Иржи Марек - Тристан, или О любви Страница 19

— С удовольствием, только не крепкого. Ян убирал со стола. Когда он вышел с подносом на кухню, туда заглянула Гелена и сказала:

— Побудь тут, пусть они хоть немного посидят одни.

— А может, им не хочется!

— Разве что ей, из жеманства. Но он-то нормальный и с удовольствием остался бы на ночь. Поверь моему опыту. Ян пожал плечами:

— Я ему мешать не собираюсь, пойду загоню машину. Когда он брал в прихожей ключи, там появился Данеш:

— Подожди, я тоже поеду.

— Так рано? — изумилась Гелена.

— Мария очень устала.

— Немудрено. Я ей сейчас постелю, — предложила Гелена, относя в комнату кофе.

— Ты мог остаться, — сказал Данешу Ян уже в машине, когда они ехали темными улицами.

— А что бы я объяснил жене, скажи на милость? — ухмыльнулся Данеш. Постоянно приходится держать в уме кучу обстоятельств.

— Что само по себе неприятно…

— Что само по себе необходимо… Между нами, сейчас я не могу позволить себе никаких выходок. Да ты, наверное, слышал, меня собираются перевести в министерство. У нашего института все равно никаких перспектив.

Уже у самого дома Данеша Ян сказал:

— Утром появлюсь на работе, а потом придется исчезнуть. Надо раздобыть катушку и отвезти тому добряку, который нас выручил.

— Главное, позаботься о Марии, я завтра вряд ли сумею к вам выбраться. В министерстве коллегия. Мерси за все, и помни, что со мной не пропадешь. Я-то знаю, чего хочу.

Ян усмехнулся:

— Иногда мне кажется, что я тоже знаю. Например, сейчас.

Данеш молча вылез из машины, помахал бывшему однокласснику рукой и скрылся в подъезде.

Возвращаясь домой по пражским улицам, Ян поймал себя на том, что весело насвистывает какую-то мелодию. Что же со мной произошло с тех пор, как я подплыл к тому островку и впервые увидел ее? И перед его мысленным взором заскользила вся эта череда событий, но виделась она полнее и глубже, чем некогда наяву. То, что тогда казалось игрой случая, теперь сплеталось в хитроумную цепь, одно звено соединялось с другим, и не было ничего случайного, но все подчинялось своей закономерности и имело особый смысл. И никому уже не разорвать эту цепь, подумал он с радостью. Если бы она смогла сковать нас навеки!

Одним безумцам свойственно радоваться оковам. Или влюбленным. Что, в сущности, не составляет такой уж большой разницы.

Когда Ян остановил машину у своего дома, все окна были темными. Вглядевшись получше, он увидел в одном силуэт женщины в белом, руки ее обхватили озябшие плечи. О боги, ведь это Изольда! Он помахал ей, и белая рука в окне повторила его движение. Потом женщина подалась вперед, оглянулась по сторонам и, убедившись, что никто не видит, послала ему воздушный поцелуй.

И это было чудесней самой невероятной мечты.

В какой-то из легенд о Тристане говорится, что он в конце концов лишился от своей любви рассудка. В принципе это вполне естественно, но то было не несчастье, а великий дар.

Ночь бродила над черепичными крышами домов, где-то хлопнуло окно, кто-то вскрикнул, послышались быстрые шаги. У города свои шумные и тихие истории. В городе переплетается множество разных судеб, и тот отрезок судьбы, который проживают сейчас эти двое, разыгрывался тут уже несчетное число раз: во времена, когда носили чепцы, когда влюбленные дамы облачались в кринолины, когда волосы зачесывали высоко надо лбом и когда их стригли в знак покаяния, ибо, как говорится, ничто не ново под солнцем. А тем более под бледноликою луной, верной спутницей самых невероятных приключений.

Безрассудные влюбленные лежат сейчас, разделенные стеной, Ян на узенькой кушетке в гостиной, а Мария в кровати его дочери. Оба молчат, но думают друг о друге, и каждому чудится, будто до него доносится дыхание любимого. Сегодня нам ниспослано великое счастье, радуются они, мы пробыли вместе целый день, вместе пережили приключение по дороге в Прагу, и с той минуты, когда мы впервые увиделись, мы принадлежим друг другу, и никто не сможет разлучить нас, мы скованы одной цепью, мы обручены навечно.

Разве может быть что-нибудь прекраснее?

