Дмитрий Каралис - Дела семейные Страница 16

— Никто не подходит, — повесил трубку отец. — А рабочего я не помню. Кирилл, ты не помнишь?

Я скорбно поджал губы и помотал головой.

— Ладно, — сказал отец, забирая у меня шляпу. — Я ему скажу, он вам сам вечером позвонит.

— А как мы узнаем, кто звонит? — вновь подбоченилась Дуся.

— Какая вам разница! — угрюмо спросил отец. — Вы задаток получили? Никто его не отбирает! К чему это следствие? Вы, случайно, не милиционер?

— Угадали, — кивнул Семен Семенович. — Ветераны министерства внутренних дел. А вы что, не в ладах с органами?

— Это вы не в ладах с логикой, — не сдержался отец. — Простую ситуацию понять не можете, а поди… капитаном служили!

— Майором! — с задетой гордостью сказал Семен Семенович. — Сорок лет беспорочной службы! С тридцатого года! — Он закипал прямо на глазах. — А с логикой у меня все в порядке, молодой человек! Н-да. Вот так вот! — Он сделал жест рукой, приглашая нас вернуться по коридору. — На выход, дорогие мои! С вещами, как говорится! — Он ел нас побелевшими глазами. Псих, догадался я.

— Ладно, — предвкушая победу разума над подозрительностью, сказал отец, — мы сегодня вечером заедем к вам с братом, и вы убедитесь, что мы близнецы.

— Можете не трудиться! — Семен Семенович по-ленински держал руку, указывая на дверь в конце коридора. — Я и не таких видал, да только через решеточку! Поторопитесь, уважаемый!

Катер, похоже, накрывался медным тазом. Все к тому и шло.

— А не поторопитесь, так я сейчас в отделение позвоню. Тут рядом, быстро приедут!

Упрямый старик! Зря отец назвал его капитаном.

— Извините, пожалуйста, — мягко сказал я, — они в самом деле двойняшки! Нам ваш катер очень понравился! Мы хотим его купить.

— На выход! — безжалостно сказал Семен Семенович, не меняя ленинской позы. — Двойняшки! Катер им понравился!

Отец сердито нахлобучил шляпу и мягко подтолкнул меня в сторону входной двери: «Пошли!» Неожиданно он развернулся, и старик наткнулся на него в тесноте коридора.

— Что! — звенящим голосом сказал отец. — Пальцы по курку скучают?

— Да я таких, как ты, шлепал на счет «три» и фамилии не спрашивал! — гремел нам вслед старик. — Катер вы теперь только во сне увидите! Сегодня же позвоню и продам порядочным людям! Вон из квартиры! Катер им понадобился, чтоб свои дела обделывать! Аферисты!

Грохнула дверь, и мы стали спускаться по лестнице. Спустя пару этажей, отец сел на подоконник. Мне показалось, он раздумывает, не вернуться ли и не подкинуть деду банок.

— Ум-м, — тяжело, как от зубной боли вздохнул отец. — Настоящий маразм! — Он сдвинул шляпу на затылок, ослабил узел галстука и посмотрел сквозь мутное окно на улицу. — Дай закурить… Ведь куришь уже?

Я достал пачку «Стюардессы» и протянул ему.

— Козырные, — безразличным голосом сказал отец, вытаскивая сигарету. — Десять лет не курил…

— Может, не надо? — попросил я.

Отец обреченно махнул рукой и глазами попросил прикурить.

Прошуршала, разгораясь, спичка. Взвился огонек.

— А как же задаток? — вслух подумал отец и посмотрел на меня твердо. — Если он принимает меня за Жору, так должен деньги вернуть! А? — Он поднялся с подоконника.

— Может, дядя Жора договорится?

— Как он договорится, если мы на одно лицо? — отец щелчком загасил сигарету. — Сиди здесь! Я сейчас!..

— Батя, не надо! — взмолился я. — Придем с дядей Жорой! Все разъяснится. — Я первый раз назвал отца батей.

Отец крутанулся на месте и прошелся по площадке, заложив руки за спину.

— Безумие какое-то, — бормотал отец. — Взял пятьсот рублей… А где расписка? Он шлепал! Вот, гнида!

— Да он остынет… — Мне не хотелось верить, что мы потеряли катер. — И ты остынешь. Приедете с дядей Жорой… — Я с опаской вытащил сигарету и закурил.

— Мы не остынем, сынок… — отец хмуро смотрел, как я затягиваюсь.

— Ладно, пойдем, — я взял его под руку, и повел вниз. — Хорошо, милицию не вызвал…

Мы вышли на осеннюю улицу, и я остановился, чтобы завязать ботинок.

— Ты знаешь, что твой дедушка умер в тюрьме? — неожиданно спросил отец.

