Олег Рой - Украденное счастье Страница 19

Она разделась сама и помогла раздеться Анрэ. Движения его были угловаты, неуклюжи, он как будто не знал, с чего начать. Нагота друг друга, столь желанная для обоих, почему-то вызвала не возбуждение, а еще большее смущение. Они пытались заглушить его объятиями, поцелуями и ласками, но получалось плохо. Вернее, получилось только у Софи. Вскоре она уже полыхала, как огонь в рождественском камине, и изо всех сил старалась вызвать в Анрэ ответный отклик, но тщетно. Его тело никак не реагировало на ее страстные призывы.

— Прости! — Анрэ виновато развел руками. — Признаюсь, со мной такое первый раз. Видимо, я так сильно хотел тебя все это время и так напряженно сдерживал себя, что…

— А ты правда хотел меня?

— Очень! Я и сейчас хочу, безумно хочу, но… — Он красноречивым жестом указал вниз.

— А почему ты так хочешь меня? — спросила она, даже задохнувшись от волнения. Несмотря на то, что они уже три месяца встречались, целовались, много времени проводили вместе и о многом успели переговорить, настоящего признания между ними еще не было. И девушке вдруг отчаянно, нестерпимо, гораздо сильнее, чем близости, захотелось услышать объяснение в любви.

— Потому что ты очень сексуальная. Очень.

— Черт побери, до чего приятно услышать такой комплимент!

— Это не комплимент, это правда.

— Значит, ты хочешь меня потому, что я очень сексуальная… И только поэтому?

— Нет, конечно, не только.

— А еще почему?

— Слушай, ну что ты ко мне пристала?

— А вот пристала! — рассмеялась она. — И не отстану, пока не скажешь! Говори, почему еще ты хочешь меня?

— Но ты же сама все знаешь, Софи.

— Ничего я не знаю. И жду, чтобы ты открыл мне страшную тайну… Ну? Ну!

Анрэ вздохнул. Почему-то очень не хотелось произносить это слово вслух. Словно это был некий Рубикон, какой-то важный шаг на пути в неведомое, после которого дороги назад уже не было. Но с другой стороны — надо было как-то реабилитироваться в ее глазах за свою неудачу…

— Потому что люблю тебя, — быстро, скороговоркой пробормотал он и снова потянулся к бутылке, чтобы посмотреть, не осталось ли там вино. Но Софи не дала ему этого сделать. Она радостно взвизгнула и повисла у него на шее.

— Ах, Анрэ! Если бы ты знал, как я тебя люблю! Обожаю просто!

В тот день у них так и не случилось главного, того, за чем они сюда и пожаловали. Они просто лежали и разговаривали, потом Анрэ взглянул на часы и торопливо стал одеваться — вот-вот могли вернуться тетки с ярмарки.

Судьба вознаградила их на следующий день.

Влюбленные поехали навещать бабушку Софи, жившую в пригороде Лугано, километрах в пятидесяти от города. Анрэ заехал за Софи в начале девятого. Она уже была полностью готова и ждала его.

По дороге болтали обо всем понемногу, хохотали, рассказывали анекдоты. У Анрэ это получалось великолепно. Ведь дело даже не в том, каков сам анекдот, а в том, как его подают. Анрэ был настоящим виртуозом, он находил яркие словечки, играл голосом, корчил забавные гримасы, и Софи уже от этого заливалась громким смехом, даже не пытаясь дослушать до конца.

Рассказывая очередной анекдот, Анрэ ненароком дотронулся до Софи и отпрянул — между ними точно искра пробежала. Девушка понимающе посмотрела на него, лукаво улыбнулась, нежно коснулась его плеча, и сердца у обоих забились еще быстрее.

— Давай остановимся, перекусим… — предложил он. Голос отчего-то прозвучал хрипло.

— Давай! — охотно согласилась она. — Я такая голодная! Они припарковались на обочине, вышли из машины.

Шоссе было почти пусто, а в воздухе пахло любовью. Это чувствовалось во всем — в неторопливом, томном движении облаков, пышных и белоснежных, как перина для новобрачных, в нежном щебетании не смолкнувших еще птиц, в тепле и ярких красках бабьего лета, в совсем не по-сентябрьски буйном цветении лугов.

Влюбленные поднялись на пригорок, где раскинулась небольшая роща, расположились на поляне. Отсюда редкие машины, проносящиеся внизу по шоссе, казались веселыми цветными букашками.