Древние алхимики полагали, что элементы и металлы притягивает, связывает и соединяет между собой так называемая «склонность», или, другим словом, «любовь». В согласии, или же в гармонии, — основа всех изменений веществ, рассуждали они, склонившись над своими ретортами. Но если любовь способна расплавлять металлы, то почему же ей не распространить свою магию на референта научно-исследовательского института, учительницу пения из маленького городка или воду из деревенского колодца?

Доброй ночи вам, безумно счастливые несчастливцы!

Утром квартира наполнялась привычной суматохой: Гелена вставала первой, Ян должен был до службы собрать дочку в школу. А сегодня хлопот прибавилось, в доме появилась гостья. Еще с вечера Гелена умоляла Марию поспать подольше, дескать, в кухне все будет приготовлено, надо хорошенько отдохнуть, если сегодня у них с Данешем было так мало времени, то завтра все должно быть по-другому, в самом деле, не приехала же она только для того, чтобы помогать тут по хозяйству. При этом Гелена многозначительно улыбалась, проявляя чрезвычайную заботу о пассии Данеша. Мария взяла ключи от квартиры и пообещала спать спокойно, ни на что не обращая внимания.

Перед уходом Гелена снова и снова втолковывала мужу, чтобы тот сбегал за свежим хлебом, нарезал на тарелочку колбасу, накрыл все салфеткой, ей, мол, хорошо известна его забывчивость и невнимательность, но к Марии следует проявить максимум заботы, она — главная ставка в их игре на благорасположение Данеша. Ушла она вконец расстроенная, что не может задержаться дома, дочка собрала портфель и, гримасничная, съела завтрак, понукаемая более мольбами отца, нежели собственным аппетитом.

Томан добросовестно выполнил все поручения, не переставая с нежностью думать о той, кто остается в квартире и кому он с радостью пожелал бы доброго утра.

Закрывая окна, что тоже входило в круг его ежедневных обязанностей, он услышал, как где-то в квартире хлопнула дверь.

И вот наконец они оказались друг против друга — Мария, придерживая еще нерасчесанные волосы, с блестящими и вместе с тем несчастными глазами (господи, ну и видик у меня!).

— Доброе утро, — улыбнулся Ян.

Ей тоже ужасно хотелось встретиться с ним, но в эту минуту она, как и всякая женщина, подумала в первую очередь о прическе и о том, как бы поскорее привести себя в порядок.

— В кухне накрыт завтрак, приказание хозяйки выполнено.

— Мне так стыдно вас эксплуатировать, — быстро проговорила Мария, Подождите, я сейчас выйду.

Опьянев от неожиданного счастья, Ян пошел в кухню, прибрался, хотя и так уже все было вылизано, и не заметил, что прошло довольно много времени, прежде чем в дверях появилась Мария, одетая и причесанная, и даже с подведенными веками. Он почти благоговейно проводил ее к столу, снял салфетку с приготовленного завтрака и поставил на газ кофейник. Все это стало вдруг похоже на пленительную игру.

— Какое чудесное утро, — сказала Мария.

— Да. Честно говоря, я всю ночь думал о том, что мы лежим так близко друг от друга.

— Перестаньте, а то мне придется признаться, что я тоже не спала в надежде услышать ваше дыхание.

В приятной беседе время летело незаметно, и стрелка часов давно уже миновала роковую цифру, когда Ян Томан обязан усаживаться за свой служебный стол и заниматься сортировкой анкет. Впрочем, работа интересовала его сейчас меньше всего.

— По-моему, вам давно пора уходить, — тихонько напомнила Мария, когда они вместе убирали посуду.

Ян взял ее за руку, привлек к себе, не думая о приличиях, и сказал:

— Если у вас нет других планов, подождите меня в городе, я только заскочу на работу, а потом отправлюсь на розыски этой дурацкой катушки. Надо съездить туда, где мы едва не потерпели крушение. Хотите, поедем вместе?

— С удовольствием, — улыбнулась Мария.

Договорившись встретиться через час у театра, Ян поспешил на работу, ведь Данеш пообещал вчера выписать командировку, и радостной перспективы совместной поездки было достаточно, чтобы загореться пламенем, знакомым только влюбленным.

Не успел Ян войти в кабинет, как Шимачек сообщил, что его вызывают к секретарше Данеша:

— Похоже, тут снова наклевывается какое-то особое задание, вчера я тебя замещал целый день, наверное, и сегодня придется поскучать в одиночестве. Кстати, мои благоверные уже звонили. Это, конечно, прекрасно, если в тебе так нуждаются, но довольно обременительно.

— Все в мире относительно, — философски заметил Ян.

— Ты прав. Возьмем, к примеру, Данеша: сегодня он уже снова заседает в министерстве, и поговаривают, будто его от нас быстренько переведут.