Люсинда Райли - Танец судьбы Страница 19

Шон внимательно рассмотрел рисунок: большая кухня, гостиная, столовая, и еще остается пространство в задней части дома, чтобы разместить удобства прямо в доме. Наверху четыре спальни и чердак, который можно превратить в жилое помещение, если семья увеличится.

— Но, папа, где мы возьмем деньги на такое строительство? — спросил он.

— Это не должно волновать тебя, сынок. У меня кое-что отложено. А для верности мы сэкономим на оплате строителям! — Майкл стукнул кулаком по столу. — Сделаем все сами, вот этими руками!

— Все равно, — вздохнул Шон, — мы потратим деньги, будем работать, но так и не сможем стать хозяевами дома. Мы ведь только арендуем землю и все, что на ней стоит, у Лайлов.

Майкл еще глотнул самогона и кивнул, соглашаясь:

— Я знаю, сынок, сейчас именно так все обстоит. Но думаю, в ближайшие несколько лет в Ирландии многое изменится. Голос националистической партии громче с каждым днем, и британское правительство начинает прислушиваться к нему. Мне кажется, что однажды Райаны будут жить на собственной земле. И мы должны думать о будущем, а не о прошлом. Итак, как тебе мое предложение?

Когда Шон рассказал Мэри о плане отца, она захлопала в ладоши от восторга.

— О, Шон, уборная в доме! Новый дом для нас и наших детей! Его можно быстро построить?

— Да, дорогая, — кивнул Шон. — Местные ребята помогут мне.

— А как же наши планы? — Улыбка девушки померкла. — Мы ведь мечтали уплыть на корабле в Америку и посмотреть мир...

— Помню, помню, — кивнул он и взял Мэри за руку. — Не стоит отказываться от этого. Но даже если мы уедем, Райанам все равно нужна новая крыша над головой. Решив уехать, разве мы не будем чувствовать себя лучше, зная, что оставляем родным новый дом?

— Мне казалось, мы уже решили, — ответила Мэри.

— Да, дорогая, да, но всему свое время.

И в прошлом году, получив от Себастьяна Лайла разрешение на постройку нового дома, — как заметил Майкл, убытков ему это не принесет, а земля станет дороже, — они заложили фундамент и начали возводить стены. Мэри часто проходила мимо стройки и, останавливаясь, в восхищении смотрела на дом.

— Мой дом, — не веря глазам, шептала она.

Каждую свободную минуту Шон работал на стройке, и постепенно, когда стали видны очертания комнат, где предстояло хозяйничать Мэри, мечты об отъезде в Америку сменились обсуждением мебели, которую Шон сделает в мастерской. И еще разговорами о том, кого они пригласят на новоселье в огромный новый дом после свадьбы.

Мэри была одинока, семья Шона стала для нее родной. Она помогала Колин, младшей сестре Шона, писать буквы, вместе с его матерью пекла пироги и училась у Майкла доить скот. Все они, в свою очередь, были очень расположены к внимательной и способной девушке.

Семья Шона была небогатой, но сто акров земли приносили стабильный доход, а сама ферма обеспечивала всем необходимым: молоком, яйцами, бараниной и овечьей шерстью. Майкл и Шон работали от рассвета до заката, чтобы получить максимальную прибыль.

По выражению лиц местных жителей, которые заходили к Райанам и знакомились с Мэри, она понимала, что многие считали ее счастливицей.

«А сейчас, — думала девушка, торопливо вытирая глаза платком, — все это у меня отнимут. Хорошо, что Шон надеется вернуться живым и здоровым, но если все выйдет иначе?»

Мэри вздохнула. Ей следовало почувствовать: с самого начала все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она уже уведомила о своем уходе хозяина особняка, намереваясь прекратить работать в следующем месяце и заняться подготовкой к свадьбе. Мэри задумалась: стоит ли теперь, учитывая сложившиеся обстоятельства, делать это? Если она поселится у Райанов и будет ждать возвращения Шона с войны, то потеряет независимость и деньги, которыми может распоряжаться сама. А если Шон не вернется, она, скорее всего, так и умрет старой девой в доме родителей погибшего жениха.

Встав, Мэри направилась в сторону Дануорли-Хауса. Хотя миссис О'Флэннери, экономка, не особенно жаловала Мэри, она высоко ценила ее трудолюбие и была расстроена, когда та предупредила ее о предстоящем уходе. Да и сам Себастьян Лайл и его мать с грустью восприняли это известие.

Поднимаясь на скалу, Мэри не сомневалась, что сможет сохранить работу в особняке. По крайней мере, до возвращения Шона. Входя в кухню, девушка собрала волю в кулак. Она решила поступиться гордостью и попросить экономку оставить ее, пусть даже та будет злорадствовать. В любом случае это меньшее из двух зол. Почти всю жизнь Мэри не была хозяйкой собственной судьбы, но в итоге вырвалась на волю.

