Александр Покровский - Бортовой журнал 7 Страница 17

Ах какой он быстрый! Не успело что-то произойти, а он уже тут как тут – он уже там, пренебрегая развлечениями, собрав все силы и способности своего существа, ловко восстанавливает смысл, отстаивая наше, как свое. Правда, потом все никак не отличить, что там было наше, а что уже стало свое, но даже если я искажу каждое слово, говоря о нем, я не смогу сдержать своего восхищения – очень уж ловок этот мерзавец.

Кстати сказать, на первом месте должны бы стоять все превратности и удары, стегавшие его на всех поприщах его жизни.

Только сразу оговоримся, что тут считать за превратности, а что за удары.

Превратности – начать с того, что он духом не вышел. Удары – с невеликого ума, где с избытком зависть, злость и удивительное проворство.

Все великие уже давно в могиле, и потому некому указать нам на неправильно сыгранные ноты. Но мы будем упражняться. Авось и набредем.

А хорошо, что правители наши пребывают в полном сознании. Как было бы неприятно, если б они метались в горячке и бредили. Я радуюсь всякий раз, когда они являют миру свой разум, отметая тем самым слабую надежду на их скорое безумие.

Хочется сразу же уразуметь цель и смысл его существования. Хорошо бы это сделать до того, как он явится к Вратам Святым. Это знание было бы во всеобщее благо. Глядишь, и подмандорили бы чего-нибудь по дороге.

Родины должно быть больше. С возрастанием ее растет к ней любовь. Нельзя же по-настоящему любить что-то мелкое. Поэтому я люблю, когда Родина растет.

Все равно в чем. Будет ли это прирост ВВП и поголовья чиновников. Кстати, в последнее десятилетие чиновники обогнали ВВП. В процентном отношении, конечно.

То есть чиновники – это и есть основной рост Родины. И не любить его – значит не любить ее. Так что рост патриотизма – это рост любви к ним.

Есть что-то. Я это чувствую.

Я чувствую, что есть что-то во всех этих поездках, посещениях, вспоможениях, подаяниях и посулах. Что-то от неизбежности. Неведомое рядом. Вот оно и заставляет дергаться.

Мои предшественники многое трактовали слишком небрежно. То ли дело я – в каждом шорохе вижу смысл. Всему виной моя горячность и мощный порыв, способность ощутить в себе голос громкий, властно призывающий меня препоясаться для нового подвига.

Надо воздать всем справедливость. Всем по капле.

Я полагаю, что такое распределение справедливости достойно всякого расположения.

Я готов защищать это мое заключение, вооружившись крепким копьем и взяв правильный разбег.

Он действительно заслуживает быть поставленным на пьедестал как образец, образец служения и всего прочего, такого же кудрявого.

Все писатели должны придерживаться его – тут я про образец, исследуя диалектически каждую его часть, доведя его до предельной ясности, освещая его вспышками, рожденными столкновением его разнообразнейших природных дарований.

А еще они должны направить на него лучи глубочайших научных познаний, выпрашивая, вынашивая, сличая, сбирая, компилируя и умыкая на своем пути все, что было, пусть даже ненароком, сказано и написано по этому поводу.

Я бы рассматривал его как свод. Как свод всего, что можно свести, собрать и соскрести.

Я бы рассматривал его как закон, как цель и одновременно как стимул.

Как Устав, наконец. «Вконец устав, взялись мы за Устав!»

Человеческое в нем давно уже не представляет никакого интереса.

Что будет с Россией в ноябре?

Вот ведь вопросы задают: что будет в ноябре? А почему только в ноябре, а не в сентябре или в декабре? Да ничего не будет.

Народное недовольство растет и копится. Набирает силы. Россия же большая, так что нужна критическая масса. Это как при подготовке к атомному взрыву – набираем критическую массу, а потом небольшой такой источник нейтронов. Для запала. В России источник для запала всегда отыщется, а вот с массой критической пока проблема – так что ничего не будет до ноября.

А после ноября?

Ребята, ну сами-то подумайте.

Раскиньте мозгами. Перед вами же есть некоторые примеры истории.

Я не говорю, что перед вами лежит сама история, потому что ничего там не лежит, но я говорю, что некоторые примеры этой самой истории, которая для России пока не написана, уже есть.

И они не только российские. Они общечеловеческие.

