Алекс Тарн - Боснийская спираль (Они всегда возвращаются) Страница 18

Абу-Ахмад не отвечал по понятным причинам.

— Молчишь? А ведь какой разговорчивый был… Ну ладно, ты пока тут посиди, а я пойду. Ножик я заберу, хорошо? Ты ведь на него насмотрелся по самые уши, а мне еще пригодится. А вообще-то, знаешь, одолжи-ка мне свою форму. У вас ведь тут все в камуфляже ходят, по моде одетые, а я что — не человек? Я тоже хочу…

Приговаривая так образом, Берл стащил с бородача одежду и натянул ее на себя. Получилось почти впору, хотя и тесновато в плечах. Окно выходило на жилые палатки ханджаров. Эта часть лагеря почти не освещалась, и Берл не сомневался, что в темноте сумеет выскочить незамеченным. Проблема заключалась в том, что для того, чтобы дойти до стоянки автомашин, требовалось обогнуть штабной барак, пересечь ярко освещенный плац и миновать пост у ворот. На это может уйти минут пять — время значительное. А подручные Абу-Ахмада, скорее всего, сидят снаружи, прямо за дверью, прислушиваются. Пока Берл тут бормочет, мертвеца воспитывает, пока в коридоре слышен звук мирной беседы, никто ничего и не заподозрит. А вот как наступит в кабинете мертвая тишина, тут-то и встрепенутся господа садисты. Ну а дальше понятно: тревога, вся база вокруг тебя, а ты — посередине плаца, как мышь на паркете бального зала… Нет, не годится.

Берл перетащил мертвеца на стул, подошел к двери, приоткрыл слегка, на небольшую щелку, позвал: «Эй, Хасан! Селим!»

Вошел Хасан, один, сделал шаг-другой и остановился, недоуменно глядя в затылок сидящему на стуле командиру. Берл насадил его сзади на нож по всем правилам, снизу вверх, под лопатку, но тем не менее «слесарь» не умер. Он обернулся и с рычанием вцепился в Берла, пытаясь добраться до горла. Чудовищная жизненная сила этого волосатого балканского оборотня отказывалась уходить без боя. Держа правую руку у горла, Берл размахнулся левой и что есть силы ударил Хасана в печень. Палач охнул и ослабил хватку. Берл ударил снова и снова. Он бил, не переставая, в одну и ту же точку, поражаясь тому, что враг продолжает держаться, надеясь только на то, что жизнь в теле этого жуткого существа иссякнет прежде, чем его, берловы, силы. Он уже взвешивал возможность воспользоваться пистолетом, как Хасан наконец дернулся, уронил руки и обмяк.

Берл аккуратно опустил «слесаря» на пол и потер свою помятую шею.

— Экий ты инопланетянин, — сказал он, вытаскивая нож. — Как это так выходит, бижу, что ты меня с одного удара вырубил, а я, грешный, тебя с десяти не пронял? Да еще с этой штукой в спине… За что тебе отдельное спасибо, бижу, так это за то, что ты один тут такой. Кстати, а где же твой напарник?

Он снова приоткрыл дверь и осторожно выглянул. Коридор был пуст. Ну и прекрасно… Берл открыл окно, выпрыгнул наружу и, надвинув на лицо форменное кепи, неторопливо двинулся в обход барака. У самого угла он остановился. Тщедушная фигура Селима маячила у темной стены. «Электрик» мирно мочился, выписывая замысловатые кривые на пыльной крашеной поверхности, и был настолько поглощен этим увлекательным творчеством, что совершенно не обратил внимания на подошедшего сзади Берла.

— Салям алейкум, бижу, — приветствовал его Берл, зажимая Селиму рот одной рукой, в то время как другая решительно ухватила беззащитные гениталии «электрика», грубо скомкав их в один болящий комок. — Ну я тебя прямо обыскался, а ты тут, оказывается, чистописанием занимаешься.

Селим пискнул по-мышиному.

— Тише! Будешь шуметь — оторву. Понял? — предупредил Берл, для наглядности дернув рукой с зажатым в кулаке селимовым хозяйством. Селим отчаянно закивал, вращая глазами и мыча что-то в берлову ладонь. Берл передвинул руку со рта на загривок. Со стороны они должны были выглядеть двумя беседующими приятелями, которые нежданно-негаданно повстречали друг друга и отчего-то забыли расцепить крепкое дружеское рукопожатие.

— Селим — хорошо! Убивать Селим — нет! — тут же горячо зашептал «электрик», демонстрируя свои познания в английском и приподнимаясь на цыпочки, чтобы облегчить режущую боль в мошонке.

— Тогда так, — решительно сказал Берл. — Селим — хорошо, Селим — жить. Селим — плохо, Селим — мертв. Понял?

— Понял! Понял! Селим — хорошо! Понял! — отчаянно закивал Селим, добавляя к редким английским словам бурный поток непонятных клятв и заверений.

