Кэролайн Левитт - Твои фотографии Страница 18

Сэм дочитал до конца и лениво побрел к высокой стеклянной входной двери, сам не зная почему, толкнул ее и даже не зашел в раздевалку за вещами. Ученикам не разрешалось выходить из школы ни под каким видом, и он всегда думал, что, если удрать, зазвонит звонок или директриса мисс Патти выбежит и прочтет лекцию о хорошем поведении. Он вышел прямо в утреннюю жару и неожиданно для себя отправился домой.

Он был очень осторожен. Знал, как правильно переходить улицу. Знал, что, если с ним кто-то заговорит, нужно продолжать идти, а если кто-то до него дотронется, завопить «пожар», поскольку сразу откликнется куда больше людей, чем если просто закричать «помогите». Никто не собирался похищать или обижать его. Наверное, попроси он родителей не оставлять его на продленку, они бы согласились. Единственное, что не давало ему спокойно жить, — это астма.

Направо, потом налево, еще раз налево, и вот Мэйфилд, его улица, и только сейчас он встревожился, напугавшись, что сделал что-то не так. А вдруг мама все еще работает в «Блу Капкейк»? Или она дома? Что мама скажет? Ей придется звонить в школу. А вдруг она заставит его вернуться и извиниться, совсем как когда он украл жвачку в супермаркете, просто положил в карман, ни о чем не думая.

— А нужно думать, — сердилась мать. — Это тебя не извиняет.

— Хватит, Эйприл, не надо его мучить, — перебил отец.

Они сильно поссорились, как всегда в последнее время, и Сэм стал задыхаться.

— Здорово! Просто здорово! — воскликнул отец.

— Считаешь, это я виновата, — начала она, но голос сорвался.

Сэм знал, что запасной ключ засунут в искусственный камень, спрятанный в гортензиях, потому что ма всегда теряла ключи. Но, добравшись домой, к своему удивлению, увидел мамину машину на дорожке. Она сверкала, словно была только что вымыта. Входная дверь широко распахнута, как открытый рот, сообщавший, что мать дома.

Сэм поколебался, не зная, что делать. На улице послышался рев мотоцикла, и Сэм поспешно шагнул к машине. И только сейчас увидел сзади большой чемодан. Это его встревожило. Насколько он знал, никто никуда не уезжал.

Он прыгнул на заднее сиденье и попытался открыть чемодан, но замки были заперты. Куда собралась мама?

В машине становилось жарко. В воздухе пахло дождем, а это означало, что Сэм вот-вот начнет задыхаться.

Он поспешно вдохнул. Вроде все в порядке. Но кто знает? Он полностью зависит от погоды. Зимний холод мог привести его в больницу. Летняя жара была для него вредна. Доктор дал ему что-то, называемое пикфлоуметром, штучку из голубого пластика с красными и зелеными отметками на цифрах. Он должен был дышать в прибор, а его дыхание подталкивало маленькую стрелку к ряду цифр. Если стрелка стремилась к зеленой отметке, значит, все хорошо, если к красной — придется ехать в больницу, а кому такое понравится?

Сэм скорчился на полу машины. Там лежало легкое хлопчатое покрывало, и он им прикрылся. Он подскочит с воплем и напугает маму.

Время тянулось бесконечно.

Он переворачивался дважды, менял положение и очень хотел глотнуть воды или хотя бы почитать биографическую книжку, которые так любил. Но это испортит игру. Ему нравились истории, в которых инвалиды вроде Элен Келлер смогли все преодолеть и стать знаменитыми, но когда он сказал об этом в классе, Бобби Лэмброс заорал:

— Подумаешь, знаменитость, большое дело! Дурак, она все равно осталась глухой и немой!

Потом Бобби закрыл глаза, замахал руками и начал издавать странные звуки, как в том фильме о Келлер, и Сэм брезгливо отвернулся.

Зевнув, он свернулся в углу машины под покрывалом, и глаза сами собой закрывались. Мышцы расслабились, и он заснул — прямо на полу.

Машина двигалась. Сэм услышал шорох шин и сел, потирая глаза и одновременно сбрасывая одеяло. Мимо пролетали автомобили: вихри ярких цветов. Мама сидела за рулем, подпевая несущейся из приемника песне.

— Ты мой особенный, — пела она, и Сэм, посчитав, что она имеет в виду его, ухмыльнулся. В голосе ма звенели колокольчики. Воздух, казалось, наполнен счастьем. Ма одной рукой взяла сотовый, набрала номер, послушала и положила телефон.

Шея Сэма болела, ноги ныли, и он очень хотел пить. И стал таким вялым со сна, что сейчас ему было не до игр.

— Ма! — позвал он.

