Наташа Нечаева - Евроняня Страница 16

– Убери свой секонд-хенд! – Оттолкнула его руку будущая слава мировой моды.

– Слушай ты-ы, снежи-инка деревенская, – скривился штукатур, – ты щас довыпе-ендриваешься. Охрану позову-у, выкинут как кошку блоха-астую…

Выкидывание в данный момент в Никины планы не входило, поэтому она смирила собственную гордость и дала себя изуродовать: напудрить, накрасить ресницы, наложить румяна и помаду. Правда, в зеркало после этого смотреться не стала, поберегла и так измотанную нервную систему.

Лицо немилосердно чесалось, глаза, щедро испачканные тушью, все время норовили закрыться, к тому же в своей пятерке Вероника оказалась самой мелкой. Любой из четырех своих коллег она спокойно могла спрятаться под мышку. Даже на каблуках. Вдобавок она так и не удосужилась выяснить, куда же все-таки они номинируются. Но и это ее не смущало. Каждому, как говорится, свое. Поэтому в зал, где претенденток ожидала высокая комиссия, девушка вошла, гордо прижимая к груди заветный портфолио с розочками.

– А эту коротышку кто пустил? – брезгливо поморщился Балдашкин, сидевший за столом в окружении величественных теток.

На сами его слова Ника внимания не обратила, в голове билось одно, восторженное: он ее заметил! Выделил! Поэтому, не теряя времени на чепуху, она бодро шагнула вперед, бухнула на стол перед мэтром заветный альбомище.

– Что это? – взвизгнул Балдашкин и вместе со стулом отскочил от стола. Будто перед ним бросили бомбу, которая немедленно взорвется.

– Да не бойтесь! – успокоила всех Вероника. – Я не шахидка, я – модельер, а это – мои работы. – И скромно потупилась, ожидая восторженной реакции собравшихся.

Тетка, сидевшая от Балдашкина слева, пошла красными пятнами, невнятно залепетав:

– Простите… Я… Она… шестьсот человек… пропустила…

– И вы не переживайте! – улыбнулась ей девушка. – Мне ваш кастинг даром не нужен!

– А что же вам нужно? – сварливо поинтересовался Балдашкин. И куда-то в сторону крикнул: – Охрана!

– Ой, да ладно вам! – прощающе махнула рукой Ника. – Я сама сейчас уйду. Только дайте мне слово, что посмотрите мой портфолио.

Балдашкин потер рукой лоб:

– Вы где-то учились?

– Конечно! – гордо кивнула Вероника. – Я закончила ОГПУ.

– Что? – Балдашкин напряженно замер. А вместе с ним и вся комиссия.

– О – Г – П – У! – раздельно и четко повторила девушка. – Неужели не слышали? Такой вуз известный! С тридцать седьмого года существует.

– Хорошо, я посмотрю ваши работы, – внезапно побледнев, согласился Балдашкин. – А сейчас, – он повелительно махнул рукой, – освободите помещение.

Ника ему это простила. Чего обижаться? Все равно вместе работать, а тут столько народу каждый день, и всякий норовит проникнуть в мир моды с черного хода, по блату. Не все ведь могут, как она: раз! – и портфолио на стол. Товар лицом! Смотрите, наслаждайтесь!

На следующий день ровно в девять утра Ника стояла на пороге Дома моды.

– Мне Балдашкин назначил, – важно сообщила она охраннику.

Тот пристально оглядел девушку:

– Во-первых, он раньше двух не появляется, а во-вторых, он сегодня утром улетел в Париж.

– Как? – не поверила Ника. – А я? Я… я портфолио ему оставляла…

– Альбом, что ли?

– Ну да…

– Чудной такой, с розочками и колечками?

– Ну! – Вероника обрадовалась. Раз даже охрана знает про ее портфолио, значит… Когда же они успели всем про нее рассказать? Девушка польщенно улыбнулась. – Вам понравилось?

– Я этим баловством не интересуюсь, – отрезал секьюрити. – А розочки твои только что видал, уборщица ругалась, что здоровенный альбом в мусорку запихали – не достать.

– Как в мусорку? – Свет вокруг стремительно померк, уступая место вечным холодным сумеркам, и ноги отчего-то перестали чувствовать опору.

Когда в глазах снова забрезжил свет, Вероника обнаружила себя прислоненной к шершавой стене на ступеньках Дома моды. Рядом с ней лежал портфолио. Немножко помятый, но вполне целый. При более пристальном осмотре оказалось, что там не хватает нескольких страниц.

Этот удар судьбы девушка перенесла стойко. Добрая тетя Валя убедила, что всякие неудачи непременно сменяются большим успехом, надо только надеяться и ждать.

