Дуглас Коупленд - Рабы «Microsoft» Страница 18

— Какие-то они… будто и не программисты, — сказал Тодд в костюме Атласа (плавки Speedo и прикрепленный к плечу глобус. Выпендрежник). — Полная противоположность Microsoft. Нам рассказывали об Apple совсем другое.

— Послушай, приятель! Ты просто увидел, что происходит, когда никакой Билл не держит людей в узде! — вмешался Итан. Он изображал Доллар — зеленое лицо, зеленый парик Джорджа Вашингтона (вообще-то парик Мэрилин Монро, сбрызнутый цветным лаком для волос). — Без харизматика во главе компания обречена.

Эти ребята из Apple действительно какие-то депрессивные, грустно согласились мы. Мы ожидали совсем другого, хотя стараемся Не Терять Веру. Вот бы кто устроил нам экскурсию по кампусу!

Здесь, в Долине, нет того, кто заправляет всем и вся.

Нет Билла.

Анархия в мягкой форме. К этому надо привыкнуть.

Итак, президент «Ооп!» — отрицательный персонаж. Ну… пикантно отрицательный. Вкрадчивый — хорошее слово? Белозубый, всегда при параде — Карла называет таких «нерды-приманки». Почему-то Итан уделяет мне много внимания и делится секретами. Не знаю, то ли радоваться, то ли поискать экзорциста.

Мы устроились под горящим гавайским факелом, воткнутым в землю у апельсинового дерева.

Карла сказала:

— Знаешь, Итан уже трижды был миллионером, а потом банкротом. Ему всего тридцать три. Таких здесь человек триста, и у всех выработался иммунитет к деньгам. Они уверены, что деньги просто сыплются дождем.

Декодируя жизнь Итана, мы одновременно отряхивали друг друга — наши костюмы бандитов из «Заводного апельсина» были усыпаны семенами травы.

Я ответил:

— В Итане есть не то чтобы оксюморон, но все-таки противоречие: он как большегрузный трейлер с рекламой косметики на боку. Не могу объяснить лучше. Вся Кремниевая долина — один сплошной оксюморон. Нерды — богатые и модные. Я даже не определился, симпатичен мне Итан или нет. Он совсем не такой, как мы. Другой архетип.

Костюм Итана навел нас на мысль о деньгах. Мы пришли к выводу, что, если бы на долларовой монете было изображение Мэрилин Монро, монета пользовалась бы куда большей популярностью.

— А если заменять монетой пять долларов, — вставила Сьюзен, подходя к нам от жаровни-хибаси, — пусть на ней сделают Элвиса.

В этом году Сьюзен пошла по пути наименьшего сопротивления и оделась как байкерша. Она страшно разозлилась, когда узнала, что программист на ассемблере из General Magic, к которому она клеилась весь вечер, женат.

Сьюзен глотнула шардоне прямо из бутылки, сорвала с дерева неспелый апельсин и заявила:

— Если вы про Итана, общаться с ним — это… Ну, как спать с мужчиной, который не знает, что делать в постели, но уверен, что он круче яиц. Трет в одном месте и думает, что нашел твою Волшебную Точку, а на самом деле только раздражает, и все.

У Сьюзен напряженные отношения с Итаном. Не сексуально напряженные, а просто напряженные.

Вечеринка начала сбавлять обороты. В возникшей паузе Карла заметила:

— Тебя не удивляет, что Майкл приехал без костюма, а выглядит так, будто он в костюме?

Она права. Бедный, чудаковатый Майкл.

Итан присел с нами под дерево и рассказал, как он познакомился с Майклом после его таинственной поездки в Купертино. Это случилось в ресторане «Чили» на бульваре Стивенс-Крик, в нескольких кварталах от Apple. Бульвар Стивенс-Крик — улица-коридор из четырех полос, где живописно разместились франшизы разных ресторанов и головные офисы компьютерных компаний (все цвета металлик).

— Майкл вычеркивал из меню гласные… — с улыбкой вспоминал Итан. — Как выяснилось, он проверял читаемость текста при ограниченной информации. А когда я увидел, что он заказывает дюжину тортилий, сальсу и соус «Тысяча островов» впридачу, то понял: не все так просто. О, как я был пр-р-рав!

— Майкл станет твоей золотой жилой девяностых? — догадалась Сьюзен.

— Надеюсь, что да — и вам того желаю, мисс Акция!

Мы зашли в дом погреться. Большая комната у Итана выкрашена белой эмалью, а под потолком, по периметру, висит штук сто банковских камер наблюдения семидесятых годов производства (как в фильме «Грязный Гарри»). Все камеры жужжат, вращаются и посылают информацию на стену сине-белых телевизоров с притушенными экранами. Мечта охранника.

— Я когда-то встречался с художницей из Калифорнийского университета в Санта-Крузе, она занималась инсталляциями, — объясняет всем Итан.

