Иржи Марек - Тристан, или О любви Страница 16

— Пожелаем нашей артистке успехов в ее дальнейшем творчестве!

Раздались жидкие аплодисменты. Ян слушал внимательно и почти растроганно. Может, конечно, я ничего и не понимаю, но, по-моему, поет она хорошо. А если и не очень, то просто смотреть на нее и то удовольствие. Похоже, обратный путь будет приятным, жаль только, что придется сдать ее Данешу с рук на руки.

После каждой песни он первым принимался аплодировать. А поймав ее взгляд, радостно улыбался.

После концерта Ян вышел в вестибюль и, увидев Марию, уже одетую по-дорожному, с чемоданом и сумкой в руках, побежал навстречу, чтобы отнести вещи в машину.

— Это было замечательно! Она вздохнула:

— Позволю себе не разделить ваших восторгов!

Он очень старался завести машину с первого раза. Это удалось, но она сорвалась с места так резко, что из-под колес взвились облака пыли.

Дорога шла среди сосен, на одном из поворотов стоял какой-то человек, робко подняв руку в приветствии. Или это была просьба остановиться?

— Смотрите, наш затейник, — сказал Ян.

— Вижу… Пожалуйста, поезжайте!

Фигура массовика и пустынный пляж остались далеко позади. Темнело. Шеренга деревьев поредела, и когда машина выехала на шоссе, он услышал облегченный вздох.

— Вы рады, что все уже в прошлом? Она пожала плечами:

— Не знаю…

— Скорость, правда, у нас небольшая, но не бойтесь, уедем от всех неприятностей.

— Я даже рада, что мы едем так тихо. Не очень-то я тороплюсь в эту новую жизнь. Мне страшно. Езжайте помедленнее.

И она набросила на плечи белый шарф, будто вдруг дохнуло холодом.

Опустились сумерки, и полутьма придавала окружающему пейзажу какой-то сказочно-игрушечный вид; деревни казались театральными декорациями, и только проносящиеся мимо машины возвращали Яна к действительности: конечно, куда ему до них.

Изредка он косился краем глаза на свою спутницу, но тут же отводил взгляд. Мария молчала, погрузившись в невеселые думы. По ее отрывочным фразам Ян догадался, что сейчас она пытается убежать от чего-то неприятного и обременительного, хотя впереди маячит пугающая неопределенность. Должно быть, она укоряет себя за то, что произошло там у озера, а к Данешу едет скорее всего потому, что ей просто некуда деться. Впрочем, если я правильно понял, Данеш тоже не герой ее романа. Она ведь стремится не к нему, а к своей мечте, которую он обещал воплотить в реальность.

Грустно все же — такой женщине и так не везет.

Довольно часто представители сильного пола, случайно встретив незаурядную женщину, воображают, будто судьба свела их для того, чтобы они смогли защитить ее от посягательств соперников. Сам древний рыцарь Тристан повел себя аналогичным образом и сразился с драконом, дабы спасти и завоевать Изольду, причем, что самое примечательное, не для себя. А если дракон вымышленный, так биться с ним для мужчины просто одно удовольствие, тем более что дело тут вовсе не в драконе, а в привычной идее: даму защищать благородно! Ну разве не достойно награды завоевать для нее заманчивое будущее, не забыв при этом о себе? Но проходит время, и женщина встречает очередного героя, в ком также гнездится злополучная идея защиты, так что бой с драконом повторяется до одурения. Закованные в панцири герои древности ставили на карту свою жизнь перед изрыгающей огонь мордой. А мы воюем, вероятно, да нет, пожалуй, совершенно точно, всего лишь с собственным мужским честолюбием. Так пусть же дракон спит, а ты, рыцарь, лучше пройди потихоньку на цыпочках мимо пещеры, где дремлет твоя мужская гордыня!

И ты, безумец, не поглядывай украдкой на свою спутницу, а смотри прямо перед собой, так-то лучше, если уж взялся вести машину, у нее ведь тоже свои причуды. Ко всему прочему, это мешает любоваться многочисленными красотами природы, наблюдать которые рекомендуют и философы, ибо, без сомнения, ничто так не способствует восстановлению душевного равновесия.

Конечно, Мария замечала эти мимолетные взгляды, но каждый раз успевала вовремя отвернуться. К тому же в машине было довольно тесно, так что им случалось и дотрагиваться друг до друга. Вот почему Марии пришлось отодвинуться на самый краешек сиденья. Нельзя сказать, чтобы ей было неприятно, напротив, взгляды Яна явно говорили о его неослабном интересе, и это переполняло Марию тайной радостью. То, что они встретились в таком экзотическом месте, да еще при таких нестандартных обстоятельствах, не выходило у нее из головы. Насколько же уверен в себе Данеш, если не приехал сам, а просто прислал своего сотрудника!

