Андрей Шляхов - Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад! Страница 17

— Я тоже. Большей частью — для поднятия настроения. Вот сегодня приду домой, поставлю что-нибудь тупое-претупое вроде «Не грози Южному кварталу…» и постараюсь забыться.

— Есть от чего? — Данилов взял второй чебурек.

— Есть, — вздохнул Рябчиков. — Подлый Фантомас отобрал у меня маммографию и отдал ее подхалиму Барашко.

— Кто такой Барашко?

— Наш «узист». Жуткий подхалим, без мыла в задницу влезет, если надо. Совместительства ему захотелось, видите ли.

— Но маммография относится к твоей области, а не к ультразвуку.

— Совершенно верно, и маммограф стоит у меня в кабинете. Но у Барашко хренова куча специализаций — когда он только успел их набрать? — есть и эта. Короче, Фантомас сказал — наше дело выполнять. А так жаль терять полставки…

— Согласен, — кивнул Данилов. — А почему так случилось?

— Потому что Барашко подхалим! — Рябчиков с размаху поставил свою чашку на блюдце. — Он делает то, что ему говорит Фантомас и даже больше того! Фантомас сказал: «Нагрузка должна быть, иначе поликлиника недополучит причитающихся ей денег!», Барашко приписывает к реальным исследованиям еще три раза по столько. А я так не могу и не хочу, ведь это как ни крути, кража государственных денег, и случись что, то за жабры возьмут меня. Фантомасу-то что? Он в стороне. Его намеки к делу не подошьешь, а вот заполненные мною талоны — пожалуйста.

— Это так, — согласился Данилов.

— Чего ради я должен подставляться?! — продолжал кипятиться Рябчиков. — Какой у меня здесь может быть интерес?! Пятьсот рублей к премии за сознательность?! Оно мне надо?! Я вообще предпочитаю не нарушать законов. Так спокойнее.

— Конечно, спокойнее.

— А Барашко рассуждает иначе. Для него главное, чтобы Фантомас был доволен. Так, чего доброго, ему и весь рентген отдадут, а меня того… коленом под зад.

— Велика беда! — хмыкнул Данилов. — Я уверен, что работу вроде этой ты найдешь сразу же. Рентгенологи в Москве нарасхват, или я что-то не понимаю?

— Все ты понимаешь. Но есть еще одно обстоятельство личного характера — Юля Козоровицкая. Если я уйду работать в другое место, то я ее потеряю.

— Так сразу и потеряешь? — не поверил Данилов.

— Да, так сразу. Наши отношения пока еще опираются только на мой энтузиазм, впрочем, у нас и отношений-то никаких нет… Пока только хочется, чтобы они были.

— Ну так действуй.

— Я действую, только пока не очень результативно, — снова вздохнул Рябчиков. — Юля очень сложный человек… Знаешь, из тех, про кого пел Миронов в «Двенадцати стульях». Помнишь: «И тогда вы скажете кому-то, где-то на закате ваших лет, что была, была одна минута, той любви, которой больше нет».

— К чему ты это вспомнил?

— К тому, что пусти я все это на самотек, Юля так и не поймет, что я ее люблю, или поймет, но слишком поздно. Это ничего, что я так разоткровенничался?

— Все нормально.

— Вот и выходит, что терять свое место мне нельзя. Но насчет рентгена это я так, паникую… Куда Барашко к его полутора ставкам на УЗИ с маммографией еще и рентген? Это физически невозможно. Ну, как чебуреки?

— Вкусные, — похвалил Данилов. — Ты молодец, что затащил меня сюда.

— Сейчас еще хачапури возьмем!

— Нет, я лучше сегодня не буду изменять чебурекам, — возразил Данилов, — а хачапури попробую в следующий раз. Не стоит смешивать впечатления.

— Ты однолюб, — констатировал Рябчиков.

— Я? — переспросил Данилов. — Да, наверное. Хотя однолюб должен любить что-то одно, а я люблю и чебуреки, и хачапури, только мешать их не хочу.

Из дальнейшей беседы Данилов узнал, что Рябчиков холост, что живет он недалеко от станции метро «Авиамоторная».

— Брату удалось очень удачно разменять оставшуюся от родителей сталинскую «трешку» на две приличные «однушки».

— Твой брат тоже врач? — спросил Данилов.

— Он актер, — с оттенком гордости сказал Рябчиков. — Снимается преимущественно в сериалах, но зато снимается много. Большей частью в комедиях. Вот, например, в «Бюро медвежьих услуг» он играет Леонида.

— Я не смотрю сериалы, — признался Данилов. — Не люблю всей этой растянутости.

— Даже «Доктора Хауса» не смотришь? — удивился Рябчиков.

— Начинал когда-то, но интерес быстро пропал.

— А я думал, что все врачи смотрят «Хауса»…

— Ага, а все милиционеры смотрят «Улицы разбитых фонарей», а все водилы — «Дальнобойщиков», — поддел Данилов. — Профессиональная кинематографическая деформация.

