Елена Сазанович - Предпоследний день грусти Страница 16

Мы с шумом ввалились в гостиницу. Обнимающиеся, смеющиеся, вполне довольные жизнью. На нас с завистью косились служащие отеля. И приезжие. Им тоже хотелось быть счастливыми этим летним утром. И я ловила себя на мысли. Что именно сейчас. В эти минуты. Я не притворяюсь. Что мне искренне нравится это утро. Мне доставляет искреннее удовольствие обнимать этого красивого парня на глазах у всех. И еще совсем чуть-чуть. И я могу в него искренне втрескаться по уши. И мне даже стало досадно. Что на это уже нет времени.

К Вадиму я уже не могла относиться с презрением. Потому что сегодня я увидела его совершенно другим. Я видела его уставшим после работы. Я понимала, что он вполне исправим. И еще я понимала, что все-таки способна любить за поступки. А любовь с первого взгляда – это всего лишь миф.

– Это будет настоящий празник! – кричал во всю глотку Вадим, бегая по своему номеру. – Мы сегодня с тобой, Люська, его заслужили! И теперь ты приляжешь вот сюда.

Он силой потащил меня на диван. И повалил.

– Прикроешь глаза. И не откроешь их, пока я не появлюсь. Идет, милая?

– Идет, – нежно кивнула я, как и следует милой. Впрочем, я почти не притворялась.

– Ты же ненадолго? – с надеждой спросила я. Надеясь. Что не успею выполнить свой чудовищный план. Мне так не хотелось, чтобы именно сегодня случилась развязка этой истории. Придуманной мною. Но мои надежды не оправдались.

– Во всяком случае, ты успеешь вдоволь выспаться. Для того, чтобы доставить тебе истинную радость. Потребуется много времени. Ты стоишь много времени, Люся. И я его не пожалею.

– Но ты же устал, Вадим, – заклянчила я, хватаясь за последнюю соломинку. – Тебе нужен отдых. А праздник возможен и без сюрпризов. Да?

– Нет, – категорично покачал он головой. – А ты отдохнешь вместо меня.

Он низко склонился надо мной. Нежно провел ладонью по моим спутанным волосам. Нежно прикоснулся горячими губами к моему лицу.

И мне так не хотелось его отпускать. И послать к черту всех даш вместе взятых. В конце-концов, они сами виноваты. И пусть сами расплачиваются за свою дурость. Мне так надоело быть благородной мстительницей. Мне так хотелось сегодня любить этого красивого парня. Пусть даже и не дотягивающего до внешности суперзвезды. Меня сегодня вполне устравивала звезда из рекламы зубного порошка. И я со всей силы притянула его к себе.

– Вадим. Вадим… – прошептала я. Очень нежно и очень искренне. – Ну, не уходи, Вадим.

– Ты словно прощаешься навсегда, Люсенька, – прошептал он с не меньшей нежностью и искренностью в ответ. – Но ведь это неправда?

И он, словно желая это доказать. Крепко поцеловал меня в губы и, не оглядываясь, выскочил за дверь. И я. Глядя на захлопнувшуюся дверь, за которой только что скрылся человек. Которого я могла вполне влюбиться. Но у меня не хватило на это времени. Подумала, что это правда. Что мы с ним сейчас простились навсегда. И мне захотелось расплакаться. Но на слезы у меня тоже не было времени. И я принялась поспешно писать окончание нашей несостоявшейся любви. И надо сказать, оно выглядело не самым достойным образом.

Я вскочила с дивана. И принялась за обыск номера Вадима. Хотя мне уже и нравился этот парень, свои мысли я по ходу дела отвлекала воспоминаниями о несчастной Даше. О ее украденных деньгах, которые она копила целвый год. Чтобы увидеть море. О дорогих вещах ее бабушки и дедушки. Которыми она так дорожила. И с помощью которых хотела покорить все побережье. И эти мысли придавали мне силы. И уверенность в правильности своей мести. И я считала. Что самым важным уроком для Вадима будет то, что я взяла деньги, которые он заработал сегодня. Впервые в жизни заработал честным трудом. Он теперь на своей шкуре поймет, как больно, когда отбирают то. Что по праву принадлежит тебе. И что ты заслужил честно.

Совсем скоро я вбежала в свой номер. В котором меня с нетерпением ждала Даша.

– Ну, что, Люська? – ее глаза горели надеждой.

Ее надежды оправдались.

– Да здравствует справедливость! Да здравствует суд! Который мы вершим сами! – с порога закричала я.

Дашка бросилась мне на шею. Это наивное, глупенькое существо сегодня поверило в справедливость. И еще – в настоящую дружбу.

