Андрей Кузечкин - Не стану взрослой Страница 16

— Угу, — сказала она, кивнув Константину.

— А. Э, — ответил он, глядя на гостью как-то странно.

— Он очень рад тебя видеть, — перевел Максим.

Элла смущенно улыбнулась и принялась за кофе.

— Новости есть? — поинтересовался Максим.

— А? — встрепенулся Костя.

Максим махнул рукой.

— Макс… — шепнула Элла.

— Что?

— А мне бы… — Сказала она, оборвав фразу на неожиданном месте.

— А, понятно. Вон та дверь. Туалет, ванна, душ — все в одном месте.

Элла отправилась в уборную. Костя проводил ее испуганным взглядом, подождал, пока дверь за девушкой закроется, потом посмотрел в лицо Максиму и громко прошептал с вытаращенными глазами:

— ЧТО ЭТО?

— Девочка.

— Это не девочка! Это же… УГРОБИЩЕ!

— Уж прямо и угробище! Вполне даже симпатичное создание…

— Вот именно. Создание. Кошмарного сна. У нее же корма размером с телевизор!

— А это типа недостаток?

— И живот большой!

— Миленький, пухленький животик.

— И спина жирная!

— А знаешь, как ее приятно мять?

— Я не понимаю, Макс. Не понимаю. Это, наверное, очень тонкое чувство юмора. Мне не понять.

— Да что с тобой? Ну, пусть девочка не в твоем вкусе — и что с того?

— Профессионалы с такими не работают! Вот что!

— Не знаю, о ком ты, но у тебя явно завышенные критерии. Сейчас она выйдет из ванной — посмотри на нее внимательнее.

— Чего смотреть? Она же жирная!

— Не жирная, а пухленькая. Разницу понимаешь?

— Нет.

— Жирных баб очень любил рисовать Кустодиев. Купчих. В наше время такие тетки шпалоукладчицами работают. А Эллочка — она всего-то чуть-чуть полнее нормы. Сладкая булочка. Присмотрись, и увидишь всю ее красоту.

— Да чего присматриваться? Выйди на улицу и посмотри, сколько их там ходит, к кому и присматриваться не надо. Вот таких! — он схватил с подоконника старую газету с объявлениями, отыскал рекламу дамского нижнего белья и ткнул пальцем в фотомодель. — Ведь эта девчонка местная, из городского модельного агентства. Значит, где-то ходит по улицам, осталось только найти… Неужели тебе эта фрикаделька Элла нравится больше, чем нормальные девчонки, с ножками, с талией, с фигуркой?

— Хм… — Максим замешкался с ответом. Он еще толком не проснулся.

— То есть ты признаешь, что твоя Элла — это низший сорт? Признайся: есть такое?

— Что есть — все наше.

— Ты сам понял, что сказал? — ужаснулся Костя. — Ты хочешь сказать, что тебе и такая сойдет?

— Давай, я дам тебе еще десять тысяч, только не задавай мне больше глупых вопросов.

— Не стоит…

— Тогда замолкни. Сейчас она вернется… Если только она из-за тебя почувствует себя неловко — я тебя урою на месте. Понял, нет?

— Понял, понял. Макс, не кипятись. Нормально потрахался — и то хорошо, а теперь выгоняй ее. У меня для тебя сюр…

Дверь ванной распахнулась.

— Сюрприз, — выпалил Костя и замолчал, нагнав на себя отсутствующий вид.

“Сюрприз. Сюр-приз. Странное же слово, — подумал Максим. — Сюрреалистический приз? Да, пожалуй. Сюрприз — это нежданный подарок. Подарок, в который ты боялся поверить. Нереальный подарок. СЮРреальный. А любой подарок — это своего рода ПРИЗ”.

Элла плюхнулась обратно на свою табуретку. Максим порадовал девушку долгим поцелуем в губы, поцеловал ей руку.

— Ты мой нереальный подарок! — сказал он.

Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

— Элла, тебе, может, еще кофе? — вежливо спросил Костя.

— Угу, — ответила она.

Максим обратил внимание, что Константин смотрит на Эллу уже не ошарашенно и не настороженно, а даже с интересом. Должно быть, пытается понять, что же такого находит в ней его гость.

Настало время проводить Эллу. Максим стал зашнуровывать ботинки, но Элла его остановила:

— Не надо, я одна дойду.

— Все в порядке?

— Угу… Просто мама опять будет ругаться, что я дома не ночую. А если еще и тебя увидит…

— Увидимся вечером, — сказал Максим без вопросительных интонаций.

— Не знаю, — ответила Элла своим обычным вялым голосом.

На прощание она его поцеловала, но как-то не так. Пожалуй, ее можно понять. Девочке надо вернуться домой, побыть одной и все осмыслить. Поэтому и ушла быстро, и не разрешила провожать.

Максим вернулся на кухню, пить новую порцию кофе.