И теперь ей совсем не хотелось возвращаться в тюрьму.

10

Мэри провожала Шона на войну, стиснув зубы, чтобы не дать воли эмоциям. Вернувшись в Дануорли-Хаус, она, взяв себя в руки, вновь приступила к работе.

Шли месяцы. Новости с фронта Мэри рассказывал Себастьян Лайл, раз в неделю получавший из Англии «Таймс». Время от времени приходили письма и от Шона — он уже был по ту сторону Ла-Манша и даже участвовал в сражении за город Моне. Судя по письмам, Шон пребывал в отличном настроении и наслаждался духом товарищества «ирландцев» — так все называли солдат Ирландской гвардии. Но, к сожалению, батальон Шона уже понес потери: в письмах он рассказывал о погибших и раненых друзьях.

Иногда Мэри заходила навестить Райанов, но вид недостроенного дома — никто не занимался им с тех пор, как Шон и другие молодые парни из деревни ушли на фронт, — расстраивал ее.

Она как будто замерла в тихой бухте, ожидая решения своей участи.

Через девять месяцев письма от Шона стали приходить реже. Мэри писала ему каждую неделю, пытаясь выяснить, когда он получит обещанный отпуск. В последнем письме Шон упомянул, что должен на четыре дня отправиться в казармы Ирландской гвардии в Лондоне, но этого времени не хватило бы даже на то, чтобы добраться до Западного Корка.

Из статьи в «Таймс» Мэри узнала, что тысячи солдат союзнических войск погибли в сражении у Ипра.

Себастьян Лайл уехал из Ирландии пять месяцев назад. Он не мог отправиться на фронт, так как страдал от астмы, но говорил, что собирается оказать посильную помощь в Форин-офис[5].

В особняке Дануорли воцарилась тишина. В доме осталась только Эвелин Лайл. Гостей не приглашали, и трем слугам было практически нечем заняться. Помощницу горничной уволили, так что Мэри пришлось взять на себя дополнительные обязанности. Она вместе со всеми обитателями дома ждала и надеялась.

Восемнадцать месяцев спустя Себастьян Лайл вернулся домой. Было приятно, что наконец-то можно обслужить хозяев за столом. Эвелин вышла из состояния оцепенения и спустилась вниз, чтобы поужинать в гостиной вместе с сыном. Два дня спустя Мэри вызвали в кабинет хозяина дома.

— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросила она, входя. — Да.

Бесцветные голубые глаза Себастьяна Лайла, казалось, еще более глубоко впали, чем раньше. Он был худым, измученным, выглядел вдвое старше своего возраста. Его рыжие волосы начинали редеть, и Мэри подумала, что благородное происхождение не гарантирует безупречной внешности.

— В наш дом в Лондоне требуется горничная. Я предложил тебя. Что ты об этом думаешь?

Потрясенная, Мэри смотрела на хозяина:

— Я? В Лондон?

— Да. Теперь, когда я вернулся, здесь справится миссис О'Флэннери и приходящая на день горничная из деревни. А в Лондоне крайне сложно найти прислугу, ведь все силы сейчас мобилизованы на нужды фронта, девушки идут на военные заводы и берут на себя мужскую работу: водят автобусы и все такое прочее. Мой брат просил меня подыскать кого-нибудь в Ирландии, а ты лучшая кандидатура.

— Лондон! — Мэри вздохнула. Именно там расположены казармы Шона. Возможно, в следующий раз, когда он приедет в отпуск из Франции, она сможет встретиться с ним. Кроме того, это было настоящее приключение, и она не хотела упускать такую возможность. — Думаю, это замечательно, сэр. Мои обязанности будут такими же, как здесь?

— Да, примерно. Дом гораздо больше этого, и раньше в нем работали двадцать человек. Сейчас мы сократили количество прислуги до десяти, так что каждый выполняет какую-то грязную работу. У тебя будет красивое форменное платье, комната на двоих с еще одной горничной и зарплата тридцать шиллингов в месяц. Тебя это устраивает?

— Думаю, вполне, сэр.

— Замечательно, Мэри. Дай мне знать, как только примешь решение, и я организую твой отъезд в Лондон.

— Да, сэр, конечно.

Через несколько дней Мэри спустилась на ферму к родителям Шона, чтобы рассказать о своих планах. Неудивительно, что их ничуть не обрадовала новость об отъезде из Ирландии невесты отсутствующего сына.

— Но, Бриджет, — объясняла Мэри, пока они вдвоем пили чай в кухне, — я хочу поехать, поскольку у меня помнится возможность увидеть Шона, когда он в следующий раз получит отпуск.