такой сочной травой. Можно потолковать.

Покупатель обычно человек занятой, трудящийся, он кует деньги в Париже, Цюрихе или Лондоне, он не может каждые пять минут мотаться в это захолустье. Для крестьянина время не меряно, ему некуда торопиться. Нынче не продаст — в следующем году накинет пару сотен тысяч и снова выставит.

Препирательства продолжаются, в первую очередь за счет нервов агента и покупателя. Но вот сделка заключена, и новый владелец полагает, что все хлопоты позади. В конце концов, прекрасная покупка, дом его мечты, можно сказать. Он отправляется в этот дом один или в компании, возможно, на пикник. Прогуливается по помещениям, планирует изменения.

Но позвольте, куда девалась чугунная ванна на львиных лапах или на орлиных когтях? Покупатель, то есть новый владелец, звонит агенту. Агент звонит крестьянину. Где ванна?

Какая ванна? Священная ванна его обожаемой бабушки? Ценнейшая семейная реликвия? Да как можно помыслить, что от такой вещи можно отступиться! Но он человек разумный, так что можно и потолковать…

Такого рода увертки заставляют покупателей, тоже не лыком шитых, осторожно ступать по тропе войны, уподобляться судейским стряпчим, ограждаться подробнейшими актами с приложениями и перечнями позиций, меняющих хозяина. Проводится инвентаризация, включающая ставни, дверные колотушки, кухонные раковины, бревна в штабеле и дрова в поленнице, ветки на садовых деревьях, плитки кровельной черепицы. Случаются курьезы, показывающие всю глубину взаимного недоверия, не перекрывающегося никакими актами и перечнями.

Опасаясь подвохов, один из покупателей уполномочил местного huissier,[99] мелкого чиновника, учесть все возможное, включая держатель рулона туалетной бумаги. Представляю себе, как huissier впихивает продавца в кабинку туалета, заставляет его поднять правую руку и клятвенно пообещать оставить в исправном состоянии приспособление для удержания бумаги, означенное в перечне под номером таким-то… Прелестная картина!

Но, вопреки всем сложностям, недвижимость в Провансе продается по все возрастающим ценам. Недавно я слышал, как один агент воодушевленно восхвалял Прованс как «европейскую Калифорнию», и не только из-за климата, но и по причине чего-то неопределяемого и неотразимого, что можно обозначить термином, тоже, похоже, изобретенным в стране Калифорнии — стиль жизни, Life-style.

Насколько я смог понять, этот Life-style определяется преобразованием сельской общины в своеобразный лагерь отдыха с высокотехнологичной структурой, городскими удобствами и, по возможности, с полем для гольфа. В нашем уголке Прованса я не заметил такой реорганизации и спросил агента, где можно видеть пример реформы такого типа. Где находится ближайший Life-style-центр?

Он глянул на меня как на выходца из далекого средневековья.

— В Горде давно не бывали?

Впервые я увидел Горд шестнадцать лет назад, он был прелестнейшей из прелестных деревенек округи, медовый городок, взбежавший на верхушку пологого холма, с прекрасным видом на долину до Люберона. Любой агент по недвижимости без колебаний назвал бы его жемчужиной, ожившей пейзажной почтовой открыткой. Ренессансный замок, узкие улочки, мощенные брусчаткой, и все, что полагается в деревне: мясник, два пекаря, простенький отель, кафе без претензий, почта с мрачным почтальоном за окошечком.