Томас Пинчон - Внутренний порок Страница 17

— Раздражение лейтенанта Бьёрнсена федеральным уровнем отмечается широко, — агент Пограньё, отрываясь от скоростного чтения ещё одной папки, — и его сотрудничество с нами, если таковое случится, вероятно, будет ограничено. Вы же, напротив, можете знать то, чего не знает он. К примеру, как насчёт тех двух сотрудниц «Авиалиний Кахуна» — мисс Мотеллы Хейвуд и мисс Лурд Родригес?

О которых и Пенни только что осведомлялась. Какое странное и таинственное совпадение.

— Ну а какое отношение эти юные дамочки имеют к вашей КОРАЗПРО[20] по Чёрным Националистам, не просто, я надеюсь, не только из-за того, что обе они случайно неанглосаксонского происхождения или вроде того…

— Обычно, — заметил агент Пазник, — задаём вопросы мы.

— Само собой, ребзя, но мы разве не одним делом занимаемся?

— И обзываться совсем не обязательно.

— Просто поделились бы с нами тем, что вам мистер Халил сказал в тот день, когда заглянул к вам, — предложил агент Пограньё.

— Ой. Он же клиент, поэтому беседа конфиденциальная, вот и не поделюсь. Извините.

— Если она имеет значение для дела Волкманна, мы можем и не согласиться.

— Ништяк, да только у меня вот что не срастается — если ваша лавочка на самом деле так зациклена на Чёрных Пантерах и всех этих давайте-вы-подерётесь с публикой Рона Каренги и так далее, чего ради тогда ФБР так интересоваться Мики Волкманном? Кто-то поиграл в «Монополию» с федеральными средствами на жильё? не, это вряд ли, у нас же тут Л.А., здесь такого не бывает. Отчего ж тогда, интересно?

— Это мы обсуждать не можем, — агент Пазник самодовольно и, Док понадеялся, ведясь на его намеренно бестолковую перекрёстность допроса.

— Ой, погодите, я знаю — через сутки это уже официальное похищение, границы штатов или как-то, поэтому вы, ребятки, должно быть, считаете, что это операция Пантер, — скажем, они умыкнули Мики, чтобы как-то политически высказаться, да и по ходу недурственный выкуп себе попробовали оттопырить.

При этих словах два федерала, словно бы помимо воли, быстро и нервно переглянулись, намекая, что они уже, по меньшей мере, прикидывали это как легенду.

— Вот облом и так далее, и хотел бы помочь, да этот парень Халил и телефончика-то своего не оставил, знаете же, как они бывают безответственны. — Док встал, загасил сигарету в остатках ФБР-овского кофе. — Передайте Пенни, ништяк, что она устроила нам этот сходнячок, о, и эй — а я б запел у вас на допросе, можно?

— Конечно, — ответили агенты Пазник и Пограньё.

Прищёлкивая пальцами, Док с песней вымелся в дверь, четыре такта «Унеси меня на луну», более-менее в тональности, и прибавил:

— Я знаю, у Директора тема с черножопыми пенисами, и очень надеюсь, вы найдёте Мики, пока не начнётся буча в бараках.

— Он не идёт нам навстречу, — пробормотал агент Пограньё.

— Будьте на связи, Лэрри, — крикнул ему вслед агент Пазник. — Не забывайте, информатором КОРАЗПРО вы можете зарабатывать до трёхсот долларов в месяц.

— Ещё бы. Привет Лью Эрскину и всей банде.

Однако до самого лифта Док переживал только из-за Пенни. Если лучший козырь у неё в кармане теперь — сдать его federales, кто-то наверняка макнул её в говно. А вот насколько глубоко и кто? Первой на ум приходила вот какая связь: и федеральный, и окружной хитрый домики интересовались стюардиями Лурд и Мотеллой, а также их друзьями Парей и Хоакином. Ага, лучше разобраться с этим как можно скорее, в особенности — из-за того, что девушки только-только с Гавайев и, вероятно, дом у них — полная чаша сверхмощной дури.

А Мики тем временем видали повсюду. В мясном отделе «Ралфа» в Калвер-Сити он тырил филе-миньоны партиями для крупной тусовки. В Санта-Аните по душам разговаривал с личностью по имени то ли Коротышка, то ли Торопыжка. По некоторым сообщениям — и так, и так. В баре Лос-Мочиса глядел старую серию «Захватчиков» с испанским дубляжем и сам себе писал срочные меморандумы. В аэропортовых залах для почётных гостей от Хитроу до Гонолулу хлестал опрометчивые смеси виноградного и хлебного, не наблюдавшиеся со времён Сухого Закона. На антивоенных митингах в Районе Залива умолял разнообразные вооружённые власти скосить его и тем закончить ему горести. В Джошуа-Три закидывался пейотом. Возносился к небесам в ореоле едва ль не непереносимого сиянья — к космическому кораблю неземного происхождения. И так далее. Док завёл папку для подобных сообщений и надеялся, что не забудет, где её держит.

Возвращаясь под конец того дня с работы, он умудрился заметить на парковке такую долговязую блондинку и в придачу — равно знакомую восточную милашку. Да! именно этих юных дамочек из массажного салона «Планета цып»!

