Сильви Тестю - Небо тебе поможет Страница 16

Этим утром мой парень идет по улице решительным шагом. Он не слушает ничего из того, что я ему рассказываю. Он идет прямо к своей цели. Мой парень не пойдет окольным путем, не остановится, не будет тратить ни минуты. Он хочет прийти туда, куда, как он решил, мы должны прийти. Он не вымолвит ни слова, пока мы туда не придем.

Я, тем не менее, сегодня покладистая.

«Лучше иметь покладистый характер, чем хорошую внешность», — говорила моя мама, когда мы с сестрами действовали ей на нервы.

Я иду за ним туда, куда, по его мнению, мне необходимо идти, хотя понимаю, что это пустая трата времени.

Я иду за ним.

Мы направляемся к оружейному магазину, который находится в тридцати минутах от моего дома.

— Завтра я уезжаю на съемки. Мне это не понадобится, — сказала я своему парню, но он полон решимости отвести меня в оружейный магазин.

Это переполнило чашу его терпения. Этим утром я отдавала себе в этом отчет. В самом деле, мой парень был совершенно вне себя. Как будто он внезапно лишился здравого рассудка, будто он вдруг потерял всякое представление о действительности. Я напрасно старалась убедить его, что в ближайшие дни мне оружие не понадобится. Он все равно хотел показать мне оружейный магазин.

Что же с ним произошло, почему он так внезапно захотел всенепременно снабдить меня оружием?

— Мне это не надо, — сказала я ему четко и ясно.

— А как же подарок Фреда? — было первое, что он сказал.

И потянул меня за собой на улицу.

Когда я проснулась этим утром, он был на кухне уже довольно долго. Не промолвил ни слова. Он действительно очень плохо спал. Я не знаю, о чем он думал ночью после нашей ссоры, но вид у него был странный.

Он ничего не сказал мне за завтраком. Он пошел в душ, не проронив ни звука. Обычно, по крайней мере, он говорит:

— Я иду в душ.

Сейчас не сказал ни слова, когда я пошла в душ. Обычно, когда я говорю:

— Я иду в душ, — он, по меньшей мере, отвечает:

— Окей.

Он продолжал молчать, пока я одевалась. Ждал, пока я закончу.

Собирались в оружейный магазин. Дело было срочным. Я чувствовала это, зашнуровывая кроссовки. Когда я закончила завязывать второй шнурок, было одиннадцать часов утра. Вдруг он произнес:

— А как же подарок Фреда?

В то время как мой парень все утро экономил слова, я болтала без удержу. Я хотела заполнить пространство, ту пустоту, которая образовалась между нами. Я ему рассказала все, о чем думала все то время, пока он дышал свежим воздухом вчера вечером на протяжении девяти часов.

Но мой парень ждал от меня других слов. Я это четко поняла после вопроса: «А как же подарок Фреда?». Мой парень не хотел ничего обсуждать. Он хотел, чтобы я ответила на вопрос о подарке, который Фред преподнес мне вчера вечером.

Я закончила завязывать свой кроссовок и выпрямилась.

— Я приняла подарок Фреда, потому что это было при других, не сегодняшних обстоятельствах, — сказала я.

Не знаю, четко ли я это произнесла. У моего парня был такой вид, как будто он ничего даже не услышал. Он ждал, когда мы пойдем в оружейный магазин.

На улице я сделала еще одну попытку:

— Ты прав. Подарок Фреда был плохой идеей. Я думала, что ты бросил меня. Я растерялась, ты ведь так надолго вышел прогуляться. Фред пришел мне на помощь. Его подарок показался мне красивым. Только и всего. Ни о чем другом я не думала.

Так как никакой реакции моего парня не последовало, я попыталась защищаться.

— Хорошо… Согласна, это было глупо с моей стороны. Скажи, ситуация, в которую ты меня поставил, давала мне повод для беспокойства? Я все-таки не слабоумная!

— Довольно.

Это была вторая фраза, произнесенная им по дороге в оружейный магазин. Думаю, я предпочла бы, чтобы он вообще ничего не говорил. Его гробовое молчание сфинкса разжигало во мне желание спорить с ним. Но я этого не сделала.

— Я знаю, что была неправа. Не стоит мне постоянно об этом напоминать, — не сдержалась я.

Да.

Сколько можно напоминать мне об этом?

На четвертой улице, на которую мы свернули, я еще раз попыталась его образумить.

— Мне не нужен был подарок Фреда. Я думала, что он мне нужен. Имей в виду этот нюанс.

Бесполезно.

Слово «нюанс» не вызвало никакой реакции. Нюанс? Словно никогда ни о чем подобном не слышал и не читал.

Меня раздражала его решительная походка!

