Марлена Штрерувиц - Соблазны Страница 16

Вечером Хелена позвонила в Милан. Женский голос ответил: "Pronto". Хелена повесила трубку. Снова набрала номер. Вслух повторяя цифры. Та же женщина ответила то же самое. Хелена снова повесила трубку. Когда дети уснули, Хелена уехала из дому. Поехала в Лаксенбург. Долго гуляла по парку. Около полуночи. Нигде никого. Машин тоже. Месяц плыл лодочкой на юго-запад. Небо затянуто дымкой. Звезд не видно. Обрывки облаков бледно отсвечивали красно-оранжевым в огнях Вены. Сразу за дворцом начиналась аллея. Ее тесно обступили деревья. Хелена шагнула в черный тоннель. Задержалась. Глаза привыкали к темноте. Но где под деревьями проходит аллея, Хелена почти не различала. На ней были кроссовки. Она шла неслышно. Беззвучно шла сквозь тьму. Здания и статуи — неясные тени. Пруд — тускло отблескивающая плоскость. Скрипящие и шелестящие деревья. Ветер в листве. Монотонный шум с шоссе. То и дело кричит сыч. Хелена присела на парапет моста. Рядом с одним из огромных рыцарских шлемов. Такой вполне мог бы упасть во двор замка Отранто. Наверное, надо уйти с работы, думала Хелена. Болтала ногами. За спиной — темнота. Она пока еще недостаточно долго работает. Не получит пособия по безработице. А другой-то работы нет. Она ведь искала. И эту-то нашла случайно. Ей следует подать в суд на Грегора. На алименты. Но Грегор угрожал ей. Он уничтожит ее. Если она осмелится на что-либо подобное. Он грозил, что отберет детей. Придется терпеть. Как — непонятно. И. Отправиться к отцу. Признать, что замужество было ошибкой. Хотя именно отец настаивал на замужестве. Ну да. Ошибкой было выйти замуж за этого человека. И такой молодой. Ну да. Знакомые мужчины отговаривали ее. Ей сразу рассказали, что весь город знает о похождениях Грегора. Ну да. Ошибкой было так рано заводить детей. Хелена закинула ноги на парапет. Встала, прислонившись к шлему. Смотрела вниз на пруд и готический замок. Потом спрыгнула на дорожку. Она не уволится. Ошибок не было. Не было ложных шагов. Все было правильно. Дети — это правильно. Она все сделала правильно. Хелена прошла вдоль большой лужайки. Присела под деревом. Над лужайкой было чуть светлее. Под деревьями — непроглядная тьма. Хелена сидела. Никто в целом мире не знал, где она.

Хенрик не позвонил. Впрочем, все равно Хелене не с кем было бы оставить девочек. Бабушка уехала на экскурсию со своей общиной. О Грегоре ничего не слышно. Она поехала с дочерьми к замку Кройценштайн. Замок виден уже с дороги. Он был перед ними все время, что они ехали от Корнойбурга до Штокерау. Девочки подпрыгивали от нетерпения. Повторяли все, что знают о рыцарях. Из Микки Мауса и Астерикса. Из детских книжек. И сказаний. Последние шаги до ворот замка они пробежали бегом. Свежая зелень танцевала на теплом апрельском ветру. Белые цветы на кустах. В траве — фиалки и примулы. Дети стояли на подъемном мосту. Барбара немедленно собралась залезть на перила. Хелене пришлось взять ее за руку. В переднем дворе ждали другие родители с детьми. Сейчас будет экскурсия. Без экскурсии в замок нельзя. Хелена заплатила. Экскурсовод. Пожилой мужчина. Толстый. В штанах до колен и красном жилете поверх рубашки в красно-белую клетку. Он отечески взирал на детей. Он проводит эту экскурсию только для них. Только для детей. Родители пусть держатся сзади. Дети вдруг стали самыми главными. Они протиснулись между родителей вперед. Мужчина повел их во двор. Рассказывал историю замка. Как в прошлом веке один коллекционер скупил отдельные части. А потом из них создали это потрясающее здание. Потом он подвел детей к деревянной дыбе во дворе. Вот тут у него кое-что интересное. Он уложил на дыбу Барбару. Потом разъяснил остальным детям, как к ней привязывали ведьм. И вот этим вот колесом. Тут