Россия – это же Восток. Это восточная страна.

Ханы, беки, султаны, визири, евнухи, гаремы – вот этим и управляется Россия. Закон – как султан скажет, а будущее пишется алчностью и привычкой к роскоши.

Представьте себе: пришел в некоторой восточной стране к власти новый хан. Сначала его собственные аппетиты и аппетиты его приспешников весьма умеренны – это дает толчок к развитию – экономическому политическому культурному. И налоги минимальны – люди богатеют, ханом все довольны.

Но со временем аппетиты растут – налоги увеличиваются, и люди перестают их платить.

Чтоб они платили, назначаются баскаки – сборщики налогов. Что-то они собирают, что-то кладут в карман. Народ нищает, растет возмущение. С нищего уже ничего взять нельзя, а взять хочется – в ход идут дубинки.

Результат? Свержение правящей династии.

Новая династия начинает с того, что имеет весьма умеренные аппетиты.

А Россия сейчас на той стадии, когда налогов не хватает.

Любое образное слово возвращает меня в пору моего детства, когда все мы бегали босиком и жрали подряд то, что потом, в зрелом возрасте, вызывало только дизентерию.

Вот сказано было: Россия вернется к традиционным ценностям, и я сейчас же представил себе вареную колбасу.

Докторскую. Ломтик прозрачненький ее отхватишь ножичком острым, и сейчас же запах, запах разойдется, растечется по сусекам, разольется по всему помещению, дому– теплому, наполненному бабушкиной кухонной возней, – запах, от которого во рту становится ломко, спазмно, а потом и липко от чувств. Или хлеб. Ржаной.

Не тот ржаной, что теперь продается под видом ржаного, а сам состоит непонятно из чего вместе с суслом и красителями, а другой, из детства.

Когда смажешь его тоненьким слоем того самого сливочного масла – потому что не было другого, химического, а было оно натуральное, – и вместе с кислинкой полевой и с тем, что в носу стало влажно и свежо, в рот его, в рот, жадно.

Отхватил и немедленно истек.

Истек весь, и весь рот превратился в одно сплошное иступленное блаженство.

А еще были жаркие дни, когда не хотелось в школу.

А еще было печенье, винегрет и торт наполеон, но только по праздникам, когда волнение нарастало оттого, что накрывали на стол, а потом за него садились, радостные, смеющиеся, не думающие ни о чем.

Вот ведь какая ерунда.

Президент РФ назвал «брехней» появившиеся в связи с аварией на Саяно-Шушенской ГЭС комментарии о том, что Россия входит в технологический коллапс.

Правда, потом он добавил: «Дело не в этой драматической катастрофе, а в том, что мы действительно реально очень сильно отстаем. И этот вызов, если мы его не преодолеем, то тогда все угрозы, о которых сейчас говорят, они могут стать реальными».

«Брехня» – это, конечно, сильно. Интересный экспромт.

И вообще, словарный запас наших верхних говорит о многом.

Слова «брехня» – означает вранье, вздор. Черт его знает, может, все это и брехня, но самолеты падают, на электростанции гидроудар, новые подводные лодки строим по 12 лет, комплектующих нет, наладить любое серийное производство проблема, за рубеж – сырье и полуфабрикаты. Сами не можем ни молока надоить, ни дороги проложить. Конечно, это не технологический коллапс, тут что-то с мозгом.

Меня спросили, по-прежнему ли я верю в то, что на лесовоз «Арктик Си» напали пираты, а наши его так лихо освободили.

Даже не знаю, что сказать. Сначала все было логично, хотя сомнения были – очень уж долго все это продолжалось: сначала тишина, потом через две недели послали корабль, а потом и вовсе началось кино – по десять раз за день показывают, как пиратов волокут. Просто шоу какое-то. Что и настораживает.

Вроде бы пираты и вроде бы давно пора им появиться в северных широтах, но уж больно много восторгов по поводу освобождения судна и наших людей у постоянного представителя России в НАТО господина Рогозина.

Конечно, погрузить комплекс С-300, да еще с условиями спецперевозки, это не просто сложно, а очень сложно. Да и за пару недель в Калининграде трюм не подготовишь, так как и особые условия транспортировки должны быть, а иначе погрузить погрузят, а привезут-то полную херню, да и люди должны быть на эти ракеты – обслуживающий персонал, а там их не было.