Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2007) Страница 17

На следующий день голова болела, но память что-то навязывала, что-то стучалось из подсознания: что-то вчера случилось, что-то важное. Он улыбнулся. С тех пор он всегда улыбался, думая о ней, даже когда ему было очень плохо.

8

Веб-дизайнер откинулся на спинку вертящегося стула. Устал. Глаза нестерпимо болели. Бросил взгляд на часы: почти пять утра. Черт, он опять просидел за компом всю ночь. В который раз повторил себе, что нельзя так много работать. Повторил и снова пропустил свои слова мимо ушей. Спать почему-то не хотелось. Он взглянул на три кружки с остатками кофе, стоявшие рядом на столе, — понятно почему. А завтра — учиться. К какой-то там паре. Может быть, даже к первой. Он испуганно стал вспоминать день недели, — точно ли к первой? К первой им только в среду. Завтра четверг, — значит, ко второй. Нужно хоть немного поспать, до второй пары, он, может быть, и выспаться успеет, хотя даже если поспит сейчас чуть-чуть, завтра все равно будет не в форме. А завтра ему надо будет выглядеть… отлично… ведь завтра придет Она. Она всегда приходит по четвергам ко второй паре. Значит, надо опоздать, чтобы вдруг ненароком с ней не столкнуться. Хотя какая ему разница, что она о нем подумает, — не она же ему нравится, а он ей, — вот пусть и принимает его таким, какой он есть. Хотя кто знает, может быть, он ей уже безразличен — она в последнее время мало обращает на него внимания. Раньше было по-другому. Раньше она ошарашенно смотрела ему вслед, он сам не видел, но знал это, сидела в библиотеке прямо за ним и гипнотизировала взглядом спину. А потом они попробовали начать какие-то отношения, но что-то тогда не получилось. Вот ему и стало все равно… Они ведь определенно друг другу не подходили… Тогда почему он каждую неделю ждет четверга? А ведь он ненавидит университет и при любой, даже самой малейшей возможности предпочитает туда не ходить, загуливать — и спать до двенадцати или сидеть в Интернете. Тем более на хрен ему сдался этот юрфак, компьютеры его интересуют куда больше. Да он и понимает в веб-дизайне больше любого, кто учится на информатике! Это-то и было самым обидным. Учиться на специальности, которая его совсем не интересует. Да и не было это его никогда… Так, родители настояли. А он, дурак, повелся. Зачем? Компьютерщик — тоже неплохая профессия, теперь вон как за границей ценится.

Он выключил компьютер, — сегодняшней работой он остался доволен, еще пара ночей, и сайт будет окончательно готов к употреблению, так сказать, — надо будет показать свою работу в фирме, там, конечно, потребуют кое-каких изменений, но все это будет незначительно, а потом он позволит себе немного отдохнуть и, может, даже поспит нормально пару ночей. До тех пор, пока не получит следующий заказ. Или пока не пойдет отрываться в какой-нибудь клубешник, наглотавшись экстази.

Засыпая, он вдруг вспомнил — она же сейчас играет в группе, — он поморщился, он не любил рок и вообще всякую такую музыку. Он вспомнил, как однажды сказал ей, что вместо “Короля и Шута” лучше бы пошел на дуэт “Карамельки”, и почему-то улыбнулся этому про себя. Он подсунул руки под щеку — только так он мог заснуть — и провалился в сон прямо до второй пары. На пару он, конечно, опоздал. На десять минут. Но идти все равно не хотелось. В коридоре встретил друга.

— Ты что не пошел? — спросил веб-дизайнер.

Друг махнул рукой:

— Опоздал.

— Понятно.

— Пойдем, может, пивка попьем. — У Друга был скучающий вид.

— Пойдем, — согласился веб-дизайнер, — мне все равно никуда идти сегодня неохота.

Они вышли на крыльцо и закурили. И тут увидели ее. Она шла очень быстро, обмотанная шарфом, запыхавшаяся, — он улыбнулся. Правда, про себя. Поздороваться или нет, думал он. Зря думал. Она все равно не подняла головы и даже не посмотрела в его сторону.

А, пофиг, подумал он, но стало почему-то грустно. Как в каком-то видении он вдруг увидел, что дарит ей розы странного цвета. Он такие никогда раньше не видел. Тогда откуда он знает их?

— А розы бывают зеленые? — спросил он Друга

Друг подумал несколько секунд, потом философски заметил:

— Розы бывают всякие.

— И зеленые?

— Наверное, и зеленые. Хочешь, сходим к арке, посмотрим.