сбоку. Этим колесом их почти раздирали на куски. И ведьмы быстренько во всем сознавались. Мальчики интересовались технической стороной. Как канаты прикрепляли к колесу. Барбара встала. "Ведьм не бывает", — сказала она и отряхнула джинсы. "Ах, — произнес мужчина, — откуда тебе знать, этакой малышке". Барбара взглянула на него. "А ты откуда знаешь? Ты это учил?" — спросила она. "Я здесь живу", — поучительно отвечал тот и повел группу по двору. Приводил даты. Когда и где купили какой фрагмент замка. Потом они пошли в оружейную. В длинном широком коридоре стояли, давая узкий проход, пики и копья. Сверкающие наконечники насажены на пунцовые древки. Темно-красный лес орудий убийства окаймлял путь. Экскурсовод объяснял назначение всех видов оружия. Потом — орудия пыток. Ошейники и все прочее, чтобы заставить женщин молчать. Тут экскурсовод адресовался преимущественно к мужьям. Давал им разнообразные инструкции, как можно было обходиться с госпожой супругой. Тогда. Инструкции встречались искренним смехом. У Хелены перехватило дыхание. Не сглотнуть. В животе. В самой середине. Там что-то болезненно сжималось при взгляде на каждое новое орудие. Все подлинное. Все бывшее в употреблении. Оружие — тоже. Экскурсовод все время твердил об этом. "А вот. Господа. Это капюшон последнего палача, — разглагольствовал он. — Девушки, осмелившиеся до него дотронуться. Они в течение года выйдут замуж. И родят". Смех. Хелена дотронулась до капюшона. Фетр. Пыльный. Катарина прижалась к ней. Хелена взяла девочку на руки и немножко пронесла. Катарина устраивалась поудобнее. Цеплялась. К ним подошла Барбара. Так скучно. Хелена согласилась. Некоторые ребята принялись изображать поединки. Чтобы привлечь внимание экскурсовода. Остальные сбежали к родителям. В кухне стало чуть интереснее. Сколько кур можно зажарить. И, наверное, Золушка тоже трудилась на такой вот кухне. Дети устали. Разнылись. Средневековые уборные. Будуары. Кровати с балдахинами. Библиотеки. Мебель. Они больше не хотели смотреть. Хотели есть. Хелена задержалась ненадолго. Хотела подробнее рассмотреть шкаф. Группа прошла дальше. Хелена не знала, куда идти. Катарина и Барбара держались за руки. Катарина сосала палец. Барбара все спрашивала, когда же они пойдут кушать. Когда можно пойти в кафе. Ей хочется в туалет. Очень. Хелена пошла не в ту сторону и оказалась у выхода. Ворота заперты. Остальные подошли только через десять минут. Они не посмотрели пушки, сказал экскурсовод. Он стоял в воротах, протянув руку. Хелена обогнула его справа. Не дала на чай. Мужчина ехидно взглянул на нее.

Хелена направилась в кафе сразу возле замка. В большие окна видно Тулльнское поле. Барбара хотела венский шницель. Что такое запеченная курица, спросила Катарина. Панированная как шницель и поджаренная во фритюре. Катарина подняла глаза от меню, которое медленно разбирала. "Они тут убивают кур?" — спросила она. Это все услышали. Хелена заказала Катарине суп. Потом пирожное. Все посетители смотрели на них. Улыбались. Или глядели недружелюбно. Дети болтали очень громко. Как это было с ведьмами. Взаправду ли их разрывали пополам. Хелена сожалела об экскурсии. Объяснять пришлось и по дороге в Вену. Одновременно она не могла не думать о том, как же все было на самом деле. Когда они стояли у позорного столба. Что было ночью. Как издевались над ними зеваки? И как объяснить маленьким девочкам, чего приходилось ждать? Дома она сказала дочкам, что, похоже, простыла в холодном замке. Она ляжет. Пожалуйста, не шумите. Хелена забралась в постель. Холодно. В замке скопился весь холод минувшей зимы. Хелена натянула шерстяные носки. Навалилась тяжесть. Придавила. Не вздохнуть. Хелена повернулась на бок. Свернулась клубочком. Хенрик даже не сказал, что все кончено.

