Энн Фортье - Царица амазонок Страница 17

– Доктор Майо? – Он протянул мне грязную руку.

– Кто?.. А…

Я была настолько сбита с толку, что колебалась куда дольше, чем следовало. Уверена, мое промедление заняло не более двух секунд, но их оказалось достаточно, чтобы Ахмед отдернул руку с недовольным хмыканьем.

– Сюда, – сказал он, жестом приказывая мне следовать за ним.

Я была слишком потрясена, чтобы задать хоть какой-то вопрос, и потому машинально пошла за ним через вестибюль на улицу, где тут же сощурилась от яркого утреннего света.

Перед отелем, как раз там, где накануне вечером остановилось наше с мистером Людвигом такси, стоял теперь чудовищно побитый джип, если только слово «джип» применимо к такой развалюхе.

– Прошу. – Ахмед распахнул передо мной пассажирскую дверь, но в его жесте было куда больше нетерпения, чем галантности. – Вы путешествуете налегке. Это хорошо.

Я уставилась на него, ладонью прикрыв глаза от солнца:

– Погодите… Мы что, не вернемся в отель?

Хотя я и не могла видеть его глаза сквозь обшарпанный черный пластик, я почувствовала, как они буквально буравят меня взглядом.

– Разве Джон вас не предупредил?

– Джон? – переспросила я.

– Да. – Ахмед заколебался, как будто тоже усомнился в пользе нашего сотрудничества. – Джон Людвиг. Тот человек, который привез вас сюда.

– А… конечно! – Я наконец смогла выдавить улыбку.

Мистер Людвиг. Человек, пообещавший мне академическую славу и пять тысяч долларов.

– В хорошую погоду нам добираться до места двадцать четыре часа. – Ахмед рукавом обмахнул пассажирское сиденье. – И мы и так уже опаздываем. Так что поехали.

К чести моего нового сопровождающего надо заметить, что, когда я снова вышла из отеля со своим багажом, он держался куда более цивилизованно.

– Прошу прощения, – сказал он, пряча в складках своего неопрятного балахона некое подобие сотового телефона. – Мне никто не сказал, что вы приехали так поздно. Ну вот. – Он взял мою сумку и с удивительным проворством забросил ее на заднее сиденье джипа, отделенное от передних металлической решеткой. – Готовы ехать?

Чем дальше мы отъезжали от отеля, тем сильнее меня беспокоило безумие всего происходящего. Если бы пару месяцев назад меня спросили, насколько вероятно, что я вдруг окажусь в машине с незнакомцем неопределенной этнической принадлежности, одетым в лохмотья, и позволю увезти себя в совершенно незнакомое мне место в чужой стране, я бы наверняка ответила, что вероятность подобной ситуации равна нулю.

И тем не менее все вышло именно так.

Хотя на дворе был октябрь, ветер, дувший мне прямо в лицо, был сухим и теплым и настолько сильно контрастировал с холодной сыростью Оксфорда, что я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, как будто меня перенесла в Тунис машина времени. В моей наспех собранной сумке лежала одежда, предназначенная для Амстердама, к которой я совершенно случайно добавила несколько летних вещей. Но из-за утренней спешки мне пришлось напялить на себя джинсы и джемпер, которые надевала накануне.

– Кофе? – Потянувшись назад, Ахмед достал два батончика мюсли и замусоленный термос.

– Я, вообще-то, не большой любитель кофе, – ответила я.

– Тогда вот. – Он подал мне бутылку с водой. – Не бойтесь, она в заводской упаковке.

Пока я жевала батончик, мы пересекли мост, соединявший Джербу с собственно Тунисом. По мере нашего удаления от побережья ландшафт материка резко менялся. Без смягчающего воздействия океана и неустанных усилий гостиничных садовников растения постепенно тонули в гладких волнах песка, накатывавших с юга. Поля, рощи, фруктовые сады… Хотя наступление пустыни и было неразличимо взглядом, оно было неудержимым, и вдоль дороги то и дело возникали удивительные образования из песчаника самых разнообразных форм и размеров.

– Песчаные розы, – объяснил Ахмед, когда заметил мои попытки разглядеть всю эту красоту. – Минералы. Они здесь образуются естественным образом. Туристы их покупают.

Я сидела молча, потрясенная необъятностью пустыни, окружавшей нас, стараясь не забывать о том, что это всего лишь капля в океане песка, который называется Сахарой. Тысячи лет назад этот край был плодороден и густо населен, но природа решила околдовать его и предать сыпучему забвению, и разбудить его ото сна было не под силу даже целому своду прославленных ученых.