Софи, присев на корточки, открыла дорожную корзинку, принялась доставать оттуда бутерброды и красиво раскладывать их на клеенке. Анрэ подошел к ней сзади, просунул руки ей под мышки и приподнял. Она на секунду замерла, потом резко обернулась. Влюбленные страстно целовались, не отрываясь друг от друга, и одежда, как листья с деревьев, полетела на высокую траву — кофточка, блузочка, затем юбка, следом — рубашка и брюки. Они буквально набросились друг на друга, позволив давно обуревавшей их страсти наконец-то вырваться наружу. Трудно было поверить, что еще вчера у Анрэ могли быть какие-то проблемы, — сегодня он был и настойчив, и нетерпелив, и ненасытен, и неутомим. Они буквально катались по земле, и Софи постоянно стонала от наслаждения. Когда все закончилось, трава вокруг была так смята, будто здесь устроили солдатский привал.

Они сидели, прижавшись друг к другу, нагие, как Адам и Ева в Эдеме под древом познания. Слова были не нужны. Софи смотрела на возлюбленного, любовалась его стройным телом и думала: «Вот человек, которого я люблю больше всего на свете. Это моя судьба? Да, это моя судьба».

Анрэ был на седьмом небе: «Она, Софи, станет моей женой и родит мне дочку. Девочку, единственную и неповторимую. У меня опять будет дочка».

— Милый, как мне хорошо! Ты такой… Я и не знала, что так бывает. Я вообще ничего не знала!.. Я хочу, чтоб ты был всегда, я без тебя не хочу… Я тебя люблю.

— Софи… Выходи за меня замуж, — просто сказал он. — И роди мне дочку.

— Непременно дочку? А сына?

— Роди мне дочку, девочку, — тихо сказал Анрэ. — Я прошу тебя. Такую, как ты, — хорошенькую и белокурую. Но только непременно чтобы глаза были карие!

— Хорошо, как скажешь, — веселилась Софи. — Раз надо — будут тебе карие глаза. Только не сию секунду. Чуть позже, минимум месяцев через девять. Ты согласен немного подождать?

— Согласен, — он улыбнулся. — Но замуж-то ты за меня выйдешь? Ты ведь так и не ответила.

— А куда ж теперь деваться, коль тебе так срочно понадобилась белокурая кареглазая дочка?

Анрэ рассмеялся и снова привлек ее к себе.

В пылу страсти они и не заметили, как вдруг налетел ветер, мощный, порывистый. Небо в считаные мгновения затянулось тучами, на землю упали крупные тяжелые капли, и вскоре хлынул настоящий ливень. Влюбленные поспешили укрыться под столетним раскидистым дубом. Струи воды хлестали по его кроне так, что можно было подумать, что это не дождь, а тысячи маленьких барабанщиков колотят по листьям, выбивая какую-то чудесную мелодию. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, и Анрэ, оторвавшись от губ Софи, указал ей на небо:

— Гляди! Видишь, вот там, справа — радуга!

— Это нам ее Господь подарил! — засмеялась девушка. — Наверное, он сейчас смотрит на нас и думает: «И почему это так мало счастливых людей на земле? Ведь нет же ничего проще, чем любить друг друга!»

Кто бы мог предположить, что всего через несколько лет эта страсть уйдет безвозвратно! Что Софи придется с каким-то нечеловеческим остервенением добиваться любви и внимания своего законного мужа, и все это будет безрезультатно! Теперь он совсем чужой, другой человек. Анрэ забыл этот день, забыл тот сумасшедший дождь и то, как они стояли под громадным дубом, как он согревал Софи, когда она замерзла, как они, не обращая внимания на дождь и слякоть, бесконечно любили друг друга. Забыл… Чужой человек… Как же можно забыть такое? Разве не ему казалось тогда, что роднее, чем Софи, никого для него на свете не было? Что произошло? Кто ответит на этот вопрос?

Потом они вспомнили, что ехали навестить бабушку. Как же так? О старушке-то мы совсем и забыли! Заторопились, наспех оделись, прихватили пустую корзинку, выбросив «птичкам» безнадежно размокшие бутерброды, и поспешили вниз к машине, которая вдруг ни с того ни с сего отказалась заводиться. «Прямо как я вчера…» — усмехнулся Анрэ, и это замечание вызвало у обоих приступ счастливого хохота. Какими они были смешными еще день назад, как все странно и как многое изменилось…

Анрэ залез в мотор, долго пытался понять причину поломки, но оказалось, что в баке просто закончился бензин. Тогда они стали тормозить проезжавшие автомобили в надежде хоть немного разжиться топливом, и с первой же попытки им повезло: сидевший за рулем старик с роскошными усами отлил десять литров и не взял денег, лишь одарил парочку теплым взглядом и сказал:

— Брать деньги с влюбленных просто грешно!

Софи даже поцеловала его в щеку, так он ей понравился.

— Эх, где мои двадцать лет? — улыбнулся старик и, как заправский гонщик, рванул с места.

До бабушки добрались быстро. Уже с порога та взглянула на Софи, улыбнулась и спросила у молодого человека:

— Это ты ей такое лицо нарисовал? Я ее никогда такой не видела.