Николай Прокудин - Мятежный капитан Страница 19

Выпивоха, весельчак и балагур Смехов запаниковал, ему стало уже не до шуточек и не до рома и джина, события приняли неприятный оборот. Советник проявил смекалку и, усыпив бдительность охраны, сбежал через окно туалета. Босиком и в одних трусах он примчался в посольство и не выходил за его ворота до самой замены…

— Так точно! Это моя «Волга», — повторил замкомандира полка. — Техосмотр пройден, машина исправна.

— Мне плевать, исправна она или нет, — сказал как отрезал генерал Кузьмичёв. — Офицер, у которого есть личный автомобиль — пропащий для службы. Он потерян для армии.

— Не понял, товарищ генерал-лейтенант, — всплеснул руками Смехов. — Для чего потерян? Для армии? Для какой?

— Повторяю. Офицер, у которого есть личный автомобиль, потерян для Советской Армии! Для какой же еще!

— А я читал, что в американской армии у каждого офицера есть личный автомобиль, — подал реплику с места острый на язык майор Холостяков, у которого тоже был личный «Москвич».

— Кто это сказал? — грозно спросил генерал.

— Я сказал, — ответил Холостяков и встал по стойке смирно.

— Объявляю Вам строгий выговор за пререкания! Командир, сейчас же запишите ему взыскание. Повторяю, офицер, у которого есть личный автомобиль — потерян для военной службы! Командир полка!

— Я! — вскочил на ноги командир части и вытянулся в струнку. — Слушаю Вас!

— Товарищ полковник, Вы начальник гарнизона?

— Я! Так точно!

— Как начальнику гарнизона, я Вам приказываю: любая машина должна выезжать за пределы гарнизона только с Вашего личного разрешения! Ясно?

— Так точно! — вновь гаркнул полковник Плотников и вытянулся в струнку на все свои полтора метра роста.

— А разрешения на выезд выдавать — запрещаю!

— Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант. Так точно!

Офицеры в недоумении зашушукались, и по рядам пошёл ропот недовольства. Примерно ещё десять-двенадцать человек имели автомобили, помимо тех, что стояли на площадке.

— В чем дело? — повысил голос генерал.

— А как прикажете выезжать в город? — задал вопрос неугомонный майор Холостяков.

— На автобусе! Получайте увольнительную записку и езжайте на общественном транспорте.

— Мы вроде бы вышли из возраста срочной службы, не солдаты, — возмутился Эдуард. Как всегда он не смог промолчать. — Даже в училище на последнем курсе был свободный выход в город.

— Ваша фамилия, товарищ капитан?

— Громобоев…

— Командир полка, запишите, что Громобоеву за нетактичное поведение выезд запрещён до февраля! И объявляю Вам замечание за разговоры и нетактичное поведение. У этого капитана машина есть?

— Так точно! — подтвердил Плотников.

— Значит, поставьте её на прикол и пусть проржавеет от крыши до днища. Займите его службой, нагрузите делами…

Эдуард в ярости заскрежетал зубами и сжал кулаки. Он сел на место и выругался.

— Нет, вы посмотрите на него! Представляешь, Вася, этот мудила из «нижнего тагила» прикатил на служебной «Волге» в окружении «УАЗиков», а нам велит ходить пешком? Приехал бы сам сюда в трескучий мороз на перекладных, на трёх автобусах, и потом я бы посмотрел на его пешеходный задор… — пробормотал Громобоев, обращаясь к Шершавникову.

Начальник штаба, живший в гарнизоне через дорогу, только ехидно ухмыльнулся, он был беспощаден к приятелю:

— Развивай ноги, тренируй мышцы. Купи велосипед вместо авто или бегай трусцой.

— Сам бегай, — огрызнулся Эдик и насупился.

Генерал потребовал показать мобилизационные документы и тревожные чемоданы. Громобоев только недавно начал оформлять документацию, карта была склеена, но на ней не было нанесено, ни одной надписи, ну, а полупустой тревожный чемодан содержал лишь котелок, ложку и полотенце.

— Капитан, как я посмотрю, Вы действительно заняты лишь своей машиной! Возможно, Вам пора отправиться послужить в Забайкалье или на Кавказ?

— Спасибо, я только прибыл из Афганистана.

Полковники из свиты генерала переглянулись и дружно принялись делать пометки в блокноты. Генерал продолжил публичную порку Громобоева.