— Одно из трех, молодой человек, — сказал Костя, нависнув над ним. Он, кажется, почувствовал себя вправе разговаривать дидактическим тоном. — Либо ты извращенец, в чем я сомневаюсь. Либо ты любишь странные шутки в стиле, знаешь, “Монти Пайтона” — это тоже вряд ли. Остается третий вариант.

Он замолчал. Максим громко отхлебнул кофе.

— И знаешь, о чем я? Ты мыслишь стандартами.

— Это я-то?

— Да. Ты мыслишь, как самый обычный, стандартный мужчина. Как поступает обычный мужчина? Он себя уверяет: красивые девушки — это не для меня. И сознательно начинает встречаться с обыкновенными. И считает это нормальным. А потом происходит подсознательная подмена понятий, и обычные девушки начинают казаться ему красивыми.

— Э…

— И это еще не все, — продолжал Костя. — Процесс продолжается. Если один раз занизил планку, то она так и будет дальше понижаться. Так люди и докатываются до таких вот Элек-фрикаделек.

— И откуда ты такой умный?

— Книги читал.

— А в этих книгах не написано, что фрикадельки тоже хотят любви?

— Ну, а тебе что с того? Ты ж не Че Гевара? Он танцевал только со страшными девками, потому что был типа благородный. А есть такие парни, которые спят только со страшными бабами и тоже думают, что это очень благородно.

— Почему бы и нет? Я хорошо провел время. Чего и тебе желаю. Я никогда не ставил себе цели спать с топ-моделями.

— А мог бы. Где хоть она тебя сняла? Ах да, по Интернету познакомились. Пострашнее не мог выбрать?

— Не опускайся до оскорблений. Я предпочитаю термин “альтернативная красота”.

— Ладно, ты прав. Она же не виновата, что такая родилась, альтернативная. Что ты ей написал?

— Это важно? Я не хочу с тобой это обсуждать.

— На самом деле неважно, потому что знакомство по Интернету — это уже большая ошибка. Это метод неудачников. А ты же не неудачник. Ты Безумный Макс! Легенда!

— Костя, я бы не хотел вообще поднимать эту тему. Насчет моей легендарности. Понимаешь, есть легендарные люди, о которых никто не знает. Вот скажи мне, кто взял “золото” в художественной гимнастике на последней Олимпиаде?

— Э… помню, что кто-то из наших девушек. Фамилию забыл.

— А я и не знал. А для кого-то она легенда.

— Ну, я понял. Тут же вопрос не в том, кто еще тебя считает великим, а в том, чтобы ты сам об этом не забывал. Ты вчера, наверное, много денег на эту девочку потратил?

— Да не больно много.

— По твоим меркам — может быть, и немного. По моим, я думаю, прилично. И это очень зря. Она теперь сядет тебе на шею.

— А я, может, и не против?

— Это еще один стандарт: что на девушку надо обязательно тратить кучу денег. А ты не пробовал сделать так, чтобы тобой заинтересовались не за деньги, а просто так?

“Пожалуй, не стоит ему говорить, что конкретно я написал в анкете. А то парня, пожалуй, удар хватит”, — подумал Максим, мысленно смеясь. Точно так же он не планировал объяснять Константину, что сам выбрал и девушку, и правила игры. Все это входило в план — в план его короткого пребывания в этом городе.

— И что предлагаешь делать?

— Вот ты ей сказал: “увидимся вечером”. Вот и все. И не звони ей сегодня больше, и не пиши ничего. Пусть она начнет волноваться!

— Элла не такой человек. Она же эмо. Мне кажется, если ей не звонить, она подумает, что на нее забили, и просто уйдет в себя.

— Брат! Очнись! Уж не знаю, какая она там эмо-хуэмо, но прежде всего она женщина. А женщина — это хищник, особенно когда дело касается классных парней. А если добыча уходит из-под носа, так она всех порвет. Это во-первых. А во-вторых, с минуты на минуту к тебе должна прийти очень красивая девушка.

— Шутишь, что ли?

— Вот и прикол-то, что нет. Ее зовут Карина. Подружка Кати, Аленкиной сестры. Учится на журфаке. Ты ее видел на вечеринке. Она тебя — тоже. И теперь ей от тебя что-то нужно. Не знаю что, но она скоро будет. И я тебя умоляю, не вздумай все дело запороть. У тебя есть к этому тенденции.

Максим огорчился, ибо знал: если красивой девушке что-то от него нужно, то тут явно какой-то подвох. Скорее всего, это связано с Аленой. Ведь Карина была единственной, кто видел, как они разговаривали.

— Вадима надо спровадить, а то он опять ее спугнет. Вадим! — позвал Костя.

Небритый, неопрятный толстяк высунул голову из комнаты:

— Чего?

— Сделай доброе дело: свали куда-нибудь!

— Куда мне сваливать? — обиделся Вадим.

— А куда ты позавчера вечером сваливал? Туда и сегодня свали.