— Эй! Нефрит! Бэмби! — Девушки, параноически оглядываясь через привлекательные плечики, побежали и прыгнули в некую разновидность «импалы» Харли Эрла, со скрежетом вырулили со стоянки и, дымя резиной, умчались по Вест-Империал. Стараясь не воспринимать этого лично, Док снова зашёл и спросил Петунию, которая, укоризненно качая головой, вручила ему рекламную листовку на «Блюдо Дня для Пиздоедов Массажа Планета Цып».

— Ой. Ну, это я могу объяснить…

— Порочная и одинокая работа, — пробормотала Петуния, — но кто-то должен её выполнять, как-то так? Ох, Док.

На обороте листовки маникюрной кисточкой жгуче-розовым лаком для ногтей было выведено: «Слыхала, тебя выпустили. Надо встретиться насчёт кой-чего. На неделе по вечерам работаю в «Клубе Азьятик» в Сан-Педро. Любовь и Мир, Нефрит. P.S. — Берегись Золотого Клыка!!!»

Ну, вообще-то и Док бы не против вкратце перетереть с этой Нефрит, поглядеть, как так вышло, что она, последняя, с кем он разговаривал ещё в «Планете цып» перед тем, как выразился бы Джим Моррисон, как соскользнуть «в беспамятство», сыграла некую роль в том, что его беспутную задницу подставили тем, кто умыкнул Мики Волкманна и пристрелил Глена Муштарда.

Посему, зная, что и они давние завсегдатайши «Клуба Азьятик», он направился прямиком к припляжному особняку Лурд и Мотеллы — они сегодня вечером, как выяснилось, нацелились именно в этот береговой притон на встречу со своими текущими воздыхателями, Лицами, Интересующими ФБР, Парей и Хоакином, и тем самым предлагают Доку возможность выяснить, из-за чего federales так ими интересуются, и в то же время — погребают все надежды, кои Док мог бы лелеять касаемо усовершенствованного наркотиками троесобойчика между ним одним и двумя девушками — ну, этому, как всегда грит Толстяк Домино, «никогда не бывать», так оно, впрочем, с этой парочкой обычно и бывало.

— Ничё, если я с вами?

Мотелла оделила его скептическим ОВ.[21]

— Эти сандалии у тебя маргинальны, клёша сойдут, с верхом надо что-то делать. Во, погляди, — заводя его в набитый снаряжением гардеробный чулан, из сумрака коего Док выхватил первую попавшуюся на глаза гавайскую рубашку, попугаи таких психоделических расцветок, некоторые проступают только под чёрным светом, что даже в попугаячьих общинах, и без того знаменитых экстравагантностью окраса перьев, на них бы пялились, а там ещё и такие цветки гибискуса, что раз нюхнёшь — и уже назально-кислотный откидон случится, — ну и трубчато-зелёный фосфоресцирующий прибой. Очень жёлтый месяц на небе. Девки с большими сиськами хулу отплясывают.

— Ещё можешь вот это надеть, — вручая ему нитку бисера любви из беспошлинного торчкового магазина «Авиалиний Кахуна», который открывался на борту всякий раз, когда лайнер оказывался в международном воздушном пространстве, — только потом верни.

— Ааххх! — Лурд меж тем в ванной, вопит, вжавшись носом в зеркало. — Снимки предоставлены НАСА!

— Тут просто свет такой, — поспешил отметить Док. — Вы отлично выглядите, ребята, отлично, честно.

Так они и выглядели, и вскоре, облачившись в согласованные платья из салона «Династия» в гонконгском «Хилтоне», девушки, повиснув у Дока на обеих руках, проследовали по переулку, где, запертая в гараже с единственным пыльным окошком, сквозь тусклое старое стекло сияла эдакая мечта — сверхъестественно вишнёвый винтажный «оберн», цветом буро-малиновый, с отделкой грецким орехом кое-где и номерной табличкой «ЛИМ УУХ».

Проездом по магистралям Сан-Диего и Портовой, жизнерадостные стюардии просвещали Дока целым списком достоинств Пари и Хоакина, посреди коего он бы обычно отключился, но поскольку интерес ФБР к мальчишкам разжёг любопытство и у него, приходилось слушать. Ну а кроме того, отвлекало от излишне самоубийственной, казалось Доку, манеры Лурд пилотировать «оберн».

По радио передавали золотую старушку «Досок», в которой рок-критики отмечали определённое влияние «Пляжных мальчиков» —

Свет не знал таких галлю-цинаций.Она крикнула: «Газуй давай, ты что?»Как тут отказать — ей 18,И она несётся в «ГТО»?Рвём на север с красного в Топанге —С визгом дым из-под колёс идёт.Под капотом моего «мустанга»Гоночный так сказочно ревёт…[Проигрыш]Морда к морде — когда ворвалисьВ Лео Каррилло [Рифф духовой секции],Гонка гордо, не стихла на Мысе Мэгу…«Форд-мустанг» и лихой «понтии-ак» —Мчимся пьяно вдоль океана:Фанаты моторов только так и жгут.

Бак забыл залить на Сан-Диего —На парах попробуй покатить, —А она мне ручкой: hasta lu-ego, — в Кали —Форнии умеют так шутить…

(Док попытался прислушаться к инструментальной вставке, и хотя сквозняки на «Лео Каррилло» накладывали славные гармонии мариачи, на теноре вряд ли был Дик Харлинген, какой-то другой специалист по соло в одну-две ноты.)