— Ну и что? Уверен, кавказский горный воздух Вам будет полезнее наших сырых болот. Капитан, где Ваш сухой паек на трое суток и деньги на первые дни войны? Чем собираетесь питаться? Шпротами и сгущенкой? — вопрошал генерал, тыкая банками под нос Громобоеву.

Эдик не растерялся и ответил:

— Этих продуктов мне хватит на три дня. Китайский пехотинец довольствуется килограммом риса на неделю! А деньги положу с первой же получки…

— Вы служили в Китайской Народной Армии? — усмехнулся генерал. — Откуда такая осведомленность? Надо его проверить, не завербован ли этот говорливый капитан… Болтун — находка для шпиона!

Эдуард покраснел, но на этот раз сдержался и промолчал. Спорить далее было бесполезно, тем более Громобоев увидел, что строевик принес служебную карточку и выразительно посмотрел на него. Генерал полистал страницы, почитал записи и добавил свою. Кадровик-майор вновь посмотрел на Громобоева и скорчил кислую рожу. Проходя мимо, он прошептал Эдику:

— Замолчи и не высовывайся капитан, прикуси язык! Теперь замучаешься удалять этот выговор…

Новый год был окончательно испорчен. Эх, а ведь сегодня не пятница тринадцатое! — подумал Громобоев, топая по тропинке между сугробами к своей машине. На стоянке его ожидало еще одно разочарование. Переднее колесо спустило, а менять на морозе — дело не из приятных.

— Да пропади ты пропадом! — воскликнул капитан и побрёл пешком на автобусную остановку.

Глава 6. Острый национальный вопрос

Постепенно Громобоев втянулся в рутинную учебно-боевую жизнь танкового батальона: ежедневно проводились либо занятия в классах, либо стрельбы, либо вождение, либо работа на технике. Каждую неделю раза по два, по три роты рано утром ещё в темноте выезжали на полигон и возвращались после полуночи. Эдуард обычно руководил учебным местом по гранатометанию, и хотя риск тоже есть, но это лучше чем торчать на вышке вместе руководства с комбатом. Несколько раз солдаты в темноте стреляли по ней по ошибке из пулемёта, и раз бабахнули выстрелом из вкладного ствола. Хорошо пули пролетели мимо, и к счастью обошлось без жертв…

На вооружении танковых рот стояли старенькие «Т-55» и «Т-62», которым было лет по двадцать, новее техники не было, но зато были и более древние мастодонты времен Великой Отечественной войны — «ИС-3». Эти тяжеленные махины многие годы без движения пылились в боксах, но числились боевыми единицами. В принципе, для укрепрайона вполне подходящая техника: танк как танк, поставить его в заранее отрытый капонир и будет долго и успешно сдерживать атаки противника.

Но в очередной раз началось сокращение армии, и руководством было принято решение о списании устаревшей техники, ведь в частях и на складах и скопилось более восьмидесяти тысяч танков всех модификаций. Большую часть решили пустить на переплавку, некоторые экземпляры в музеи и на памятники. Технику Карельского укрепрайона тоже решили сократить: один танк заказали в Англию, один в Америку, один во Францию, подарки бывшим союзникам по войне.

Комбат Туманов получил задачу перегнать танки на станцию погрузки. Приказ есть приказ, а как его выполнить? Транспортёры-тягачи не дали, а по асфальту эти громадины не погонишь — проломит и свернёт всё дорожное покрытие! Решили гнать ночью в обход по просёлкам, по полям, через ручьи и болота, благо они скованы льдом. Мороз ночью ударил не шуточный, под тридцать, а в танке так же холодно, как и за бортом. Двенадцать офицеров и прапорщиков сели за рычаги и погнали технику. Чтобы не заблудиться и не сбиться с пути, вдоль намеченной трассы поставили солдат с фонарями и разожгли сигнальные костры.

Первый же танк едва вышел за ворота сразу провалился в болото, до утра его вытаскивали другим танком и тягачом, но остальные бронегиганты один за другим уходили в непроглядную тьму, чтобы стать историей. Только к следующему вечеру все танкисты вернулись с погрузки. Перепачканные офицеры бурно делились впечатлениями. На сухую дело не пошло, старшина метнулся за спиртом: усталым командирам после «ледяного» марша требовалось отогреться и расслабиться.

— До чего тяжелая в управлении машина, — потирая натруженные руки, сетовал Шершавников. — Ладно, у меня лапы огромные и мой кулак величиной с голову ребенка, но как же обычные мальчишки водители в войну ими управляли?