Игорь Рыбинский - Время карликов Страница 16

А налоговое освобождение! Ведь эта гениальная идея – тоже плод умственной деятельности Владимира Фомича. Кому охота платить налоги, когда тебе их насчитали, предположим, на миллион долларов? Это ж сколько «мерседесов» купить можно! Поэтому казна и недосчитывается достаточно больших сумм. А тут представьте, что приходит в министерство финансов простой посетитель. Простой-то он простой, только очень честный. И говорит, давайте я заплачу вам миллион, только вы за это дайте мне налоговых освобождений со скидкой процентов пятьдесят. Другими словами, я вам миллион, а вы мне бумажку с освобождениями на два. Вам-то все равно никто не платит, а пока суть да дело, инфляция и все такое прочее; миллион сегодня – это больше, чем два завтра. Чиновники в министерстве, конечно, обрадуются и скоренько выпишут необходимые документы, и печати на них поставят. Тогда честный человек, радеющий за интересы государства, идет, предположим, в нефтяную компанию и говорит: «У вас, господа, налоги не уплачены за прошлый год, а это, между прочим, – целых два миллиона долларов. За это в нашей стране по голове не погладят. А если и погладят, то прикладом автомата. Так-то».

Главные нефтяники моментально становятся грустными и хором вздыхают:

– А что делать?

И тогда честный человек предлагает:

– Дайте мне на два миллиона нефти, а я с вас долги перед государством сниму.

Все радуются, кричат «Ура!» и едут отмечать это событие в какой-нибудь японский ресторан. Нет, лучше в ресторан гостиницы «Россия», а то японцы узнают нашу секретную схему расчетов и возьмут ее на вооружение.

А честный человек поставит нефть в какую-нибудь заграницу (лучше, конечно, в Японию), и обойдется она ему в два раза дешевле. А японцы купят раза в три дороже – у них-то с нефтью туго. Сразу всем хорошо: нефтяникам, честному человеку и стране в целом, не говоря уже о Японии, которая никогда не замерзнет в зимний отопительный период.

Так уж получилось, что первым таким человеком в нашей замечательной стране оказался сам Владимир Фомич. Некоторое время он был даже единственным честным бизнесменом. Причем, налоговых освобождений покупал не на один-два миллиона, а побольше. Я случайно знаю, на какую сумму, но говорить не буду, потому что это коммерческая тайна налоговых органов. Другие бизнесмены поглядели на подвижнический подвиг нашего героя, и них проснулась совесть: они чередой потянулись к министерству финансов и стали покупать эти очень ценные бумаги. Одно время чиновники этих документов столько напечатали! На такие суммы! Больше, чем запланировали налогов собрать, раз в десять. И все это благодаря светлому уму Владимира Фомича.

Кстати, наш герой имел к нефти и газу особое пристрастие, потому что, когда весь народ разуверился в ваучерах, он скупил их, поддерживая тем самым бюджет простых семей. Чуть было не разорился на этом.

Правда, потом ему повезло, потому что за неделю до окончания срока действия ваучеров объявили приватизацию газонефтяной промышленности и тогда Высоковскому, который сумел подать свою заявку, достался пакет акций Газпрома. А это уже накладывал о ответственность почти политическую, ведь ни для кого не секрет, что в нашей стране тот, кто близок к нефти, становится близок к власти. И хотя в то время Владимир Фомич еще не был членом-корреспондентом, его все равно пригласили как-то в Кремль на какой-то фуршет, посвященный очередному славному событию. Правда, пришлось кое-кому заплатить за пригласительный билет, причем деньги немалые, но ожидание праздника стоило того.

Фуршет тем и отличается от обычного приема пищи, что стулья для гостей не расставляют, а, соответственно, карточек с фамилиями приглашенных возле тарелок нет. Каждый подходит со своей миской к столу, накладывает себе салатов, колбас, рыбы всякой, а потом, стоя где-нибудь за колонной, уминает это и несется за добавкой или же наливать себе водку. Высоковский представлял, что он не будет есть, а сразу займет место среди самого близкого президентского окружения. А когда хозяин Кремля спросит его: «Простите, а как Вас зовут и кто Вы?», Владимир Фомич представится, скажет, что он скоро станет академиком, и вкратце изложит основные положения своего научного труда.

Но действительность оказалась еще более суровой, чем она была до сих пор. Гостей собралось видимо-невидимо. И все они ринулись к президентскому столу, оставив позади себя столы с закусками и водкой.

