Александр Покровский - Люди, Лодки, Море Александра Покровского Страница 17

Родственникам можно вешать какую угодно лапшу на уши. Люди не хотят верить в подлость, но им вообще хочется верить. Во что угодно: в царя, в Бога.

Через трое суток я понял: это все. Моряки вообще суеверный народ. Мы и молитв-то никаких не знаем, но, если припрет, начинаем изобретать сами.

И я говорил, я шептал: "Господи! Пусть они поскорее умрут! Избавь их от мук!"

Что я еще мог сказать? Что я вообще могу сказать? "Люди! Будьте людьми!" — и только-то.

А с политиками мне не по пути. Разные мы.

О судьбе не жалею. Может, я был послан в подводнички только для того, чтоб потом о них написать. Это должна быть литература. Вкусное, сочное, точное, лаконичное слово. Там же, кроме жизни слов, ничего нет.

Это потом настоящая жизнь придет к тебе и будет примерять сшитую тобой рубашку. И она скажет: "Ой, как здорово! Мы и сами так хотели!" — или пройдет равнодушно, как покупатель мимо торговых рядов.

О деньгах: если думать о них, то лучше не браться за перо. У Достоевского получалось писать за деньги, но очень торопливо. Нам спешить некуда. Каждую фразу я проверяю по сто раз. И нет гарантии, что она мне через пять лет понравится. Правда, в то, что прошло через книги, я уже внедряться не хочу: лучше новое написать.

Так что вот.

В эти предновогодние дни вас, как всегда, заботит судьба любезного Отечества. Это чувствуется по всему и достойно всяческого поощрения. Не терзайте себя от несовершенства происходящего. Можете утешиться тем фактом, что в России уже однажды существовало полицейское государство: при Николае Первом централизация власти достигла апофеоза, пышно цвёл сыск и стороннее, от официально утвержденного, мнение нещадно преследовалось. Все кончилось Крымской войной и унижением, а Николай Первый с горя, говорят, помер.

К чему это я? Это я к тому, что "нас бубут, а мы крепчаем!"

Так что все тухлое все равно куда-то денется, главное, чтоб все были полны и непосредственны.

Основной латвийский обычай — надевание кокошника. Сейчас этот обычай почти что забыт, но там, где чтут традиции, его — о-го-го — как надевают. Для того, чтоб его надеть, готовится непорочная латвийская дева (рост от 180, вес от 80, размер ноги от 43). Она месяц постится (ест только желуди, собранные под священным дубом на Ивана Купалу, а пьет — росу). Потом ей расчесывают волосы специальным гребешком из раковины (раковин в Латвии полно), во время чего три простоволосые девы непрерывно поют. Дева тоже поет. И вообще, все происходит под пение и под медленные латвийские танцы с бубенцами босиком. Наконец, на нее надевают кокошник, после чего все в слезах от умиления. Для умиления собирается весь хутор. В этот день готовят пироги с грибами и во внеочередной раз доят коз. Для чего доят коз, никто не знает — обычай древний. Пляшут и умиляются целый день, а потом деву надо срочно выдать замуж, пока не остыла. Вот такой красивый обряд.

Тут один парень пишет мне в стиле хокку:

Плывут две дощечкиВниз по реке Сумида.Вспомнилась мать…

Я ему:

Чиновника застрелили.Есть повод наполнить бокалы.Вспомнилась его мать.

Ты — сильный. Ты все преодолеешь. У тебя все получится. Повтори эти фразы сто раз и увидишь, как все само становится на место, люди вокруг тебя сплачиваются, и тебе ни черта не страшно. Мне это очень помогает. А поскольку биологически мы с тобой слабо отличаемся, то поможет и тебе. Опять же, как говорят все ведьмы мира, надо смеяться. Причем в самых ответственных местах. Чувство юмора покидает тело последним. Все будет хорошо. Однажды я пришел к приятелю и вижу, что он чернее тучи. "Что такое?" — "Налоговая проверка" — "Это хуже чем ядерная зима?" — "Тебе бы только издеваться". — "Погоди. Представь: землетрясение, ослепительная лава течет по улицам и поглощает квартал за кварталом. Все умерли — ты жив. В этом случае ты был бы счастлив?" — "Ну…" — "А давай так: повторяешь сто раз "Все будет хорошо" и, если тебе не полегчает, то с меня коньяк. Если полегчает, то с тебя чай с лимоном". Через час он мне звонит: "Слушай! Приходи на чай. Полегчало!" И проверку он прошел — требовали пять, а договорились на тысячу. Налоговая, как волк, чувствует какой олень больной. Так что "Все будет хорошо!" — универсальная формула, придуманная Сашей Покровским. Береги Ш. Очень приближает эту жизнь к себе. А приблизил жизнь — уменьшился до ее размеров. А уменьшился — тут-то она тебя и слопала. Насчет колонки — это здорово. Но я же могу только чушь нести.

 - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Образец: Россия очень любит Францию. У нас в России даже есть места, названные в честь великих французов. Например, Садовое кольцо в Москве и улица Садовая в Питере. Сначала ударение ставилось на первом слоге, потому что они названы в честь маркиза де Сада. Еще: первое средство от наводнения — совещание в Кремле. Яковлев стал доктором коммунальных наук. Стал бы академиком — утонули бы в дерьме.

Меня вчера опять спросили: "Как вы считаете, почему, все-таки, утонул "Курск"?" "Видите ли, — сказал я, — корабль что страна, у него есть сильные стороны, а есть слабые. Например, в стране есть средневековые деревни, где нет электричества, дорог, телефонов, телевидения, но это не мешает стране летать в космос, изобретать новые танки и самолеты. Эти деревни не влияют на танки, и оттого, что там нет света, космические корабли не сходят с орбиты. А на корабле все эти отсталые участки — эти средневековые деревни — впаяны в жизнь. Они мелкие. К ним привыкли. Их не замечают. И когда все складывается хорошо, корабельная жизнь прокладывает свой путь, обходя эти участки, но если что-то не так, тогда именно они выстраивают цепочку жизни. Гибель корабля — это же тоже жизнь только другого свойства.

 - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Все естественные монополии с нового года повысили цены. Это располагает к стихам. Я написал двустишье:

Помойка за окнами та же,Только с каждым днем она стоит дороже.

А давайте утвердим орден "Государство вас бросило" с фальшивыми алмазами и цыганским золотом. Летящий вперемешку серпомолотщитомеч. Первой, второй и третьей степени.

Марко Поло (где-то 1280-й год), более двадцати лет находившийся на службе у монгольского хана Хубилая, приводил легенды о миролюбивом китайском государе Факфуре, царство которого разрушил Хубилай:

"Ежегодно кормил он двадцать тысяч малых детей. В здешнем царстве бедные женщины бросали детей, потому что кормить их было нечем, а царь приказывал брать их и воспитывать. У кого из богатых детей не было, шел тот к царю и просил детей столько, сколько желал и какие ему нравились. Когда дети приходили в возраст, царь женил их и давал им на прожитье. И воспитывал он в год до двадцати тысяч мужчин и женщин". Это я тебе насчет того, что случаи борьбы с детской беспризорностью происходили и раньше. Программа этой борьбы была проста и понятна. Результаты — всегда налицо. А воровства — никакого.

Вообще-то не печальтесь о России. Ей повезло — она огромная. И в то же время, ей не повезло по той же причине. Знаешь, почему монголы в свое время завоевали полмира? Вот их характеристика: "Монголы послушны своим начальникам. Они уклоняются от всякой лжи, избегают споров; убийства и грабежи между ними чрезвычайно редки. Воровства и вовсе нет. Они безропотно переносят голод и усталость, жару и холод. Любят веселиться: играют, поют и танцуют при всяком удобном случае. Они надменны с иностранцами и ни во что не ставят человеческую жизнь". Для того чтобы сделать русских хоть в чем-то похожими на монголов, потребовалась диктатура Сталина. И как только сделали, завоевали полмира. А потом — все. В России все рассуждают о России, все о ней пекутся, переживают. А людская жизнь, как и много веков назад, ничего не стоит. Русь много раз объединяли. Всякий раз не надолго.

Я против сценарного развития жизни на этой планете. Представь, все по пунктам: непременно парочка терактов, падение самолета, поджог, подлог, наводнение, которое не сдержать, подлость естественных монополий, образование, забота. Хочется чего-то необычного, старого, милого, забытого. Хочется, например, "поднятия зябей". В мои времена были "поднятия зябей", и я до сих пор помню волнения в крови, связанные с этим событием. Вот объявят: "Подняты зяби!" — и, я даже не знаю, тянуло всех по этому поводу целовать. По сию пору не знаю что такое, собственно, "зяби" и их безусловное "поднятие", но тянуло. Черт! Непреодолимо. И хорошее весеннее настроение создавалось от ерунды, когда был молодой и глупый, когда радовало солнце, море, галька, песок, ветви акации. Не вспомнить ли нам с тобой все это?