Пол Боулз - Пусть льет Страница 19

— Нет, — ответил Даер.

— Ну, больше мне ничего и не нужно. — Сказал он это, похоже, с облегчением; Даер сообщил ему об англичанке. — Я этим завтра займусь. А вы можете уже и закрываться. Уже десять минут седьмого. — Он помолчал. — Вообще-то, лучше, если вы пойдете. Как только соберетесь. Только внимательней с дверной щеколдой.

— Хорошо.

— Доброй ночи.

— Что такое? Что такое? — бормотал Даер, надевая плащ. Он выключил свет и вышел в коридор, захлопнул дверь и с силой ее толкнул для проверки.

В кондитерской внизу он остановился уточнить, как дойти до бара «Фаро». Видя, как он подходит к стойке, хозяйка любезно приветствовала его.

— Guten Abend,[51] — сказала она и несколько опешила, когда он заговорил с ней по-английски. Но она все поняла и подробно описала, как дойти, добавив, что ходу отсюда всего минута.

Бар он нашел легко. То было очень маленькое заведение, запруженное людьми, по большей части, похоже, знавшими друг друга: между столиками часто перекрикивались. Поскольку места у самой стойки не было — даже тем, кто уже был в баре, — а все столики заняты, Даер сел на скамью в оконной нише и стал ждать, когда освободится столик. Две девушки-испанки, смущенные в своих парижских модельных платьях и с длинными серьгами, стиравшими все остатки шика с их одежды, вошли и подсели к нему на скамью. За столиком перед ним сидела французская пара, пила «Бакарди». Слева от него — две несколько суровые с виду английские дамы средних лет, а справа и немного дальше столик обсели американцы, которые то и дело вставали и ходили к стойке общаться с теми, кому удалось там зацепиться. В дальнем углу за крохотным пианино сидела маленькая очкастая женщина, пела по-немецки. Ее никто не слушал. Даеру место вполне понравилось; ему оно казалось определенно шикарным, но не чопорным, и стало интересно, почему маркиза сказала, что Уилкокса сюда и калачом не заманишь.

— Y pensábamos irnos a Sevilla para la Semana Santa…

— Ay, quéhermoso![52]

— Господи, Хэрри, ну ты его и выхлестал!

— Alors, tu ne te décides pas? Mais tu es marrante, toi![53]

— Полагаю, она до ужаса несчастна, что приходится возвращаться в Лондон в такое время года.

Женщина за пианино пела:

— Wunderschön muss deine Liebe sein.[54]

— Y por fin nos quedamos aquí.

— Ay, que lástima![55]

— Ne t’en fais pas pour moi.[56]

— Эй, официант! То же самое, всем.

Он подождал, заказал виски, выпил, ждал дальше. Женщина спела несколько старых песен Дитрих.[57] Их никто не услышал. Настала четверть восьмого; скорей бы она пришла, думал он. Американцы напивались. Кто-то заорал:

— Смотри у меня, ублюдок тупой! — И на плиточном полу хрястнул стакан.

Дамы-англичанки поднялись, расплатились и вышли. Даер решил, что они подгадали свой уход так, чтобы продемонстрировать неодобрение. Две девушки-испанки заметили пустой столик и, собрав вещи, двинулись к нему, но, когда добрались, за ним на одном из стульев уже сидел Даер.

— Я жду даму, — объяснил он, не добавив, что в бар он все равно пришел раньше них.

Они даже не потрудились на него взглянуть, всю свою энергию пустив на выражение крайнего отвращения. Вот разбился еще стакан. Женщина в углу заиграла «Боже, благослови Америку»,[58] без сомнений — с сатирическим намерением. Один американец услышал и очень громко принялся подпевать. Даер поднял голову: у столика стояла маркиза де Вальверде, в линялых синих брючках и замшевой куртке.

— Не вставайте, — распорядилась она, когда он торопливо вскочил. — Ça va?[59] — окликнула она кого-то за другим столиком.

Даер посмотрел на нее: она казалась не такой внушительной, как накануне ночью. Быть может, потому, что не накрашена, подумал он, но ошибся. Ее макияж для улицы был еще тщательнее, чем тот, что она накладывала по вечерам. Он просто не бросался в глаза. Теперь она была вся сплошь теплота и обаяние.

— Сказать вам не могу, до чего, по-моему, вы любезны, — сказала она, когда у нее в руке появился виски с содовой. — В наши дни так мало мужчин остались поистине добры. Помню своего отца — он говаривал, что понятие о благородстве быстро исчезает с лица земли. Я тогда не понимала, о чем он, конечно, но теперь знаю, и, боже мой, как же я с ним согласна от всей души! А благородство и доброта идут рука об руку. Вы можете быть не благородны — кто знает? — но определенно нельзя отрицать, что с вашей стороны было чертовски любезно все бросить и встретиться со мной, когда я предупредила вас заранее, что ожидаю от вас услуги.