Я отнюдь не пыталась внушить, что была ни при чем во всей этой истории, но он меня не поддержал, хотя должен был бы это признать. После перепиленных прутьев на окне кухни он ушел подышать свежим воздухом до четырех часов утра! Даже когда есть необходимость в глотке свежего воздуха, разве его растягивают на девять часов?

— Ты гулял. Я принимала ванну, ждала тебя. Но после всех этих часов размокания в карибских водах я начала размышлять.

— Ах, да, когда ты размышляешь…

Эту третью свою фразу он вымолвил на пересечении улиц Вивьен и Сен-Марк.

— Когда я размышляю над чем?

Я чувствовала, что может завязаться разговор.

Третья реплика моего парня показала, что он решил не составлять больше целых фраз. Будет говорить только начало, и изворачивайся сама, как ее закончить.

Я чувствовала, что момент был неподходящий для спора. Этим утром у меня не было бы преимущества. Поэтому зашла с другой стороны:

— Возможно, я не замечала, что получила на крыше солнечный удар, пока не ударилась о потолок мансарды?

Это была шутка.

Красивая, похожая на правду, ложь.

Я рассмеялась над своей шуткой. Челюсти моего парня остались крепко сжатыми. Он решил для себя, что у нас проблемы. Я могла бы делать все, что заблагорассудится, даже кельтский танец сплясать на этой улице посреди Парижа, он не разжал бы сомкнутых губ.

Оружейный магазин приближался. Я не унималась. Рассказывала, как провела вечер без него.

— Я снова опускала голову в воды Карибского моря. Проходили часы. Дверь квартиры все не открывалась. Ты не возвращался. Ты гулял уже шесть часов. Неужели тебе так необходим был воздух, ведь на улице нечем было дышать?

Он не курит. Он не пошел за сигаретами, чтобы никогда не вернуться. Я убеждала себя в этом. Он ушел навсегда. Вот что я сказала себе в конце концов! В ванне, которая в тот момент уже не была Карибским морем. В тот момент море внезапно исчезло! Напрасно я пыталась зацепиться за кокосовую пальму, я соскальзывала под грязную скатерть мерзкой воды. Мои ступни не просто набрякли, а, казалось, начали гнить! Вот какие мысли пришли ко мне в той грязной ванне.

После своего конгресса гениев телекоммуникаций, после шока от того, в каком виде я предстала перед ним на крыше, после того, как он исцарапал руки, перепиливая решетку на окне, он, возможно, решил, что уже хватит. Он был как выжатый лимон и валился с ног от усталости. Ему необходимо было пойти подышать свежим воздухом туда, где никто не заставлял бы его пилить металл.

Я понимала, но это было несправедливо. Я не нарочно залезла на крышу! Это ты напугал меня, возвратившись, и испугал вновь, не вернувшись! Я всегда старалась делать так, как мы договаривались, а ты всегда поступал наоборот. Что было делать? Ты не взял свой телефон. Я не знала, что и думать. Ты меня бросал.

Я была в ванной. Я не могла оттуда выйти. Я оставалась там, где ты, уходя, оставил меня. Казалось, буду лежать в этой ванне всегда и умру там одна, захлебнувшись под белой скатертью. Твоя прогулка давила мне на голову, прижимала к эмалированному дну, чтобы я выпила эту чашу. Она хотела меня утопить, твоя прогулка! Я хотела вспылить, хотела заплакать. Я хотела хоть какой-нибудь реакции, все равно какой. Все равно какой реакции, только бы не выпить чашу этой грязной воды!

Я прислушивалась к себе: может, во мне зарождается какая-нибудь идея, реакция, рефлекс? Нет. Ничего. Совсем ничего. Грязная вода вокруг, и все.

Вспоминала все эти ночи, которые провела одна. Череду ночей. Это все, конечно же, меня истощило.

Я смотрела в окно. Солнце угасало. Вода становилась грязным болотом. Ты не возвращался. Думала: может, он пошел за воздухом слишком далеко и просто потерялся? Я надеялась несмотря ни на что. Не оставляй меня. Я скрестила руки перед первым глотком. Я молилась. Но ты не мог меня слышать. Ты был слишком далеко.

Я не полезу больше на крышу. Клянусь. Я найду решение, любое, но туда не пойду. Тишина ночи опускалась на болото. Второй глоток. Внешнее затишье было отражением покоя, охватившего всю меня. Мой пульс упал почти до нуля. Дыхание останавливалось, хотя жизнь еще теплилась во мне. Я была жива, но никто этого не знал.

Затишье предвещало катастрофу. Каким будет удар?

Катастрофа приближалась. Катастрофа набирала силу. Катастрофа концентрировала свою энергию. Бесполезно надеяться на спасение. У меня не хватило бы сил сопротивляться. Я хотела понять природу этого шторма, который собирался подняться, чтобы затем обрушиться на меня.