Вот бы доказать ему, как он ошибается!

Ибо женщина не воюет ни с драконом, ни с собственной самонадеянностью, она уверена в каждом из тех мужчин, которые мельтешат вокруг, но при этом с большим удовольствием чинит им всяческие препятствия или подстраивает различные мелкие ловушки — это ее игра и одновременно радость — наблюдать, как старательно преодолевает их мужчина, совершенствуя при этом свои бойцовские качества.

И потому она спокойно дожидается, когда, убив ради нее дракона, мужчина падет пред ней на колени, швырнув к ее ногам отрубленную голову чудовища, и отдастся на ее милость или немилость. Предположить, что, отрубив дракону голову, он может просто взять ее за руку и сказать: а теперь отправимся к тому, кто станет твоим господином, — для нее просто немыслимо, и по этой причине потерпели фиаско многие рыцари. Да и господин Тристан в конечном итоге тоже…

Вот почему Мария отодвигается и следит, чтобы их плечи соприкасались как можно реже, хорошо, что Ян молчит и не пытается ее развлекать. Она с радостью отдается езде, ей льстит, что попутчик взволнован и растерян. А вдруг, шепчет она про себя, он переживает из-за меня? Как восхитительно думать об этом и видеть, что твой спутник не знает, куда спрятать глаза!

Так и едут они среди разливающихся сумерек. Машин на дороге уже совсем мало, деревья вдоль шоссе теряют отчетливые очертания, и слабый свет фар с трудом разгоняет сгущающуюся темноту.

И все это словно толкает Яна взглянуть на Марию, дотронуться до ее руки, чтобы разгорелась наконец та искра, которая постоянно и незримо тлеет в их молчании. Но вдруг его отвлекает какой-то посторонний звук, и тут же все окрестные красоты превращаются в мираж, реальность — это автомобиль и шум его мотора, который сбивается с ритма. Ян уже не раз улавливает, что мотор работает рывками, будто вдруг резко глохнет, но в ту же секунду заводится снова. Водитель в панике: «О ужас, сердце машины бьется с перебоями!» Ян поворачивает голову к Марии, их глаза встречаются, но в тот момент, когда она пытается быстро отвести испуганный взгляд, он вдруг спрашивает:

— Вы тоже слышите?

Мария кивает в ответ в надежде узнать наконец самое важное, что разорвет их напряженное молчание.

— Мотор… По-моему, с ним что-то неладно…

И он снова прислушивается к стуку цилиндров, на какой-то миг ему кажется, что это ошибка, но потом он понимает: мотор не работает, он мертв. Ян резко жмет газ, переключает скорость, машина дергается и продолжает бежать дальше.

— Искра слабая, — говорит он.

А ей кажется, будто искра между ними настолько сильна, что в любой момент может вспыхнуть пламя. Но он снова повторяет свою странную фразу, и в его голосе тревога: скоро стемнеет, до Праги порядочно, а машин на дороге почти нет.

Наконец автомобиль останавливается окончательно. Он замирает на шоссе, мотор молчит, вокруг тишина.

— Этого еще не хватало. — Ян вылезает из машины и открывает капот.

Мария тоже выходит, пока еще не представляя, каков размер бедствия, ей даже приятно очутиться на твердой земле — вокруг сгущаются сумерки, насыщенные ароматами леса; она подходит к Яну и тоже заглядывает в мотор, хотя ничего в нем не понимает.

Ян пробует отыскать неисправность, иногда шипит, обжегшись о какие-то горячие трубки.

— Это не зажигание, на аккумулятор тоже не похоже, фары ведь светят, вполголоса размышляет он, предоставляя Марии наслаждаться окрестными красотами, сам он не в состоянии думать ни о чем другом, кроме мотора. — А что, если ее немножко толкнуть?

— Давайте я вам помогу!

— Да что вы, место ровное, вам не справиться. Вот если бы вы сели за руль, тогда бы толкнул я.

— От меня, как обычно, никакого проку, — вздыхает Мария.

Яну и в голову не приходит ее переубеждать, не до того: ну и влипли же мы — ночь на носу, машин на шоссе мало, и вряд ли кто-нибудь остановится. Хуже некуда, в Праге с ума сойдут, если мы не приедем.

Вдруг он замечает неподалеку дорогу, спуск с шоссе в низину. Он довольно крутой, и если добраться до него, а потом съехать вниз, мотор может завестись, ну нечему там серьезно ломаться!

Искра надежды! Бывает, большего и не надо, чтобы обмануть самого себя.