Ночью в понедельник позвонила Пупсик. В полдвенадцатого. Хелена уже легла. Дремала. Пупсик спросила, не придет ли она. Они все идут в кафе "Старая Вена". Голос у Пупсика — как прежде. Когда она еще жила на Вельтлинергассе, намереваясь растить Софи и писать картины. Пока не объявился профессор философии из Граца. Хелена встала. Оделась. Накрасилась. Села в машину и поехала в город. В центре города оживленное движение. Хелена нашла место для машины на Бекерштрассе. Около Иезуитенкирхе. Немного посидела в машине. По улице шли люди. Прогуливались. В основном парочками. Обнявшись. Ночь была теплой. За столиками перед кафе полно народу. Мимо медленно проехала патрульная машина. Хелена вышла из машины. Она не понимала, зачем она здесь. Тем более зачем ей идти в "Старую Вену". Опасения оказались не напрасными. Пупсика не было. Хелена прошла весь зал. Не заглянуть ли в туалет? В воздухе висел густой сигаретный дым. Ничего не видно. Хелена прищурилась. Ни одного знакомого лица. Она вернулась ко входу. Всматривалась в посетителей. За столиками. За стойкой. Тут и там — плотные группы. Люди глядели на Хелену. Разглядывали. Она собралась уйти. Просто повернуться — и домой. Никого не видеть. И чтобы ее никто не видел. Тут освободился столик. Слева от входа. У окна. Хелена спросила, свободно ли. Молодая женщина кивнула. Улыбнулась. Хелена села. Заказала горячего шоколаду. Взяла газету. Сидела в нише. Читала. Пила шоколад. Громкие разговоры и смех. Сигаретный дым приятным фоном. Уютно. Хелене было хорошо. Ей вдруг понравились все люди кругом. Когда через сорок пять минут явилась Пупсик, Хелена почувствовала, что ей помешали. Пупсик привела с собой троих мужчин и женщину. Женщину Хелена знала в лицо. Та была учительницей и рассказывала всем, как ее бьет муж. Однажды на Волльцайле Хелена видела, как она ползла на четвереньках. Последняя стадия. Женщина была алкоголичкой. Пупсик зашептала на ухо. Вон тот. Тот, с бородой. Знаменитый парикмахер, делает карьеру в кино. Хелена припомнила, что читала что-то об этом. В "Кронен-цайтунг". Сделали заказ. Все молчали. Курили. Молча. Хелена скучала. Единственный трезвый человек за столом. Молчание было тягостным. Лучше бы читать газету. Хелена решилась разрядить обстановку. Спросила, где они были. До того. Пупсик ответила. Они все встретились в "Теленке". И. Да. Вообще. Карл о ней спрашивал. Но Карл остался в "Теленке". Она может еще пойти туда. Наверняка еще застанет его там. Потом Пупсик опять примолкла. Сидела. Попивая белое вино. Покуривая. Все смотрели прямо перед собой. Хелена спросила Пупсика, как та поживает. Как дела. Со свадьбой. Пупсик пожала плечами. Вдруг парикмахер-режиссер взглянул на Хелену и грубо заговорил с ней: "Эй, ты! Пошли со мной. Уж я покажу тебе, что такое — дерьмо. Узнаешь. Что почем. — Он дружелюбно осклабился. — Пошли. Папочка тебя приголубит". Пупсик рассмеялась. Учительница закашлялась. Другие двое мужчин встали. Пошли к бару. Парикмахер подмигнул Хелене. "Ну. В чем дело-то?" Пупсик смеялась. Потом повернулась к Хелене. Как со шведом? Она думала…? Но. Явно не то. Снова не то. Хелена вообще все прохлопает. Если будет и дальше трусить и бегать от мужчин. Так или иначе, а вчера она его… Или в субботу? В один из этих дней она его видела. Хелена почувствовала, что каменеет. Осторожно положила руки на колени. Вдруг испугавшись, что не сможет выйти из кафе. Глубоко вздохнула. Сказала: ей пора. Положила на стол пятьдесят шиллингов. За шоколад. Попыталась встать. Ноги не слушались, словно деревянные. Хелена отдышалась. Не смогла припомнить ни одной формулы аутотренинга. Поднялась, опираясь о край мраморного столика. Рывком. Стоя — легче. Заковыляла прочь. Было такое ощущение, словно ноги страшно затекли. Она вышла. Подумала, люди сочтут ее в стельку пьяной. Оперлась о косяк. На воздухе стало лучше. Она побрела вниз по улице. К Иезуитенплац. Боялась, как бы из "Теленка" не вышел Карл. Не хотела видеть его. Кого угодно. Только не его. За спиной послышались шаги. Пупсик бегом догнала ее. Что стряслось? "Ты не видела его. А если видела, так в конце той недели". Пупсик взглянула на Хелену. "Если тебе от этого легче. Тогда я его не видела", — сказала Пупсик. Повернулась и пошла обратно.