– Вы не против, если я позвоню? – спросила я наконец.

– Если только вы никому не скажете, где находитесь, – ответил Ахмед. – И вы не должны пользоваться собственным телефоном. Ни при каких обстоятельствах. Вот… – Он поставил свой стаканчик с кофе на приборную панель и порылся в кармане. – Пользуйтесь вот этим. Это спутниковый, так что будет небольшая задержка.

Несмотря на толстый слой пыли и грязи, которым была покрыта трубка, телефон Ахмеда позволил мне без труда связаться с Англией и с тем единственным человеком, которому, как мне казалось, я должна была позвонить, – с Джеймсом Моузлейном. Не только потому, что лучше Джеймса никто не умел нажать на тайные пружины, не насторожив при этом ненужных людей, но и потому, что слова, произнесенные им у моего порога два дня назад, позволяли смело надеяться на то, что моя безопасность беспокоит его больше, чем мне до сих пор казалось.

Конечно, я прекрасно понимала, что Джеймса отнюдь не обрадует мой побег, и испытала огромное облегчение, когда услышала голос автоответчика. В самых беззаботных словах, какие только у меня нашлись, я коротко попросила Джеймса, если его это не слишком затруднит, отменить мои лекции и семинары на ближайшую неделю. Желательно, чтобы профессор Ванденбош ничего об этом не узнал.

Когда я возвращала телефон Ахмеду, то заметила в глубине его бороды, похожей на воронье гнездо, слабое подобие улыбки, и решила трактовать ее как приглашение к диалогу.

– Ну и… – нерешительно начала я, – что за человек этот ваш мистер Сколски?

– Мистер Сколски? – Ахмед завернул крышку термоса и сунул его через плечо куда-то на заднее сиденье, где он с легким звоном ударился о груду баллонов с пропаном. – Понятия не имею. Никогда с ним не встречался.

Я посмотрела в окно на пустынный пейзаж и увидела какого-то мальчишку, гнавшего нескольких коз через соляную равнину.

– Но вы на него работаете?

– Скажем так, меня наняли… для выполнения некой работы.

Несмотря на то что Ахмед держался более чем отстраненно, я была заинтригована. Он представлял собой довольно парадоксальную личность, потому что внешность бедуина сочеталась в нем с чисто западными манерами. Если же отбросить акцент, то и его английский звучал подозрительно естественно, это был обычный разговорный язык. Я была уже почти готова поверить в то, что на самом деле Ахмед – просто какой-то чудаковатый американец, склонный наряжаться в соответствии с местным колоритом, – но тут зазвонил телефон, и Ахмед, взяв трубку, заговорил на арабском.

– Что-то не так? – нерешительно поинтересовалась я, когда он закончил разговор.

– Когда имеешь дело с чиновниками, разве что-то может быть в порядке? – проворчал он, барабаня пальцами по рулевому колесу. – Но нет, все нормально. Мы просто обсуждали, где лучше пересечь границу.

Кровь застучала у меня в висках.

– Какую границу?

Ахмед покачал головой:

– Доктор Майо, мы в Тунисе и едем на запад. Разве в школе вы не учили географию?

На свой десятый день рождения Ребекка получила от какой-то разведенной тетушки, склонной к странным поступкам, гигантский пазл карты мира. Но ей не разрешили собирать эту карту дома; ясно было, что тысяча кусочков этой глупой игры, сложенных вместе, займет слишком много места в скромном жилище приходского священника.

Поэтому в конце концов нам пришлось разместить этот пазл на чердаке у бабули. Мы положили его на пол под окном и принялись собирать, начиная с краев. К ужину мы сумели собрать воедино только четыре угла и маленькую часть середины.

Когда же мы вернулись на чердак на следующий день после школы, весь пазл оказался полностью собранным и лежал на шатком столе в центре комнаты.

– Бог ты мой! – воскликнула Ребекка и восторженно прижала ладонь к губам, став вдруг очень похожей на свою мать. – Вы сами его собрали, миссис Морган?

Мы обе уставились на мою бабушку, как обычно сидевшую в своем кресле и рассеянно смотревшую в окно, ритмично покачивая ногой в такт одной ей слышимой мелодии. Я немного огорчилась из-за того, что бабушка лишила Ребекку удовольствия самостоятельно собрать подаренный на день рождения пазл, и сказала:

– Зачем ты это сделала?

– Это было нетрудно, – пожала плечами бабуля. – Но карта неправильная…

– Нет! – Ребекка забралась на стул, чтобы восхититься картой, глядя на нее сверху. – Карта отличная! Смотри, Диана… она даже все океаны собрала!