Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах Страница 19

Шоу прошло как во сне. Еще и лучше чем с профессионалками Олей и Наташей.

Все-таки Вагановское, оно и в Африке остаётся Вагановским.

Мастерства балетных ножек ни каким юрфаком потом не вытравить!

Надя такой стрип-балет сымпровизировала, что ей бы и Ла-Скала и парижская Гранд-опера рукоплескали бы, это как пить дать!

Надя притаранила из своей машинки си-дишник с классической музыкой, который всегда возила с собой и слушала в дороге, дала его нашему ди-джею и тот поставил сперва адажио из Лебединого, а потом начало первого акта из Жизели Адана. Уже потом, когда после отъезда Лагутина на вокзал, все пили и отмечали успех, Надя рассказала всей компании, что эти отрывки она учила на экзамене по классическому танцу.

– А балетные туфли, а пуанты то ты где достала? Откуда? – изумлялся Сева.

– А случайно в багажнике в сумке у меня оказались и вот пригодились, надо же! – счастливая смеялась Надя, – а ведь какой успех, за все столики на приват-стриптиз меня звали, сколько еще денег я могла бы сегодня заработать!

– Это точно, – добродушно посмеивался Сева, он был рад, что уезжая провожать москвича, Гриша Золотников его похвалил и поблагодарил за работу, – это точно, и Олька с Натахой потом жаловались, что никто из посетителей после Надиного триумфа их за столик на приват-стриптиз не звал, все только орали, давай, мол, балерину, балерину давай!

А особенное впечатление на пятничную публику, да на самих Золотникова с Лагутиным, произвел любительский стриптиз, показанный поваришкой Леночкой из холодного цеха.

Сева – даром что ли моряк-подводник, Ленку накачал коньяком, потом усадил в зале с охранником Петей, как будто они пара посетителей, и отдал ее на растерзание Максиму Тушникову, когда тот начал свой коронный номер с вытаскиванием из зала стриптизерки-любительницы.

Зал ахнул, когда в сиянии рампы перед взорами подгулявшей публики затряслись в торжестве природной зрелости юные груди пятого, если не шестого номера-размера.

И кабы все не увидали потом, что спутником этой красоты является сильный высокий мужчина, быть бы потасовке за право обладания этой прелестью!

– Главное, что Лагутин и Гриша в восторге, – подытожил Сева.

– Ну, вроде все срослось, – вздохнул Тушников, – будем теперь ждать результатов, авось и нас в Москву позовут.

В отдельном купе Николаевского экспресса, до которого его проводил приятнейший парень Гриша Золотников, подвыпившему Лагутину снился большой бюст поварихи Лены.

Она танцевала на пуантах и груди ее вздрагивая, прелестно вибрировали при каждом всяком движеньи ее прекрасных стройных балетных ножек. А Лагутин все бегал за ней по сцене, а она все убегала, все убегала…

– Надо пригласить в Москву этого парня их арт-директора к нам в Останкино, – думал Лагутин, жарко переваливаясь с боку на бок, – пускай он у нас сделает подобное шоу, типа Деголяс на льду, или анекдоты Максима на ринге и женский кэтч…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Денег на супершоу дашь? – спросил Лагутин.

Они сидели у Зураба Ахметовича на открытой веранде его большого только что отстроенного коттеджа, настолько нового, что как бы прораб и рабочие ни пытались скрыть следы отделочных работ, но тонкие лагутинские нюх и глаз то тут, то там безошибочно подмечали свежесть еще не подсохших лаков и олиф.

Поэтому и на открытой веранде они сидели в этот не такой уж и жаркий сентябрьский день, потому что в доме уж слишком пахло и свежей отделкой и новой мебелью. Это Лагутин подметил потому как сам уже третий год был в непрерывном процессе, как он его называл – перманентного строительства коммунизма. Лагутин замахнулся на одновременное строительство сразу двух домиков. По Калужскому на Десне для подраставшей и учившейся в МГИМО доченьки Любы и для себя по Рублевке в Усово. Так что, запахи свежих лаков и красок были Лагутину теперь также близки, как и запахи писчебумажного магазина для прилежного первоклашки.

– Денег на новое шоу дашь?

Вопрос повис в воздухе.

Зураб Ахметович медленно перебирал четки и глядел вдаль, мимо лагутинского плеча.

А воздух, если отринуть эти запахи строительства, был здесь волнующе свеж и прохладен, как бывает грустно прохладен и свеж первый предвестник скорых октябрьских холодов.

Лагутин тоже поглядел вдаль.

Да, неплохих архитекторов нанял Зураб Ахметович, это как в петровские и екатерининские времена старой России, когда для обустройства петербургских версалей выписывались лучшие мастера ландшафтной архитектуры, чтобы не просто выстроить дворец, но безошибочно вписать его в изгибы местного пейзажа.

