Анатолий Сигов - Игры хакеров Страница 18

– В конце концов, мы все живем на деньги, которые приносит бизнес. Ты не должен так относиться к Виктору! – продолжала мать.

– Я к нему не отношусь никак. Мы с ним не обменялись и парой слов за все эти годы. Меня устраивает ситуация, когда он не трогает меня, а я не трогаю его. И уж точно я не собираюсь на него работать.

– Но он говорит, почему мы должны оплачивать твою гимназию, если ты ничего не хочешь делать для нас. Это так дорого стоит!

Это было что-то новое. По всему чувствовалось, что мать окончательно перешла на сторону отчима и смягчать его наезды уже будет некому. Раньше она была своеобразным буфером между ними.

– Хорошо. Я брошу гимназию, если так. Но работать на него я не буду.

– Да не на него, а на нас, на себя.

Он чувствовал, что мать начинала заводиться. Такого раньше тоже не случалось. Она была хорошей и доброй матерью для него. Была когда-то. А сейчас?

– Я еще раз хочу тебе сказать, что у меня другие планы, и я буду зарабатывать деньги, но в другом месте.

– Нас не устраивает «другое место». Почему не у нас?

«Нас» резануло ухо. Если раньше она говорила «Виктор», то сейчас, когда она полностью перешла на сторону отчима, в ее представлении семейный мир стал делиться на «мы» и «он». Это было неприятным открытием. Подобная конфронтация неминуемо приведет к взрыву. А это не входило в его планы.

– Я подумаю. Может быть, на полдня. Мы решим этот вопрос.

Но потянуть время не получилось. Мать была настроена решительно.

– Никаких «решим». Вопрос решен! Через неделю ты выходишь и работаешь в аптеке, которая находится рядом с нашим домом. Помощником провизора. Виктор все организовал. Девочки тебя научат.

Пока он обдумывал, как выйти из подобной ситуации, мать отрезала:

– Если ты не станешь работать, то у тебя будут большие неприятности!

И с этими словами она вышла из комнаты.

Ситуация кардинально менялась. Отчим хотел его подставить. Это было ясно. Но если раньше казалось, что перспектива работы была где-то там, в будущем, и он сможет как-то от нее отделаться, то сейчас возникла проблема, и, как всегда, не вовремя.

Чтобы собрать деньги на здание, он осторожничал и брал товар у Китайца небольшими партиями под конкретных заказчиков. Но даже при этом они еще остались должны американке плюс нужны были новые деньги на раскрутку и рекламу их бизнеса в городе, поэтому поставки товара нельзя было прекращать. Его клиентура – выпускной класс – должна в большинстве своем остаться на лето в городе, чтобы готовиться к поступлению в университеты, и нельзя было упускать то, что уже было достигнуто. Кроме того, нужно развивать свой собственный бизнес в другой жизни и для этого находиться у Эльки, куда приходила Оля, без которой, как он понимал, ему не обойтись. Работа в аптеке никак не вписывалась в его планы. На нее просто не оставалось времени.

Он уже прекратил было заниматься дурью, но из-за покупки здания бизнес пришлось возобновить. Он ненавидел то, чем ему приходилось заниматься. Один контингент людей, с которыми приходилось общаться, чего стоил! Не говоря уж о других опасностях, которые его подстерегали. И не только то, что его могли замести с товаром. Он обладал специфической внешностью, и его уже предупреждали, чтобы он был поосторожнее вокруг рынков, где, бывало, шатались толпы пьяных подонков, вооруженных железной арматурой. Он убеждал себя, что это – его город и его страна, но чувство страха уже сидело где-то в глубине и заставляло внимательно оглядывать улицы и хватать машины, чтобы лишний раз не ходить пешком.

Он решил пока не думать о проблеме с работой и с матерью и на следующий день заняться делом. И это вновь привело его на рынок.

Он уже расплатился с Китайцем и получил очередную порцию товара, когда тот неожиданно спросил:

– Кокоса хочешь?

Ударение он поставил на втором слоге и показал полиэтиленовый пакетик. Не дожидаясь ответа, он отсыпал на стол небольшую горку белого порошка, сделал из него дорожку и неторопливо свернул банкноту в трубочку. Делал он все медленно, с азиатской неторопливостью.

– На! Пробуй!

Максимус знал эту субстанцию под более употребляемым у них названием «кокс», и это уже были не детские забавы с какой-то травкой. Здесь были другие цены и, соответственно, другие деньги и другие страхи. Это уже было серьезно.

«Откуда у него кокс? Он же специализируется на гереке и травке».

– Мне нужно взять с собой.

– Пробуй! Я еще дам. У меня много.