Ждать Ника умела, только вот деньги, скопленные на пошиве эксклюзивных нарядов для кувандыкских модниц, растаяли, как первый снежок под осенним солнышком, поэтому пассивное ожидание триумфа пришлось отложить до лучших времен и выдвинуться на поиски работы, чтобы не висеть обузой на шее доброй, но не очень состоятельной тети Вали.

Как-то она покупала в киоске у дома китайскую лапшу быстрого приготовления – дешевле ничего не нашлось, – и черноусая низколобая личность, высунувшаяся в широкую форточку, вдруг спросила:

– Эй, снегурочка, работа не нужна?

– Нужна! Нужна! – радостно закивала Ника.

– Давай ко мне в ночную смену. Полторы тыщи платить буду!

Ника быстренько прикинула, сколько трехрублевой лапши можно купить на эти деньжищи, и не думая согласилась. Так и пошло. Днем она по-прежнему искала пути в заманчивый и таинственный мир моды, а по ночам торговала в кособоком ларьке.

В одном из модельных агентств славный паренек, безуспешно пробивающийся в модели, открыл ей страшную тайну:

– Без денег не пробьешься. У тебя одна дорога – удачно выйти замуж. Например, за олигарха. Тогда от твоих коллекций все будут просто пищать!

«Что ж, пожалуй, этот добрый человек прав, – поразмыслив, решила Ника. – Другого пути нет. Замуж так замуж и – на подиумы!»

Но как? Где найти этого олигарха?

Следующие несколько дней Вероника посвятила поискам, теоретическим изысканиям и тщательному научному изучению мира настоящих олигархов, неизведанного и космически далекого от ее нынешних реалий. Вместо китайской лапши она покупала тягучие нудные журналы про финансы, политику, нефть, металл. Вглядывалась в цветные портреты на обложках и черно-белые снимки внутри, искала тщательно замаскированные сведения о личной жизни.

Когда курс теоретической подготовки был окончен, наступило время практических действий.

Основную часть дня Ника проводила в якобы легкомысленных прогулках возле фешенебельных офисов, расточая ослепительные улыбки всем мужчинам, входящим и выходящим из солидных дверей. Увы, хозяева жизни вечно спешили, их сопровождали целые толпы равнодушных бритоголовых головорезов, именуемых охраной, бесцеремонно оттеснявших девушку с олигархического пути. Поэтому олигархи своего счастья просто не замечали.

Через неделю, прошедшую откровенно впустую, Ника сообразила, что пора менять тактику. В каком-то кино она видела, как простая сельская девушка с американского ранчо случайно попала под колеса дорогой машины, хозяин которой сначала испугался, а потом влюбился и женился. Ника все тщательно взвесила, обдумала и решила поступить точно так же.

В один из последних ноябрьских дней, когда девушка быстрыми перебежками, чтобы не замерзнуть, двигалась в сторону примеченного офиса, вывеска которого показалась ей вполне подходящей – «Газпром», она действительно угодила под машину. Глупо, бездарно, метрах в трехстах от намеченной к замужеству площадки.

Машина, серебристая, ладная, блестящая, как раковина, начищенная содой, двигалась очень странно: какими-то рваными зигзагами, выписывая на дороге странную синусоиду.

Вероника остановилась прямо посередине яркой зебры, прикидывая, куда серебристое ландо вильнет в следующую секунду. Решила, что влево, а машина вдруг поехала совершенно прямо. Ника закричала, замахала руками, приковывая внимание странного водилы, и очнулась уже на бордюре. Короткая светлая, искусственной кожи юбка, треснув по шву, задралась на живот, на колене – огромная дырища (колготки, между прочим, были последними), а тонкий длинный каблук от одного из белых испанских сапожек купленных за бешеные деньги на распродаже в универмаге «Московский», почему-то оказался зажат в руке…

Сначала Ника просто до ужаса обрадовалась: повезло! Но…

– Боже! Что с вами? Вы живы? – Автоубийца в белой норковой шубе, явно женского пола, страшно и громко перепуганная, кудахтала, как десяток всполошенных куриц.

Вполне осознав масштабы трагедии: сапоги всмятку, колготок нет, юбки – тоже, а главное, никаким олигархом и не пахнет, – Вероника решила умереть, не приходя в сознание.

– Господи! Да скажите хоть слово! Или вы немая? – Убийца неловко потянула лежащую Нику за курточку, пытаясь пристроить ее за автомобиль, то есть скрыть от любопытствующей проезжей части; стильная, искусственного меха парка, пошитая по лекалам «Бурды», громко треснула и разъехалась по боковому шву.

– Милочка, дорогая, гражданочка, девушка… Ну, пожалуйста, вставайте! Асфальт же холодный, застудитесь! Пройдемте в машину!

Лежать голой попой на дороге и впрямь было неуютно. И мокро. И холодно. Но что неудобства, когда только что закончилась жизнь?