Елена Сазанович - Перевёрнутый мир Страница 19

Я ничего не понимал в комнатных растениях и уходе за ними, хотя с некоторыми видами мне пришлось столкнуться в Ботаническом саду. Все же моя стихия была другой. И я подумал, как бы гармонично Любаша смотрелась в моем лесу, среди полевых цветов, шумных сосен и порхающих мотыльков и стрекоз. Впрочем, она не менее гармонично выглядела бы и в Бразилии, на берегу моря, среди кокосов и ананасов, под обжигающим южным солнцем. И что она делает в этом холодном городе? Да, пожалуй, на почве любви к природе мы с ней сойтись можем. Но вскоре я убедился, что это единственное, в чем мы могли друг друга понять.

Наконец мне удалось вставить свое слово.

— Люба, — я начал холодным отчужденным тоном, — выслушайте меня, Люба.

Я буквально силой усадил ее в кресло и даже попридержал за плечи, потому что казалось, что она вот-вот сорвется с места и взлетит. В синих глазах застыл испуг.

— Росточек, что-нибудь случилось, ну же, милый, не пугай меня!

— Случилось, — хмуро начал я. — Мне нужно вам объяснить. Возможно, вы меня поймете и поверите.

Испуг в синих глазах так же быстро погас, как и появился. Теперь ее глаза ликовали. И Люба стукнула себя по лбу кулачком.

— Боженька, какая же я круглая дура! Ну скажи, разве не дурочка! Как я сразу не поняла! Ты мне делаешь предложение! Ты даже перешел на вы! Какая прелесть! Ты — чудо! Ты все же неотразим! Тебе бы сыграть графа Волконского из прошлого века! Вот была бы роль! А я бы, так и быть, согласилась на роль твоей горничной. Ты не знаешь, случайно не снимают такой сериал? Ой, прости, ты же мне делаешь предложение…

Я настолько испугался, словно действительно меня вот так, с бухты-барахты, решили на себе женить. И я этого не мог допустить никакими путями.

— Нет, Любаша, — я даже не заметил, как назвал ее ласково, перейдя на «ты». — Пока об этом говорить рано. Ты же знаешь, что я женат.

— Ну так разведись!

Люба смотрела на меня, как ничего не понимающий ребенок. Для нее все было таким простым. Мне же казалось, что развестись с Викой будет не так просто, хотя я Вику и в глаза не видел.

— Все не так просто, — вздохнул я.

И поймал себя на мысли, что теперь уже просто выкручиваюсь из нереальной ситуации, увиливаю от брака. К тому же я понял, что этой девушке правду открыть невозможно. Она настолько все воспринимала буквально, что ее реакция на мою историю будет непредсказуемой. Скорее всего, она поднимет такой визг! И дело наверняка может закончиться милицией. К тому же я понятия не имел, где Ростик. А без его появления мне не выкрутиться.

Люба вновь вскочила с места и бросилась мне на шею.

— Ну ничего, Росточек, ничего страшного. Мы выкрутимся. А потом поженимся. Я уже даже платье к нашей свадьбе приглядела. А тебе — бабочку. И еще ресторан. Знаешь, там золотые рыбки в пруду плавают. Первый наш свадебный вальс будет непременно под плескание золотых рыбок. Ты знаешь, Светка и Анжелка с ума сойдут от зависти. Они еще смеют утверждать, что ты меня не любишь. Ты ведь любишь, я знаю, любишь?

Я настолько уже устал от ее болтовни, что искренне пожалел Ростика. Но Любаша смотрела на меня так преданно, как когда-то мой лесной друг — лось по имени Димка, которого я спас от смерти. Этот преданный взгляд девушки меня тронул, так что не оставалось ничего другого, как выдавить:

— Люблю.

В ответ послышался ликующий вопль. А мне пришлось сделать вид, что я собираюсь на важную встречу с режиссером.

— А для меня хоть маленькая ролька, малюсенькая-премалюсенькая, найдется?

И мне ничего не оставалось, как пообещать роль. Довольная и румяная от перевозбуждения Любаша наконец-то взмахнула крылышками и подлетела к выходу. И у двери обернулась.

— Ты какой-то странный сегодня, Росточек. Хотя, я понимаю… Тебе, миленький, нелегко было все это время. На студии даже поговаривали, что ты хотел… Ну… это… Ну… чуть ли не выбросился из окна. Вот сплетники проклятые! Я же знаю, ты просто много пил. Еще бы не пить… С такой женой… Из-за нее даже цветочки чуть не погибли. А тут такая личность, как ты… Со мной все будет по-другому, — успокоила она меня на прощанье. — Только, миленький, мне придется отъехать на пару неделек. Ты же знаешь, эти концерты, они так изматывают меня… Я ведь совсем о другом мечтала, но ты обещай… Что скучать не будешь! Нет, вернее, что будешь сильно-сильно скучать! Но от тоски не выбросишься из окна! Поклянись, Росточек!