Он взял у Китайца трубочку, наклонился и решительно всосал через ноздрю белую дорожку. Дыхание перехватило, и из глаз выступили слезы. Понадобилось время, чтобы отдышаться, но ничего не происходило. Китаец достал из складок одежды еще один пакетик со щепоткой порошка и, сунув его ему в руку, сказал:

– Ну, иди теперь!

И он пошел. Максимус двигался твердой походкой, расправив плечи, не пытаясь скрыться за чужие спины. Он был горд своей внешностью, и прохожие, казалось, смотрели на него с восхищением. Стояла отличная погода, и все краски стали резкими и контрастными. Он знал, что идет навстречу новой жизни, и идет как завоеватель, что может добиться всего. Он поведет за собой трех друзей в другую жизнь и будет с жалостью смотреть оттуда на всех, кто остался здесь. Ему стало смешно от этой мысли, и он не понимал, почему водитель, который его вез, не смеялся вместе с ним.

Покупатель уже ждал его. Это был обрюзгший парень из выпускного класса, который всегда говорил с ним через губу, показывая полное презрение. Однако у него водились деньги, и с ним никогда не было проблем. Но на этот раз парень имел дело с совершенно другим продавцом. Исчез вихляющий образ Эдди Мерфи. С парнем говорил Максимус, который смотрел на него в упор и не говорил лишних слов. И парню это не понравилось. Он почувствовал себя некомфортно.

Сделка прошла мгновенно. Товар был обменен на деньги, и парень собрался было уходить, но увидел, что Максимус держит на уровне его головы полиэтиленовый пакетик.

– Что это? – спросил он, хотя уже знал, что было внутри.

– ОМ.

Парень взял пакетик и ждал продолжения.

– Это – пробничек. Очиститель мозгов. Попробуешь и скажешь.

На этом Максимус развернулся на каблуках и не торопясь пошел по своим делам. Спиной он чувствовал, что парень остался стоять, переваривая то, что услышал.

Когда он свернул за угол, то согнулся пополам от хохота. Потом всю дорогу к Эльке он вспоминал рожу парня и никак не мог сдержать приступов смеха.

А там уже был полный сбор.

– Нас ждут великие дела!

Все прервались и с удивлением взглянули на него, затем Оля с Витасом повернулись обратно к экрану компьютера и продолжили обсуждение чего-то своего, а Элька подозрительно уставилась на него.

– Ты сегодня какой-то разгоряченный, – наконец произнесла она.

Он сгреб ее в охапку и направился было в смежную спальню, но она отстранилась.

– Много работы.

Он никак не мог понять, почему они все такие невеселые. Ведь сегодня такой прекрасный день!

– Мы тебя ждем. Твоя очередь.

Это Оля обращалась к Эльке. Оказалось, что Элька сделала снимки и предстояло создать ее аватар. Она хотела быть сама собой, и это у нее блестяще получилось. Оля быстро поставила ей мимику и разворачивала ее голову на экране, показывая, как Элька выглядела со всех сторон. Это было великолепной работой!

– А одежда?

– Я буду одевать и показывать то, что проектирую.

Элька села перед экраном с Олей, и, не замечая никого вокруг, они вдвоем стали увлеченно переносить в электронное измерение ее наброски моделей одежды. Витас побежал в гимназию, чтобы успеть в последний день, когда открыт компьютерный кабинет, поработать над своими проектами. Эйфория проходила, и Максимус вдруг почувствовал себя одиноко. Сегодня у него не получилась роль знаменосца в победном шествии их компании в другую жизнь. Все занимались своим делом, и ему даже показалось, что он был лишним на их празднике жизни.

У него была масса задумок, как пробиться в другой жизни, что сделать, чтобы граждане города пришли к нему на аукцион, а не к кому-то другому. Но для этого требовался компьютер и Оля, но у него не было доступа ни к первому, ни ко второму. Элька монополизировала Олю, и он испытывал чувство ревности. Они еще не начали свою деятельность в другой жизни, но у него уже было чувство, что в их отношениях что-то незримо изменилось.

Он вышел из дома и поехал за Витасом в гимназию. По радио уже передали, что в Москве образовалась капитальная пробка, и он спустился в метро. Вагон был забит людьми, мрачно глядящими в пространство перед собой, чтобы не видеть окружающих. На очередной станции ввалилась команда парней, шумных и коротко остриженных. Они явно смотрели в его сторону и с озлоблением обсуждали что-то между собой. Опять шевельнулось чувство страха и засосало где-то внизу живота. Он не мог пересилить себя и на очередной станции в последний момент выскочил из вагона. Компания поехала дальше. Он стоял, дожидаясь следующего поезда, и пытался мысленно убедить себя, что его страх притягивает подонков как магнит и что он должен ходить с высоко поднятой головой и не избегать злобных взглядов других. Но когда пришел поезд, он поймал себя на том, что автоматически оглядел через окно внутренность останавливающегося перед ним вагона на предмет опасности. Страх уже прочно поселился у него внутри.