Видимо, принесли бутерброды с собой или заранее наелись у себя дома, как и Владимир Фомич. В результате получилось, что весь огромный зал был пуст, а с одной стороны перекатывалась и рокотала приглушенно масса народу. Высоковский несколько раз пытался обежать толпу, чтобы найти щель, в которую можно было бы прошмыгнуть, но все бесполезно. Гости стояли покачиваясь, тесно прижавшись друг к другу, но каждый все равно отчаянно работал локтями, пытаясь пробраться к столу, за которым в кресле развалился глава государства со своими ближайшими соратниками. Высоковский даже попытался подпрыгнуть, чтобы увидеть отца русской демократии, но видел только затылки, затылки, затылки. Бросаться на эту массу и пробиваться было бы делом проигрышным и опасным для здоровья. И все же он нашел место для начала обеспечения своего будущего. Владимир Фомич приглядел место, где приглашенных толпилось не так много; правда, это было весьма и весьма далеко от президента, но зато почти рукой подать до края длинного, уставленного многочисленными яствами, стола, за которыми восседали первые люди страны.

Врезаться в толпу удалось, но через пару шагов Высоковский уперся в непробиваемую стену из черных спин. Он бился об эти твердые спины, тыкал пальцами, пинал ногами чьи-то ботинки, пытался даже щекотать чужие подмышки – все без толку. Приглашенные стояли широко расставив ноги, чтобы их не смогли спихнуть с занятого места. И тогда Владимира Фомича осенило: он сполз на пол и шмыгнул на четвереньках между ног впереди стоящего, потом дальше. Продвижение к власти оказалось делом нелегким. Впервые в жизни Высоковский поблагодарил природу, наделившую его невысоким ростом. Продвигаться приходилось не только на четвереньках, но кое-где и по-пластунски, несколько раз ему наступили на ладони, пару раз его сверху ударили по спине, а один раз на голову упал недоеденный кусок жареного поросенка. Дышать было тяжело, чем ближе была цель, воздуха становилось меньше. Пот струился по лицу, спина и подмышки взмокли сразу. И когда Владимир Фомич уже готов был заплакать от усталости и жалости к себе, то вдруг увидел ноги-столбы, а за ними край белой скатерти, свисавшей почти до земли. Это был торец президентского стола. Охранник крутил головой и потому не заметил, как между его мощных, широко расставленных ног юркнул маленький человечек в мокром от усилий смокинге. Под столом было хорошо. Владимир Фомич пробирался к центру его, старательно огибая выставленные ноги в лакированных ботинках. Вскоре стали показываться и женские ножки, и тогда наш герой понял, что президент где-то уже совсем недалеко. Он перевел дух и на всякий случай перекрестился. Рядом женскую коленку гладила мужская ладонь с веснушками и поросшая рыжими волосками. Потом ладонь заскользила выше, а на круглом колене осталось влажное потное пятно. Высоковский глубоко вздохнул, готовясь к последнему броску, и тут в уши ворвался из далекого детства еле слышный голос бабушки:

– Во-воч-ка-а!

Именно так она кричала в открытое окно, и герой наш понял – это знак свыше. Через пару метров Владимир Фомич начал напрягать уши, прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху, чтобы узнать Хозяина по голосу. Звенела посуда, стучали вилки и ножи о тарелки, у кого-то урчало в животе, прилетали обрывки фраз и смех, но все было не то. Кто-то стряхнул под стол пепел с сигареты, но Высоковский даже не отмахнулся.

– …В Америке все, как у нас. Даже ихние доллары – это наши баксы.

Раздался смех, значит, это был анекдот. Полметра вперед.

– …Вот жене шубу купил норковую. А тот спрашивает: а почему она в дырках? Это не дырки, а норки! Ха-ха-ха!

Значит, опять анекдот. «Хорошо бы услышать какую-нибудь тайную новость. Желательно на финансовую тему», – подумал Владимир Фомич и почти сразу в полутора метрах от себя увидел руку, выскользнувшую из-под стола и опустившуюся на плотное колено под брючиной из тонкой шерсти. На руке не хватало одного пальца.

– Президент! – пронеслось в голове.

Сердце заколотилось с бешеной скоростью, в горле пересохло, и некстати зачесалась пятка. И так она засвербила, что захотелось тут же снять башмак и чесать, чесать, чесать. Пришлось сделать усилие и двинуться вперед.

И тут раздался голос:

– Я вам со всей ответственностью заявляю, что никакой реорганизации Газпрома не будет! А если что-то подобное и случится, то это будет уже безответственное решение. Хотя, может быть, и вынужденное.