Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды" Страница 16

После завтрака выехали в расположение первого батальона, чтобы переместить батальон и с южной стороны охватить Н…ский, полностью блокировав его. Перемещение подразделений прошло спокойно и через час все развернулись на своих новых позициях. Выслушав доклад командира первого батальона, мы сели на свои машины и за командиром полка помчались напрямую через поле в промежуток между южным и северными частями города, где и остановились. Мои солдаты расставили приборы и я методически стал осматривать открывшуюся местность. Развернул прибор в сторону оставленных позиций первого батальона. Там уже бродил какой-то чеченец в длинном пальто и было непонятно, то ли он осматривал оставленные позиции, то ли что-то искал. Командир отрядил туда разведчиков, и те через двадцать минут привезли его к нам. Чеченец средних лет, одетый в старенькое пальто на грязную рубашку, начал сбивчиво объяснять, что он сам с северной части населённого пункта и лазил по окопам с целью найти чего-нибудь, что можно было бы обменять на продукты. Выслушав его командир полка приказал отвезли чеченца к ВВ, которые стояли лагерем в трёхстах метрах от нас.

Только его сдали, как в поле моего зрения из-за поворота дороги показался ещё один чеченец. Я вскинул бинокль. Молодой мужчина, лет двадцати семи, безмятежно шёл по дороге и ел ягоды, которые он срывал с сорванной ветки.

– Товарищ полковник, посмотрите, – обратился я к полковнику Сергееву, – дух идёт, по-моему он обкуренный. Посмотрите в бинокль.

Я засмеялся и повернулся к подполковнику Тимохину: – Владимир Василевич, я бы на месте этого чеченца, сидел бы сейчас дома и как только зашли бы ко мне домой русские, упал бы на колени и протянул все документы, после чего "пел" бы – какой я мирный чеченец и как я люблю русских. А этот спокойно и нагло прёт даже не думая о том, что в этой "лихой" обстановке его может пристрелить любой солдат.

– Олег, сбегай, разберись с ним, – командир послал своего телохранителя на дорогу и двухметровый верзила быстро сбежал вниз с косогора, на котором мы стояли.

– Показывай документы. – Послышалось требование солдата.

Чеченец спокойно посмотрел на Олега, кинул в рот очередную ягоду и также спокойно изрёк: – Да пошёл ты на х… . Я уже документы на том КПП показывал.

Олег растерянно затоптался вокруг духа, не зная как реагировать на такую сверх наглость. Мы же возмущённо заорали: – Чего смотришь, бей его прикладом по башке. – Кто-то рядом неистово орал, чтобы Олег пнул чеченца по яйцам.

Тимохин и один из разведчиков, не выдержав такой борзоты, побежали вниз, где Владимир Васильевич не останавливаясь, сильно ударил чеченца по лицу отчего тот улетел в кювет. Разведчик за шкирку поднял мужчину из канавы и сильным пинком под зад направил его к Тимохину, который схватил чеченца за одежду на груди и нанёс ему ещё несколько хлёстких ударов. Чеченец попытался "дёрнуться" на подполковника, но после чувствительного удара прикладом разведчика послушно побежал в нашу сторону, подгоняемый пинками по заднице.

Перед нами стоял мужчина лет двадцати семи. Хоть и невысокого роста, но крепкий. Судя по тем огненным взглядам, которые он бросал на Тимохина, был он самолюбивым и не привык к такому обращению. Говорить, что он гордый – в этой ситуации не хотелось.

Быстро обыскали, но ничего интересного не нашли. Моё же внимание привлекли комнатные тапочки, которые были у него на ногах.

– Откуда идёшь? – Задал вопрос командир полка. – И куда?

Чеченец назвал населённый пункт, откуда якобы он идёт. Это где-то километров пятьдесят от нашего места. Идёт он в Чернокозово, а это ещё километров шестьдесят. Врёт гад.

– Снимай тапки, – чеченец посмотрел на меня долгим взглядом, из которого я понял: попади я к нему в плен -"секир башка" была бы мне, причём очень долгая и мучительная, но он промолчал и выполнил мой приказ. Я внимательно осмотрел тапочки и показал его, обступившим нас солдатам и офицерам.

– Посмотрите, тапочки почти новые, не испачканные. Рисунок на резиновой подошве не повреждён. А он утверждает, что прошёл около пятидесяти километров. Я бы мог поспорить, что в этих тапочках он прошёл, ну километров пять-семь. Допустим, с населённого пункта Нагорное, которое сейчас вполне возможно контролируют боевики.

Командир покрутил в руках тапочек, потом отдал его духу: – Его тоже отвезите к ВВэшникам, пусть они с ним разбираются. Кто он и откуда? – Чеченцу закрутили руки за спину. Посадили на БМП и разведчики снова помчались к лагерю ВВэшников.