Мы с ней, как дети, закружились в каком-то бесовском первобытном танце. Мы пели. Хохотали во все горло. Обнимались и дурачились во всю. Мы с восхищением разглядывали золотые часы на цепочке и браслет, переливающийся драгоценными камнями. Мы подбрасывали вверх деньги. Эти презренные бумажки стали для нас сегодня не символом богатства. А символом правды.

А потом мы решили на радостях отметить удачное возмездие всем на свете ворам, проходимцам и альфонсам. И объявили сегодняшний день – Днем всемирного презрения к ним. И я на радостях побежала в ресторан за шампанским, бутербродами и фруктами.

И совсем скоро вернулась, загруженная бутылками и пакетами.

– Дашка! – крикнула я с порога. – Принимай честно заработанный паек!

В ответ раздалась тишина. Комната была пуста.

– Где ты прячешься, проказница? – и я, еще ничего не подозрвая, заглянула под кровать и в шкаф. Даши нигде не было. И мне это не понравилась. Первая мысль была – Вадим. Ну, конечно, он бросился сразу же в мой номер. И… Господи, что он мог сделать с Дашей?

Я уже более внимательно обвела комнату взглядом. И мое сердце вздрогнуло. И мое тело похолодело. В комнате не было ни денег, ни драгоценностей, взятых у Вадима. Я бросилась к своему шкафчику. И распахнула его. Там не было моих самых лучших нарядов. И моих денег. И моих украшений. Меня облаполшили подчистую.

Вначале я некоторое время сидела, уставившись в одну точку на распахнутом, пустом шкафу. И думала, какая прекрасная вещь – дружба. Потом я не выдержала и расплакалась. Думая – какая прекрасная вещь благородство и желание помочь ближнему. А потом я расхохоталась. Я искренне смеялась над собственной глупостью, собственным простодушием и собственным чувством превосходства.

– Дура! – наконец честно призналась я сама себе.

И вновь рассмеялась. Это же надо! Милая глупышка Даша. Простушка и растяпа. В дешевеньком голубеньком платьице. И я. Умная, опытная женщина. Взявшаяся с чувством собственного превосходства ее поучать. И взвалившая на себя благородную миссию правосудия.

– Дура! – еще настойчивее повторила я. Чтобы не забывать, что это я и есть круглая дура.

Наконец, когда мои слезы вперемежку со смехом иссякли. Природое чувство здравого смысло взяло верх. И я вспомнила про Вадима. Который наверняка не меньше моего растерялся. Увидев свой номер полностью облапошенным. Который, наверное, не меньше моего проклинал дружбу и любовь. И не меньше моего смеялся над собственной глупостью. И не меньше моего плакал над утерянными иллюзиями. Бедный парень. Столько разочарований в одно лето.

Но мне следовало пожалеть и себя. Потому что этот бедный парень в отличие от меня не станет долго хныкать, а скорее всего примется действовать. Стала действовать и я. Мне нужно было спасаться. И спасти меня как всегда, мог только Мишка Грачев. Потому что на сегодняшний день он единственный любил меня. И единственный мне верил.

– Алло! Алло! – кричала я в трубку.

– Люся! Алло! Люська! Это ты? Где ты? Что-нибудь случилось?

– Случилось, Миша! Случилось! Если ты хоть чуточку мной дорожишь, то бери билет на ближайший рейс и прилетай. Пожалуйста, Мишка!

– Но что, что случилось?

– Скажи, Мишенька, – ласково промурлыкала я. Вдруг поняв. Что я его страшно люблю. В трудные минуты мы всегда начинаем любить именно тех, кто всегда любил нас. – Скажи, родной, ведь ты веришь, что я не воровка? Что я не могу украсть. И что мне плевать на деньги и золото?

В трубке весело хохотнули. Ему, конечно, смешно.

– Не волнуйся, Люська. Я еще верю, что ты не убийца и не карточный шулер. Ты довольна?

Я была вполне довольна. И вкратце выложила Мишке о своих злоключениях.

– Я понял, – кратко и уверенно, и уже всерьез ответил он.

Ох, как мне нравился Мишка за то, что он меня всегда понимал. И не задавал лишних вопросов. Лишние вопросы как правило – недоверие. Мишка мне всегда доверял. И теперь мне оставалось его ждать. И мне было приятно. Что есть человек. На которого я могу без зазрения совсети взвалить все свои проблемы. И он вновь напомнил моего отца, на которого всегда могла положиться мама. И почему я еще не с Мишкой. И я дала себе слово: если выйду из этой истории чистой. Обязательно подумаю о его предложении руки и сердца. Я была склонна думать о серьезных вещах, когда попадала в беду.

Как я и предполагала. Через полчаса в мой номер ворвался Вадим. Его красивое лицо было перекошено от злости. И его красивые черные глаза метали молнии. Он готов был меня побить. Но я была благодарна Богу. Что он явился один. Без милиции. И поэтому перспектива быть побитой меня не пугала. В конце-концов я где-то это и заслужила.