Дом у него небольшой, зато в Сан-Карлосе. Мне кажется, Итану приятно об этом сообщать.

Городок Сан-Карлос, который находится чуть южнее Пало-Альто, называют Нердвиллем. Самая большая проблема Сан-Карлоса — олени. Они съедают все розовые побеги и почки с деревьев.

— Есть у нас один парень, который продает бутылки с мочой пум из зоопарков. Эту мочу разбрызгивают по двору, чтобы отпугивать оленей. Типа, на, приятель, нюхни! — Итан показал нам бутылочку с прозрачной желтоватой жидкостью. — Я вложил деньги в одну биотехнологическую компанию, которая пытается обхитрить кишечную палочку, чтобы та производила феромоны пумы.

Для Итана нет полумер. На его руке красуются часы Patek Phillipe стоимостью около двух миллионов иен (куплены в Токио, в квартале Акихабара — нирване нердовского потребления, где все указатели на трех языках: японском, английском и русском). Итан говорит, что каждый раз, когда он смотрит, сколько времени, его затраты амортизируются.

— Я уже дошел до пяти долларов шестидесяти пяти центов за раз. Если я начну смотреть на часы каждый час до две тысячи двадцать третьего года, стоимость взгляда снизится до десяти центов.

На блендере Итана все девять режимов размечены распечатанными на лазерном принтере этикетками (шрифт Franklin Gothic, седьмой кегль):

1) Сон

2) Фильм в самолете

3) Диснейленд в двадцать пять лет

4) Иностранный фильм с субтитрами

5) Фильм в кинотеатре с системой Dolby

6) Обед с Д. Геффеном[50] и Б. Диллером[51]

7) Диснейленд в десять лет

8) Аневризм

9) Спонтанное возгорание

Еще у Итана ужасная перхоть. Увы, жизнь — это вам не реклама. Мы с Карлой полчаса пытались придумать необидный сценарий на тему «Скажите знакомому, что у него перхоть», но так и не смогли. Странное дело: в остальном Итан выглядит безупречно.

Четвертый час ночи. Мы только вернулись от Итана. Сегодня мы «летим в Австралию» — это кодовое обозначение безумного тридцатишести- или сорокавосьмичасового программерского забега. Надо подготовить программу к встрече Итана с рисковыми инвесторами.

Пришло письмо от Эйба:

Вы всетаки уехали…

А я думал, не соберетесь. Как можно так ЛЕГКО бросить Майкрософт?!? Тут классно. Весной будет дробление акций.

Кто ваш Билл?

Хочу дать об’явление на локальной бибиэске. Странно как-то жить одному. Уже месяц…

Зацени:

КОСМОС!

Нет, не последний рубежь а просто жилье космических масштабов. Уникальное предложение! Редмонд, 5 минут до Майкрософта. Королевская роскош семидесятых. Звук Dolby ТНХ. Адирондакское кресло из лыж. Батут. Свой санузел. Дом. животные — не вопрос. 235 долл.

Кстати, ты знаеш, что лего выпускает пластмассовый пылесос в форме попугая, которым можно собирать рассыпанные блоки?

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Сегодня мы с Итаном колесили по Кремниевой долине и рассматривали парковки: в каких компаниях люди работают по воскресеньям. Итан говорит, это самый верный способ определить, в какую компанию стоит вкладывать деньги. «Где программеры потеют, там инвесторы толстеют».

Карле не нравится, что мы с Итаном скорешились. Мол, он меня портит. Я успокаиваю ее, что всю юность просидел за компьютером и никогда не смогу догнать «не-нердов», которые все это время жили полнокровной жизнью.

Карла говорит, что «испорченные» нерды — самые ужасные, потому что они превращаются в Марвинов и вызывают проблемы планетарных масштабов. (Марвин — это такой персонаж из мультика про Багса Банни, который хотел взорвать Землю, потому что она заслоняла ему Венеру.)

Чуть не забыл! Сегодня ехали из кафе по Арастрадеро-роуд. Закат был убийственный, почти в буквальном смысле: мы так залюбовались розово-оранжевым небом, что чуть не разбили машину. У дома моих родителей на Ла-Креста-драйв я вообще потерял дар речи. От Сан-Матео на севере и до самого Гилроя на юге горы Контра-Коста светились изнутри, как фонарики на веранде. На склоне Маунт-Гамильтон блестела обсерватория, а ангар дирижаблей был похож на умирающего Зефирного Великана из «Охотников за привидениями». Грандиозно!

Мы наслаждались зрелищем с покатого балкона — покатого, потому что рыхлый песчаный грунт под этими старыми домами дает осадку. Полы коробятся, двери еле закрываются. Мы бросали игрушки Мисти, маминому золотистому ретриверу, купленному (точнее, купленной) два года назад. Из Мисти хотели сделать собаку-поводыря, но она провалила экзамен, оттого что слишком ласковая. Ну, а мы не против такого недостатка!