Он не отрывал от нее взгляда. Она была слишком стара, вот и все. Время от времени в череде постоянно меняющихся выражений, принимаемых ее изменчивыми чертами, проскальзывало мертвое мгновенье, когда он видел под ними недвижное, застывшее разочарование возраста. У него мороз шел по коже. Он думал о соответствии тела и кожи у Хадижи, говоря себе, что это едва ли справедливо; девушке было не больше шестнадцати. И все же вот факты. Он рассматривал, чем это компенсируют натура и светская утонченность, но многого ли они стоят на самом деле? Он склонялся к тому, что нет — в таких случаях. «Тут не пройдет», — думал он. А может, и да, если вольет в себя много выпивки. Но к чему стараться? Ему было непонятно, с чего вообще такая мысль ему явилась. Нет причин думать, что ей в голову она тоже пришла, вообще-то, только он был уверен, что пришла.

Услуга оказалась до нелепости простой, решил он. Ему просто следовало заполнить от ее имени некий бланк; таких в конторе он найдет во множестве. Его требовалось отправить вместе с письмом на бумаге агентства секретарю отеля «Мамуниа» в Марракеше, и в нем бы говорилось, что бронь некой мадам Уэрт на двадцатое января отменена, а номер вместо нее следует забронировать на имя маркизы де Вальверде. После чего ему надлежало отправить ей копию заполненного бланка.

— Сможете все это запомнить? — сказала она, подаваясь к нему через стол. — Мне кажется, вы самый ангельский мужчина из моих знакомых. — (Он делал пометки в крохотном блокноте.) — В сезон в «Мамунию» попасть чуточку труднее, чем на небеса.

Все записав, он допил и наклонился к ней так, что их лбы оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга.

— Я с радостью это для вас сделаю… — Он замялся и почувствовал, как краснеет. — Не знаю, как вас называть. Понимаете… титул. Не миссис же де Вальверде. Но я не знаю…

— Если умны, будете звать меня Дейзи.

Он чувствовал, что она развлекается за его счет.

— Ну, прекрасно, — сказал он. — Я вот что собирался сказать — буду очень рад это для вас сделать. Но разве не Джеку лучше этим заниматься? Я в конторе пока лишь невежда.

Она положила руку ему на предплечье:

— О боже мой! Ни слова об этом Джеку, глупый мальчишка! Почему, вы считаете, я вообще к вам обратилась? Ох боже праведный, нет! Он об этом знать не должен, само собой. Я думала, вы понимаете.

Даер встревожился. Он сказал очень медленно:

— Ох, черт, — подчеркнув второе слово. — Тогда я прямо не знаю.

— Джек в этих вещах такая старая кошелка. Поразительно, как он этой конторой управляет. Нет-нет. Я дам чек на залог, и вы его просто пошлете вместе с письмом и бланком. — Она порылась в сумочке и вытащила сложенный чек. — Он выписан на гостиницу. Там поймут, что это потому, что агентство уже получило свои комиссионные, когда мадам Уэрт бронировала в первый раз. Разве непонятно?

То, что она говорила, казалось логичным, но смысла в этом он никакого не видел. Если это нужно держать в секрете от Уилкокса, значит тут кроется больше, чем она признаёт. Она заметила, как он крутит все это в уме.

— Как я вам сегодня говорила, — сказала она, — вам никак не нужно из-за этого напрягаться. Это до ужаса неважно на самом деле, и я чудовище, что вообще об этом с вами заговорила. Если бронь достанется кому-то другому, я легко могу две недели отдохнуть и в «Агадире». Прошу вас, не считайте, будто я в этом деле рассчитываю на вашу галантность.

Он резко перебил ее:

— Я это сделаю завтра утром, как только окажусь в конторе, и скину со своих плеч.

Он вдруг понял, что очень устал. Такое ощущение, что он за несколько миллионов миль отсюда. Она не умолкала; это было неизбежно. Но в конце концов он перехватил взгляд официанта и расплатился по счету.

— У меня машина дальше по улице, — сказала она. — Вам куда бы хотелось поехать?

Он поблагодарил ее и сказал, что зайдет в ближайший ресторан пообедать. Когда она ушла наконец, он какое-то время незряче брел по улице, то и дело ругаясь себе под нос. После обеда ему удалось самому найти дорогу к «Отелю де ла Плая». Даже с работающим электричеством там было сумрачно и тенисто. Он лег в постель и уснул, слушая разбивавшиеся на пляже волны.