Вот и у Зураба Ахметовича этот его новый Штакеншнейдер или Шнейдерштукер – кто ему строил этот его коттедж, оказался отнюдь не дилетантом и поставил домик на крутом бережку речки таким образом, что с веранды открывался щемящий душу прекрасный вид на заливной луг и на такую вот чисто русскую излучину неширокой реки, когда сужаясь перед изгибом, речка стоит недвижима глубоким омутом, покрытая листьями белых водяных лилий, а за поворотом, разливается вдвое и втрое, и уже бежит себе весело желтым песчаным мелководьем.

Наверное, дети местные, да и дачники, что из Москвы на лето приезжали, любили здесь купаться, – подумал Лагутин, – а теперь Зураб Ахметович отгородил десять гектаров, да пустил вдоль забора охранников с собаками, не покупаться, не порезвиться местной теперь детворе. Зато самому Зурабу хорошо. Никто думать не мешает.

– Так, даёшь денег на новое шоу? – спросил Лагутин впавшего в нирвану Зураба Ахметовича.

– Уж больно дорого твое это шоу стоит, – как бы очнувшись, и сфокусировав рассеянный дотоле взгляд, ответил Зураб Ахметович, – это ваше телевидение, оно ни пощупать, его ни потрогать его, не сосчитать, а денег очень больших требует.

Вот, я к примеру водочные заводы у себя на Кавказе имею, так водка, ее когда отгружаешь фурами на Москву, все фуры сосчитать можно, сколько машин выехало, сколько в каждой машине сотен ящиков, сколько до Москвы доехало, сколько на склады поступило, а это ваше телевидение, я не умею его сосчитать.

– Но тем не менее, это бизнес выгодный, – улыбнулся Лагутин.

– Был бы он не выгодный, я бы с тобой не разговаривал, дорогой уважаемый, – подняв кисть правой руки, подавая знак нукерам, чтобы приблизились, сказал Зураб Ахметович, – чаю свежей заварки давай выпьем и дальше поговорим, мне этот твой проект пока не совсем понятен, дорогой уважаемый.

Алкоголя в доме не подавали, говорили, что Зураб Ахметович готовится совершить хадж в Мекку на следующий год.

Два нукера восточной наружности тихо и быстро сервировали стол для чаепития, и покуда они возились с чайниками и пиалами, Зураб Ахметович молчал и глядя в даль перебирал свои четки.

– Денег дам, но для страховки, найди мне еще одного гаранта-соинвестора, опытного в этих ваших медиа-делах, – сделав два неторопливых глотка, сказал Зураб Ахметович, – если найдешь мне подельника в пополам, в пятьдесят на пятьдесят, и такого, чтобы я его знал, и такого, чтобы в твоем этом шайтан-телевидении понимал, тогда я готов открыть финансирование.

– Это разумно, – кивнул Лагутин, – только если я найду тебе компаньона что хорошо разбирается в медиа-бизнесе, и с именем известным в моих телевизионных кругах, тогда может не обязательно пятьдесят на пятьдесят?

– Поговорим, обсудим, – кивнул Зураб Ахметович, – но еще бы я хотел тогда, чтобы и ты вложил своих, хотя бы пять процентов, причем наличными, тогда я согласен и увеличить свою долю инвестиций.

– Хитрюга этот водочник, – подумал Лагутин, прикидывая, кому он может предложить стать гарантом и соучастником. Нового шоу, – надо их с этим питерским что-ли с Гришей Золотниковым свести?

А Гриша Золотников в это время тоже был на даче и гонял там шары на русском бильярде.

Ехать на дачу в дождливую погоду – это было в чистом виде выполнением жениной прихоти. В абитьюде жены Гриши Золотникова Насти наблюдалась строгая приверженность некогда заведенным правилам, регламентам и ритуалам. Вот положено в еще не завершенный сентябрем летний период выезжать в конце недели на дачу, значит умри, но поезжай! И ни дождь в пятницу, ни прогнозы заморозков на субботу-воскресение, не давали Грише освобождения от ритуального выезда, как легкий насморк не давал его сыну второклашке вожделенного освобождения от ненавистной физкультуры.

Дождь барабанил по жестяным подоконникам.

– Это надо же, какие тебе звонкие подоконники строители сделали, – пустив свояка в дальнюю лузу, и натирая кий мелом для нового удара, сказал Сева.

Сева Карпов с женой Анечкой, тоже приехали на эти выходные погостить. И только разве что приезд гостей и развеял на немного грустное дождливое обязательство Гриши сидеть весь уикенд здесь на берегу озера в Кирилловском и слушать, как дождь стучит по жестяным подоконникам.