Так и не дав мне шанса произнести торжественную клятву, звонко чмокнув в щеку, Любаша легко упорхнула. И я облегченно вздохнул, оставшись один. И вытер пот со лба.

Встреча с Любашей ничего не дала. Разве что я чуть не угодил в сети брака. Долг мне Ростик простить мог, но вот брак с Любашей… Я сомневался. И чувствовал, что все больше запутываюсь в чужой жизни. У меня уже был его дом, его работа, его паспорт. У меня уже были друг Лютик, соседка Рита, любовница Любаша и жена… Так, оставалась жена, черт, все забываю ее имя. Да, жена Вика. Может быть, она сможет что-нибудь объяснить? Или, во всяком случае, я что-нибудь попробую объяснить ей.

Я вздрогнул от громкого телефонного звонка. И долго думал, стоит ли брать трубку. Но выбора не было. Я жил в этом доме. И пока принимал судьбу Ростика на себя.

— Алло, — буркнул я в трубку довольно тихо.

— Слава? — услышал я властный серьезный голос. — Здравствуй.

Я облегченно вздохнул. Ошиблись номером.

— Здравствуйте, конечно, но вы не туда попали.

— Я попала именно туда, куда надо. Но ты брось эти шуточки. Конечно, уходя — уходи. Но… В общем, я забыла свою записную книжку. И мне придется за ней заехать.

Я затаил дыхание. Не иначе как жена Вика. Что ж. Надо принять во внимание, что Ростика еще могут назвать Славой. И пообещал дождаться Вику, хотя отдавал себе отчет, что встреча с ней будет не из легких. Это не сомнительный друг, слушающий только себя, не соседка, любящая издалека, и даже не любовница, ослепленная страстью. Это ни много ни мало — жена. С которой Ростик, возможно, не один год прожил под одной крышей, которая знала его досконально. К тому же, как назло, она была, по словам Лютика, умной женщиной. А с умной вранье может и не пройти. И я раздумывал, сразу ли мне выложить все карты на стол или парочку козырей припрятать в рукаве. Впрочем, ничего хорошего эта встреча не сулила. Незнакомый человек в ее доме, выдающий себя за ее мужа. Мужа, который, кстати, пропал. И я даже подумал, не проще ли вообще смыться, где-нибудь спрятаться до поры до времени, дождаться, пока отрастут волосы, борода, пока я не приму вновь вид дикого парня из лесного поселка. Но, с другой стороны, бегство тоже чревато опасностями. Если объявится Ростик, он наверняка сообразит, кто взял его пальто с документами и деньгами. А побегом я лишь подпишу себе приговор.

Мне показалось, что я угодил в ловушку, которую кто-то для меня специально подстроил. Только с какой целью — сообразить не мог. В ожидании Вики я нашел альбом с фотографиями. И принялся внимательно его изучать. Стандартный альбом жизни Ростика. И довольно стандартная судьба. Ростик — младенец в кроватке, Ростик — стриженый под ноль первоклассник с большим ранцем за плечами. Ростик — с мамой и папой. Слава богу, братьев и сестер, насколько я понял, у него нет. Ростик — студент у дверей ВГИКа… Так, далее поинтереснее. Свадьба Ростика. Ага, вот и Вика. Не знаю, насколько он был порядочным парнем, но на женщин нюх имел отменный. Вика оказалась просто красавицей. Тонкие черты лица, длинная шея, высокий лоб, черные, чуть раскосые, очень холодные глаза и черные волосы. В ней было что-то восточное. Она была полной противоположностью Любаши. Ростик, видимо, любил контрастный душ. И не раз из одной крайности бросался в другую…

Вика приехала быстрее, чем я ожидал. Похоже, она устроилась недалеко от дома своего мужа, возможно, чтобы за ним приглядывать. Я с опаской открыл дверь. Она не бросилась мне на шею с порога, не поцеловала, а лишь гордо прошла мимо, едва бросив на меня ледяной и одновременно испепеляющий взгляд. И я тот час понял, что она влюблена в Ростика не меньше, чем Любаша, а возможно, гораздо больше.

Вика совсем не изменилась со дня свадьбы. Разве что стала еще интереснее. Ну и дурак же этот Ростик, невольно подумал я.

Вика взяла записную книжку и бросила небрежный взгляд на диван.

— Вот как? — усмехнулась она, по-прежнему не удостоив меня вниманием. — Если человек просматривает вчерашние фотографии, значит, ему не так уж хорошо живется сегодня.

Я молчал, предпочитая вообще не привлекать к своей сомнительной особе внимание. И успокоился — она приняла меня за своего мужа. И я решил ничего ей не рассказывать. Это было опасно. Облегчало задачу то, что она совсем на меня не смотрела. И мне вдруг показалось, что она боится даже мельком взглянуть в мою сторону. Она боится броситься мне на шею, исцеловать до смерти и умолять все начать с начала… Впрочем, я мог ошибаться. С той же силой она могла и ненавидеть своего мужа. Одно я понял наверняка — она была чересчур горда.