— Пойдем.

И они направились к Триумфальной арке, где тетки, стоявшие с большими ведрами цветов, причитали перед молодыми людьми.

“Что желаете, молодой человек? В подарочной упаковке? Для девушки берете? Да, эти долго стоят. Ах, эти — сорт „Анжелика”, да берите, берите, стоят еще дольше, чем „Чайные””.

Там-то они и увидели их. Зеленые розы. Они. Именно их он видел в своем видении. Эх, подумал он, вот купить бы все, что здесь стоят, и принести ей прямо сейчас. Ничего не говорить, просто отдать в руки, и все. Сказать: “Это тебе”, — развернуться и уйти. Что она тогда?

— Что интересует, молодые люди? — подскочила к ним розовощекая тетка в обрезанных перчатках и огромном надутом пуховике.

— Розы зеленые, — проинформировал ее веб-дизайнер.

— Да, не подскажете, — встрял Друг, — на каком заводе их красят?

— Что? — Тетка недоуменно заморгала глазами, потом дрогнувшим голосом ответила: — Их такими выращивают.

— Зелеными? — не унимался друг веб-дизайнера.

— Зелеными.

— И почем же такая красотища?

— Семьдесят рублей розочка.

— А если я еще доплачу, в оранжевый перекрасите? — продолжал Друг.

Тетка, видимо, поняв в конце концов, что над ней издеваются самым наглым образом, насупилась, а веб-дизайнер и его Друг, отойдя чуть-чуть в сторонку, уже покатывались со смеху.

9

Все пришли на вечеринку к Коровину. Нет, вечеринкой это трудно было назвать — это сборище почти что алкашей, панков и непонятно кого вперемешку. Я задыхалась от табачного дыма, а голова от выпитого совсем размякла. Я пожалела вообще, что пришла сюда, — а ведь тащилась чуть ли не на другой конец города. Хотя тут были все свои: Билли с той наглой девчонкой, с которой мы видели его в “Партизане”, даже Кирилл и еще парочка первокурсников. Только Ляли не было. А зря. Здесь был ее любимый веб-дизайнер. Он не был пьян, но и не особо трезв, — мы не разговаривали с ним, но, похоже, он очень удивился тому, что я здесь оказалась. А я удивилась его присутствию — это не его тусовка.

Тут же я увидела его — моего, лондонского. Он болтал, как всегда, с какой-то девчонкой. Надеюсь, не о Лондоне. Ах да, наверное, о Париже.

— Привет, Лондон, — сказал он, подходя ко мне.

— Привет, — ответила я и замялась. Я не знала, что еще ему сказать, на языке вертелось что-то типа: “Что ты здесь делаешь? Сводишь меня с ума своей красотой?”, но такого я, конечно, не сказала.

— Как поживает Лондон? Скоро туда отчаливаешь? — спросил он.

Я не поняла, смеется он надо мной или нет, поэтому ничего не ответила и ушла. То есть совсем ушла с вечеринки, быстро натянула куртку в коридоре и выбежала на улицу. Через пару минут мой, лондонский, догнал меня:

— Ты обиделась, что ли?

— Да нет. Просто… — Я не договорила.

— Понятно… значит, обиделась…

Некоторое время мы шли молча, он даже не шутил, как обычно.

В голове стоял туман. Я была пьяная, но не очень. А главное — рядом был мой собственный Лондон, человек, который называл меня Лондон, который хотел, чтобы я когда-нибудь там побывала. Мы шли по весеннему теплому городу, и мне было весело.

Я улыбнулась. Он тоже. Чему-то своему, наверное. Он достал из сумки мячик.

— Сыграем?

— В сокс? — удивилась я. — Так лужи же!

— Ну и что!

И мы стали играть. Кидали мячик, подбрасывали его, перекидывали с ноги на ногу… Выдохлись. Сели на корточки и стали курить.

— Хорошо, — сказала я.

— И правда, — ответил он.

Он снова улыбнулся. И снова как будто бы чему-то своему. Больше мы не разговаривали. Просто сидели рядом и курили, не разговаривая ни о чем и ни о чем не думая. Потом поднялись с корточек и побрели по городу. Мы дошли до набережной и даже видели рассвет. По дороге купили в круглосуточном ларьке бутылку шампанского и, сидя на холодной лавочке, на Стрелке, пили его. Встали и снова стали играть в сокс. Мячик постоянно падал, еще чаще, чем в первый раз, но мы только смеялись. Все закончилось, когда наступило утро. А я так и не сказала ему, как сильно я его люблю.

10