Спустя пять минут из-за поворота выскочила БМП седьмой роты, за ним следовал ГАЗ-53, в кузове которого стояло несколько старых чеченцев. А на броне БМП рядом с командиром роты старшим лейтенантом Соболь восседал глава администрации Комарово. Командир энергично замахал рукой, требуя остановиться. БМП резко повернуло в нашу сторону и стало карабкаться на возвышение, где мы находились, натужно гудя двигателем. Автомобиль свернул на обочину и остановился. Из кузова и из кабины с лёгкой опаской смотрели чеченцы на то, как Соболь и глава администрации подошли к командиру полка. Полковник Сергеев рукой отослал главу администрации в сторону и недовольно обратился к Соболю: – Ты, что это старший лейтенант, бросил роту, катаешься с чеченцами? Чего ты их возишь?

Соболь начал путано оправдываться, а глава администрации подошёл ко мне, учтиво поздоровался и начал благодарить меня за то, что дом его сестры остался цел: – Стёкла и шифер ерунда. Это всё я быстро заменю. А с меня, товарищ подполковник, за это большая благодарность и шашлык. Вы Жене Соболю скажите, на какое время организовать шашлыки и подъезжайте со своими товарищами.

Я усмехнулся: – Спасибо. Но нужно, уважаемый, говорить не мне, а теории вероятности.

Чеченец удивлённо посмотрел на меня: – Не понял, причём тут теория вероятности?

Я взял главу под руку и отвёл его в сторону: – Открою тебе маленький секрет. Я туда в тот же день всадил около двухсот снарядов и то что ни один снаряд не попал в дом ваших родственников это только результат теории вероятности и случайности.

– Товарищ подполковник, – с некоторой долей возмущения обратился ко мне глава администрации, – мы ведь с вами договорились туда не стрелять.

– Во-первых: это вы со мной пытались договорится, а не я с вами. Во-вторых: что я буду спокойно смотреть, когда там боевики шастают и организовывают оборону? – Теперь я уже вопросительно смотрел на него.

Чеченец подумал, а потом сказал: – Вообще-то всё правильно, война есть война, но всё равно спасибо, что дом не разбили. – Он пожал мне руку и отошёл к автомобилю. Вскоре, после хорошего "втыка" на БМП залез Соболь и маленькая колонна продолжила движение в сторону Комарово.

К обеду вернулись в лагерь и во второй половине дня отправили колонну за пополнением в Моздок.

Часть третья.

2 ноября 1999 года. Только я успел сделать запись о сгоревших трёх домах чеченцев во

5:20 время салюта, как за командиром полка прилетел вертолёт и он улетел

в группировку к командующему. Кирсанов вчера туманно намекнул,

что отдых у нашего полка кончается и через несколько дней пойдём вперёд. Через два часа Сергеев вернулся и рассказал, что командующий остался доволен банкетом в честь дня части и тем как он прошёл. Командир через каждые пять минут доставал наградной пистолет и любовался им. Я его понимал, считая награждение наградным пистолетом или боевым оружием одной из высших наград для военного. А когда я сходил и принёс из своего запаса подплечную кобуру и подарил её от артиллеристов командиру – радости у него не было конца.

– Товарищ полковник, – вкрадчиво начал я, когда командир закончил возиться с подгонкой кобуры, – я не люблю закладывать, но вынужден доложить, что вчера вопреки вашему приказу, одна единица оружия на командном пункте не салютовала.

Командир насупился и с подозрением посмотрел на меня: – Борис Геннадьевич, я не понимаю о чём вы докладываете и на что намекаете.

– Товарищ полковник, я не намекаю, а докладываю – вы вчера приказали салютовать из всех видов оружия, – продолжал гнуть я свою линию, – так вот из одной единицы не было произведено ни одного выстрела.

Сергеев гневно засопел, Тимохин и начальник связи, которые вместе с нами пили пиво, с удивлением смотрели на меня.

– Борис Геннадьевич, я не понимаю к чему вы ведёте, но это гниловато попахивает. Хорошо, докладывайте.

Я не спеша отхлебнул добрую порцию холодного пива: – Товарищ полковник, единственно из чего не салютовали, так это с вашего наградного пистолета.

Командир пару секунд с недоумением смотрел на меня, а потом разразился хохотом: – Точно. Так за чем дело стоит?

Сергеев выхватил пистолет из кобуры, передёрнул затвор и выпустил всю обойму в потолок кунга и не успел он опустить руку с пистолетом, как резко распахнулась дверь и в салон заскочили телохранители командира – дагестанцы Тимур и Нурик. Но увидев, что в салоне всё в порядке и наши смеющиеся лица солдаты замялись на пороге, а через несколько секунд вышли обратно на улицу. Холодного пива было выпито столько, что через пять минут после начала совещания я с трудом сидел на табуретке и каждые двадцать секунд перекидывал ногу на ногу, пытаясь хоть немного облегчить давление на мочевой пузырь. Казалось, ещё немного и меня прорвёт, но слава богу, что совещание продолжалось недолго и я не опозорился.