Мама вздрогнула, нажала на тормоза и остановилась у обочины. Выпрыгнула из машины, распахнула дверь и заставила его выйти. Лицо было белее простыни.

— Что ты здесь делаешь? — крикнула она, больно сжав его плечи. — Как ты оказался в машине? Знаешь, что это опасно? Как глупо!

Ее глаза сверкали, словно слюда на солнце. На ней были красное платье и длинные серьги, подаренные отцом на прошлый день рождения. Она казалась ему совершенно другой, словно прежнюю ипостась начисто стерли.

— Почему ты не в школе? — спросила она.

— Куда мы едем? — крикнул Сэм.

Немного помолчав, она шагнула к нему и пошатнулась, и тут он увидел, что на ней туфли с высокими каблуками вместо обычных кроссовок.

— Сэм, нужно вернуться в школу, прямо сейчас.

Она взглянула на часы, и ее лицо вытянулось.

— Почти три, — удивленно пробормотала она. — Куда ушло время? Может, стоит позвонить бэби-ситтер?

Она схватилась за телефон.

— Зачем она мне? Почему я не могу остаться с тобой?

— Не можешь.

Она снова взялась за телефон.

— Ну же, ну же, ну же, — твердила она, но, не получив ответа, отключилась. — Что мне теперь делать? — спросила мама, и он расслышал панику в ее голосе.

— Почему? Почему я не могу поехать с тобой?

— Потому что не можешь, — резко ответила она. — Не сейчас.

Ее нижняя губа дрожала.

— Ма… ты плачешь?

— О чем ты?

Она показала на глаза:

— Смотри. Сухие. Никто не плачет.

Она снова взглянула на часы, а потом на него, словно пытаясь что-то решить.

— Ма?!

— Тебе придется поехать со мной. Мы что-нибудь придумаем.

Он неуверенно кивнул.

— Куда мы едем?

— Не важно. Садись в машину и пристегнись.

Он хотел сесть на заднее сиденье, но она его остановила.

— Садись впереди, чтобы я могла тебя видеть.

— Но мне нельзя сидеть впереди, пока не исполнится двенадцать…

— Делай, что сказано, и не спорь. Не обязательно жить только по правилам. Иногда правила бывают неверными.

Мать села, застегнула ремень безопасности и глубоко вдохнула. Пока Сэм устраивался, она выбивала пальцами неустанный ритм на рулевом колесе. Небо казалось слишком большим. Дорога — слишком близкой.

Обычно мать вела машину осторожно, останавливаясь на красный, не превышая скорости. Теперь же то и дело перестраивалась, жала на клаксон, каждые несколько минут смотрела на часы. Радио было выключено, и он слышал только шум машин, дыхание матери и свое собственное, постепенно становившееся неровным.

Водитель встречной машины что-то прокричал.

— Господи, — раздраженно бросила мать. — Я даже собственных мыслей не слышу!

«Дыши, — велел он себе, — дыши медленно». Доктора всегда твердили, что он должен расслабиться, а умение дышать помогает детям-астматикам предотвратить приступ.

Ему казалось, что они провели в дороге целую вечность.

— Куда мы едем? — спросил он.

— Что?

Она взглянула на него. Отвернулась и стала смотреть на дорогу.

— Ма! — позвал он.

Она долго молчала, и он уже хотел снова ее окликнуть, когда она заговорила:

— Я сама не знаю, кто я есть сегодня. Но это будет большое приключение. Не волнуйся!

Ма здорово умела изобретать большие приключения.

Он увидел синюю табличку, сказал, что впереди есть автозаправка.

— Мне нужно пописать.

Но вместо того чтобы съехать с шоссе и вырулить на автозаправку, она притормозила на обочине.

— Иди туда.

— Почему мы не можем остановиться на заправке?

Она встревоженно нахмурилась.

— Потому что там слишком много людей. А значит, очереди. У нас нет времени.

— Но куда мы так спешим?!

— Писай, — приказала она. — Пожалуйста, пожалуйста, писай.

Эйприл вышла и рассеянно огляделась.

Мимо пролетали машины. Сэм осторожно ступил на траву.

— Иди туда, за деревья, — велела она, покачиваясь на каблуках. — Никто тебя не увидит. Я отвернусь.

Она смотрела мимо него, на дорогу, на мелькание машин.

— Быстрее, пока копы не пришли, — приказала она. — Не хватало только, чтобы нас арестовали за непристойное поведение в общественном месте.

Он отступил подальше от дороги. Расстегнул вельветовые штанишки, наскоро помочился и снова застегнул молнию. Когда он вернулся, мать вынула бутылку с водой.

— Руки, — приказала она и полила ему воду на ладошки. Загнала Сэма в машину и села за руль.