— Кстати, о деформации, — вспомнил Рябчиков. — Сдается мне, что на завтрашней конференции тебя будут учить жизни…

— Это совершенно бесперспективное занятие, — ответил Данилов. — А если не секрет, то за что? И откуда вообще информация?

— Информацию разнесло «сарафанное» радио, других достоверных источников в нашей поликлинике нет. А учить жизни тебя будут за излишнее самомнение.

— Все ясно, — сообразил Данилов. — Ветер дует все с той же стороны.

— А он у нас с другой стороны не дует, — Рябчиков пожал плечами. — Откуда ему еще дуть? Литвинова адекватна и вменяема, может, конечно, и строгость проявить, но ее строгость всегда соразмерна тяжести твоего проступка. А вот Пахомцеву — хрен поймешь. Докопается к какой-то мелочи и давай волну гнать… Вот, например, Башкирцева, нашего хирурга, она просто не переваривает. А за что? За то, что у него по ее собственному выражению «глаза нехорошие». Может, ты ей кого-нибудь из прошлого напомнил? Может, хотела она очаровать кого-то, похожего на тебя, а он на нее и внимания не обратил. А может, у нее просто к имени «Владимир» идиосинкразия? Это — Пахомцева! Где она, там нет места логике. Она вообще с головой не дружит. А кстати, ты при ней случайно про фэн-шуй ничего плохого не сказал?

— Нет, на эту тему мы поговорить не успели.

— И не говори! Она страстная феншуистка. Года три уже, как прониклась. Одно время все стены у нее были увешаны талисманами и колокольчиками. Потом Фантомас психанул и предложил ей «или-или» — или убрать все, или подать ему заявление об увольнении. Ах, да — у нее еще шкаф тогда стоял не у стены, а посередине кабинета. Отражал лучи зла обратно в коридор.

Глава шестая

Это — поликлиника

— Я не собираюсь никого обвинять, я просто призываю вас всегда помнить о том, что все вы врачи, — вещала Пахомцева, — что все вы — коллеги, что все вы — сотрудники одной поликлиники, медицинского учреждения, славного своими традициями…

— Прямо не поликлиника, а Преображенский полк, — негромко сказал уролог Сабуров. — Какие тут могут быть традиции, в нашем курятнике?

— Клюй ближнего, гадь на нижнего, целуй в зад верхнего, — так же негромко ответил хирург Башкирцев.

— Вот, например, на прошлой неделе произошел такой случай. Наш физиотерапевт Владимир Александрович заподозрил, что пациенту, пришедшему к нему по направлению участкового врача, был выставлен не совсем верный диагноз…

Пахомцева почти не пользовалась косметикой и оттого обычно выглядела лет на десять старше своих «паспортных» пятидесяти. «Баба Яга, — подумал Данилов. — Только вместо избушки на курьих ножках у нее кабинет».

— Если брать в целом, то Владимир Александрович поступил правильно. Он обратил внимание коллег на то, что диагноз требует пересмотра. Это, как я уже сказала, правильно, но какую тактику выбрал при этом Владимир Александрович?

Многозначительная пауза.

— Тактику он выбрал совершенно неправильную. В корне неверную, чисто популистскую, нацеленную на снискание дешевого авторитета среди пациентов…

«Вот так раз! — удивился Данилов. — Что же она дальше наплетет?»

— Он демонстративно устроил прямо у себя в кабинете консультацию невропатолога, а затем отвел, да, буквально — отвел за руку пациента к заведующей вторым отделением, хотя можно было ограничиться обменом мнениями с участковым врачом…

— Я с этого и начал, — сказал Данилов. — Но ничего не добился.

Коканова, сидевшая в первом ряду, пробормотала:

— Конечно.

— Надо было правильно аргументировать свое мнение, — нахмурилась Пахомцева. — Светлана Владиславовна не поняла, о чем идет речь. Ей показалось, что вы просто не хотите назначать пациенту процедуры. А вы сразу же рванули с места в карьер… Чему вы улыбаетесь, Владимир Александрович? Разве я говорю что-то смешное?

— Это я с непривычки, — ответил Данилов. — Просто меня никогда еще не обвиняли в намерении подставить кого-нибудь из коллег.

— Почему же тогда в нашей поликлинике вы начали вести себя именно таким образом? — с ехидцей спросила Пахомцева.

— Ничего такого я не делал. Поняв, что у пациента не радикулит, а скорее всего, онкология, я позвонил участковому врачу, которая его ко мне направила, внятно объяснил суть дела и встретил непонимание. После этого мне пришлось обратиться к невропатологу и после его консультации сопроводить пациента к заведующей отделением, чтобы лично объяснить ей суть проблемы. Если бы доктор Коканова повела себя более разумно, то я бы ограничился тем, что попросил бы пациента вернуться к ней.