— Ладно, верю, — смилостивился Берл, разжимая руку. — Пошли. Только штаны застегни…

Они обогнули барак и вышли на плац, направляясь в сторону стоянки. Селим ковылял на полусогнутых, поминутно шмыгая носом и кося глазами во все стороны одновременно. Берл уверенно подталкивал его вперед, многозначительно поглаживая шейные позвонки.

— Не трусь, бижу, прорвемся… И не будь таким букой, поздоровайся с часовыми, ну!.. как я, смотри… — Берл помахал рукою часовым у ворот. Те после небольшой паузы помахали в ответ и что-то крикнули Селиму.

— Отвечай, сволочь, задавлю! — прошипел Берл зловеще и сжал селимову шею. Тот вздрогнул и поспешно ответил. Без помех они пересекли плац и вошли на стоянку.

Берл открыл дверцу грузовика:

— Садись.

«Электрик» отрицательно покачал головой. В глазах у него стояли слезы.

— Нет, — сказал он. — Ты обещал. Селим — хорошо, Селим — жить. Обещал…

У Берла не было времени на споры. Коротко размахнувшись, он влепил Селиму пощечину и за шиворот запихнул в кабину.

— Обещал, обещал… — пробурчал он, заводя двигатель. — Мало ли кому что обещают на войне? Ты прямо как ребенок, бижу… а еще садист называешься…

Селим заплакал. Захлебываясь слезами, он бормотал что-то по-боснийски, и в его плаче было больше обиды, чем страха. Берл плюнул с досады.

— Да отпущу я тебя, черт с тобой! Отпущу! Но не здесь же, сам подумай… вот в лес заедем и выкину тебя из кабины. И не реви ты как белуга!

Он уже выезжал со стоянки, когда в лагере завыла сирена. Ага, видать, нашли своих горе-следователей…

Берл заложил широкий вираж по плацу, набрал скорость и понесся к воротам. С вышек ударили пулеметы. Пригнувшись, Берл выжал газ до предела. Грузовик миновал ворота, как будто их там и не было, вынеся на капоте обломки досок и колючую проволоку. Подпрыгивая на кочках, машина понеслась к мосту. Пули продолжали стучать по кабине. Звякнув, разлетелось ветровое стекло. Берл почувствовал толчок в ногу — ранили-таки, гады! Грузовик влетел на темную деревенскую улицу, и выстрелы прекратились.

— Ушли мы, садист, ушли, дорогой! — азартно закричал Берл, направляя машину на мост. — Эх, садистушка! Везучие мы с тобой, честное слово, везучие!

Селим молча трясся на пассажирском сиденье. Он перестал скулить и шмыгать носом; на искаженном лице его застыл смертельный ужас.

На освещенном мосту они схлопотали еще несколько очередей. Промчавшись через деревню, Берл въехал в лес и остановил машину.

— Все! — торжественно провозгласил он. — Вылезай! Обещал так обещал… Что со мною — сам не понимаю. Никого не отпускал, а тебя, гниду последнюю, садиста, палача… а может, все-таки шлепнуть, а? Да шевелись ты, погоня не ждет!

Но Селим молчал. Он был мертв, мертвее мертвого. Пулеметная очередь вошла ему в правый бок; так что не сиди он там, сбоку…

«Э-э, брат, — подумал Берл печально. — Да ведь ты мне жизнь спас… Ладно, делать нечего, давай пересаживаться.» Он усадил мертвеца на сиденье водителя, вывел грузовик на относительно прямой участок дороги, разогнал, стоя на подножке, и соскочил. Дальше ехать было невозможно — блокпост. На ходу, углубляясь в лес, он осмотрел свои ранения. На счастье, ничего серьезного — царапины на бедре и левом плече… Надо бы перевязать, но времени на это не оставалось. Погоня уже шумела вовсю. Он слышал, как справа впереди встретили пулеметным и автоматным огнем его неуправляемый грузовик, и порадовался последней услуге, которую оказал ему «электрик» Селим. Потом со стороны дороги послышался шум многих автомобильных моторов. Погоня и впрямь завязывалась нешуточная.

Берл продвигался быстро, насколько это позволяла ему раненая нога. Дороги не выбирал — тропка так тропка, прогалина так прогалина — не время осторожничать. Если уж суждено погибнуть от мины, то пусть так и будет. Все лучше, чем смерть от пыток. Вторично попадать в плен живым он не намеревался. Судя по звукам справа, Берл миновал второй, ханджарский блокпост. Интересно, обнаружили ли они гольф? Вот сейчас и узнаем… Если обнаружили, то можно стреляться сразу, на месте. Пешком ему из этого леса не выбраться и спрятаться негде. Лесок, хоть и густой, но небольшой; такой прочесать — раз плюнуть. Пока что окружат со всех сторон, а потом дождутся рассвета и — вперед…

Но даже если бы и на машине, то все равно непонятно, как отсюда выбираться. Вся эта чертова округа — как лес; кустов много, а спрятаться негде… Люди чужие, враждебные, язык чужой, непонятный. И связи никакой, так что помощи ждать неоткуда. И оружия — кот наплакал, бородатый кот Абу-Ахмад: ржавый пистолетишка да две обоймы. Дрянь дело, бижу, что и говорить…