— Слышал… — сказал я, выпрямляясь. Мне не нравилось, что отец затронул эту тему. В институте мы касались темы репрессий, но вскользь. Скользкая, как я понял, была тема…

— Ты должен знать, что он ни в чем не виноват! — чеканно сказал отец. — Это были репрессии. Культ личности! А вот такие… — он не договорил и махнул рукой.

Я понимающе кивнул.

Через несколько дней отцу с дядей Жорой удалось получить обратно четыреста рублей. За деньгами они ходили под конвоем мамы и тети Зины.

Осень в то лето стояла замечательная — утром гремели под ногами схваченные морозом листья, а днем светило яркое солнце и пронзительно голубело небо. Когда я ездил на трамвае в институт, на розовом граните Набережной лейтенанта Шмидта сидели, не боясь прохожих, чайки, и я все время жалел, что мы не купили катер. Но к зиме перестал об этом думать.

В самом начале июня дядя Жора вез всех нас на дачу, и на Кировском мосту, сквозь бегущие узорчатые решетки, я разглядел идущий по воде катер. Это был он! Катер шел против течения, в сторону Ладоги. Я знал, что на мосту остановка запрещена, и промолчал… Дядя Жора свернул на Петровскую набережную, к «Авроре», и парапет закрыл, спрятал от меня воду, оставив в воздухе лишь ее незримое присутствие и светлые блики в окнах домов на набережной. Мысленным взором я досмотрел схваченную с моста картину — и не увидел за катером чаек…

КОСМОНАВТ

Отцу с дядей Жорой исполнялось по пятьдесят, и юбилей решено было справлять вместе, накупленной в складчину даче.

Мы сидели на дядижориной веранде, куда днем заглядывало солнце, и прикидывали, что осталось сделать в оставшееся до юбилея время. Гостей предполагалась пестрая туча: друзья-геологи, ученые из Сибири, моряки-подводники, школьный приятель-эквилибрист, мастер спорта по боксу, тетезинин брат-чечеточник… Человек тридцать, не меньше. Куда всех усадить, чем накормить и где потом разместить?

Отец с дядей Жорой сказали, что материально-техническую базу, то есть столы, скамейки и ночлег они возьмут на себя, пусть женщины не волнуются.

— Надо взять доски и сколотить из них пэ-образный стол и лавки, — предложил дядя Жора, поглаживая Чарли между ушей.

— Из каких досок ты собираешься делать стол? — спросила тетя Зина. — Не из тех ли, что на беседку?

— А из каких еще? Не покупать же новые? Зато сделаем шикарный стол — внукам останется! И на мои поминки еще сгодится, если бережно относиться и от дождя прикрывать. Вы же без меня потом не сколотите!

— Типун тебе на язык! — сказала тетя Зина. — А беседка? Вы же собирались строить новую беседку для чаепития и бильярда!

— Хорошо, — согласился дядя Жора, — не будем колотить стол. Вытащим со второго этажа ковры и постелем на траве!

— Ну да! — сказала тетя Зина. — Чтобы соседи подумали, что мы какие-нибудь узбеки. — И как женщины будут сидеть в праздничных нарядах?

— За узбекским столом женщины не сидят, — сказал дядя Жора. — Они только приносят кушанья и спрашивают мужчин, не надо ли еще чего.

— Да ковры-то старые, — сказал отец, не отвергая узбекского принципа по поводу участия женщин. — Если только потом на них возлежать…

— Правильно! — сказал дядя Жора. — В темпе сколотим длинный стол и скамейки. А ковры почистим и расстелем неподалеку, для неспешных бесед и отдыха. Еще бы неплохо устроить журчащий фонтан из шланга и насоса, но это продумаем отдельно. Жалко бассейн выкопать не успеем…

— Почему? — спросил я. — Если пригнать трактор «Беларусь»…

— Подумаем, подумаем, — пообещал дядя Жора. — Времени еще три недели. А ночлег организуем в палатках. Я привезу три армейские палатки, накосим сена, застелем брезентом и выдадим каждому одеяло.

— Жора! — сказала мама. — Где мы возьмем тридцать одеял? А пододеяльники?

— Хорошо, — сказал дядя Жора. — Пусть мужики спят в палатках без пододеяльников, а женщинам, если они такие фифочки, и у них нет полета фантазии, найдем пододеяльники… Космонавта положим в доме…

Мы с Катькой переглянулись.

— Что? — тетя Зина строго посмотрела на мужа, будто слово «космонавт» было ругательным. — Какого еще космонавта?

— Обыкновенного, — пожал плечами дядя Жора. — Летчика. Из отряда космонавтов. Только об этом никому не следует знать. Может, он вообще, еще по здоровью не подойдет.

— Куда не подойдет по здоровью? — спросила тетя Зина.

— Туда! — дядя Жора показал рукой в потолок. — Для полетов в космос.

— А откуда он взялся?

— Познакомился недавно, — скромно сказал дядя Жора.

— Где? — допытывалась тетя Зина.