Банана Ёсимото - Цугуми Страница 19

– Надо об этом подумать, – ответил Кёити и горько усмехнулся. Затем он пожал руку Ёко, которая уже была в слезах, и сказал: – Спасибо за заботу.

Матросы установили трап, и пассажиры, встав в очередь, один за другим начали посадку.

– Ну, скоро увидимся, – сказал Кёити и повернулся к Цугуми.

– Если ты попытаешься ограничиться только рукопожатием, я тебя прибью, – неожиданно заявила Цугуми и бросилась к нему на шею.

Это длилось всего одно мгновение. Не вытирая текущие ручьём слёзы, она подтолкнула Кёити к трапу. Он молча пристально посмотрел на неё и последним взошёл на палубу.

Дав прощальный гудок, теплоход начал медленно отходить от пристани, направляясь туда, где граница неба и моря постепенно становилась всё больше размытой, пока не исчезала совсем. Стоявший на палубе Кёити всё время махал рукой, а Цугуми, сидя на корточках, только пристально смотрела, как удаляется теплоход.

– Цугуми! – позвала её Ёко, когда корабль исчез из виду.

Со словами «торжество закончилось» Цугуми встала и со спокойным лицом продолжила говорить, ни к кому не обращаясь:

– Из-за того, что пропала собака, он должен возвращаться. Что ни говори, нам ещё только девятнадцать. В общем, это были детские летние каникулы.

Сказанное ею совпало с мыслями, которые проносились у меня в голове. Затем, как будто это были последние кадры кинофильма, мы все трое стояли на краю пристани, смотрели в морскую даль и на меняющиеся цвета неба, которое освещалось лучами заходящего солнца.

Хотя уже прошло пять дней, Кёити всё ещё не вернулся. Когда он звонил, Цугуми, рассердившись, часто бросала трубку.

Однажды я сидела у себя в комнате и писала эссе, которое должна была представить в университет по окончании каникул. Неожиданно раздался стук в дверь, и вошла Ёко.

– Что случилось? – встревожилась я.

– Послушай, ты не знаешь, куда в последнее время каждый вечер уходит Цугуми? – спросила Ёко. – Её и сейчас нет дома.

– Может, она пошла погулять? – предположила я.

После отъезда Кёити Цугуми была постоянно раздражена, и в последнее время её настроение настолько ухудшилось, что каждый раз, когда я, жалея её, проявляла к ней внимание, она только срывала на мне злость. Поэтому я оставила её в покое.

– И Пуч у себя в будке, – с беспокойством добавила Ёко.

Я покачала головой. Обычно я не могла понять мотивы поступков Цугуми, но в этот раз, кажется, начала о чем-то догадываться.

– Будет возможность, я её обязательно спрошу – сказала я, и Ёко, кивнув, вышла из комнаты.

Почему никто из близких Цугуми людей не понимает существа её характера? И Кёити, и Ёко верили Цугуми, когда она, похоже, нарочно демонстрировала своё горе и искусно показывала, что ею движет печаль, а не ненависть. Но она отнюдь не станет молча переносить убийство её любимой собаки. Она обязательно отомстит, и именно поэтому она куда-то уходит каждый вечер. Но с таким слабым здоровьем надо быть просто идиоткой, чтобы замышлять что-то серьёзное.

Думая об этом, я окончательно расстроилась, но решила, что не могу высказать эти мысли Ёко.

Вскоре, судя по звукам, исходящим из её комнаты, Цугуми вернулась. Одновременно послышалось тявканье собаки. Я пошла в её комнату и, раздвигая дверь, сказала:

– Что ты делаешь? Привела с собой Пуча? Тётя Масако ведь выгонит его… – Недосказав фразу, я, удивленная, замолчала. Это, конечно, не был Гонгоро, так как его уже не было в живых, но это была собака той же породы и поразительно на него похожая.

– Это что? – спросила я.

– Я взяла её взаймы, но должна сразу же вернуть, – рассмеялась Цугуми. – Ты ведь знаешь, что я очень люблю собак.

– Не завирайся, – только и сказала я, сев рядом с ней.

Гладя собаку, я стала напряжённо думать. Я уже давно не испытывала ощущения соперничества в стремлении отгадать следующий ход противника. Если моё предположение не совпадёт с планами Цугуми, то она замкнется и ничего больше не скажет.

– Ты собираешься показать собаку этим парням, не так ли?

– Великолепно, ты действительно сообразительна, – сказала Цугуми, слегка улыбнувшись. – Когда ты уедешь, мне опять придётся жить в обществе дураков, которые меня не понимают. А это очень утомительно.

– Тебя никто не понимает? – рассмеялась я.

– Хочешь послушать, что было сегодня вечером? – спросила Цугуми, обнимая собаку.

– Конечно хочу.

Я теснее придвинулась к ней. В этот момент, сколько бы лет ни прошло, мы опять стали детьми, которые делятся своими секретами. Атмосфера ночи стала более напряжённой, и сердце забилось сильнее.

– Я тщательно расследовала, к какой группе принадлежат эти подонки. Меня ведь часто ночами не было дома?

– Да, я это заметила.

– Так вот. Ничего особенного. Они выглядят взрослыми, но на самом деле учатся в старших классах средней школы. Местные хулиганы. Их любимым местом сбора является бар-закусочная в соседнем городке.

– Цугуми, и ты туда ходила?

– Да, сегодня вечером. Конечно, руки дрожали. – Сказав это, Цугуми для подтверждения своих слов вытянула вперед руку. Я, взглянув на руку, продолжила слушать с напряжённым вниманием. – Держа в руках собачонку, я поднялась по лестнице в бар-закусочную. Она расположена на втором этаже. Эти парни не больше чем трусливые подонки, и я уверена, что никто их них не обладал мужеством запачкать свои руки убийством собаки. Определённо, они выбросили Гонгоро в море, привязав к нему какой-то груз, но думаю, что они не видели, утонул он или нет. Наверное, это так и было.

Когда я вновь подумала о Гонгоро, у меня от гнева всё потемнело перед глазами. А Цугуми продолжала:

– Следовало, по моим расчетам, только показать им эту собачонку. Однако если бы они там оказались все, это могло бы плохо закончиться, подумала я. Они могли догнать меня, и тогда – моя песенка спета. Поэтому когда открывала дверь, действительно дрожала от страха. Но я открыла её. К счастью, за стойкой сидел только один из них, лицо которого я хорошо запомнила. Увидев меня с собакой, он обомлел и испуганно смотрел то на меня, то на собаку. Затем я с треском захлопнула дверь и сбежала по лестнице. Опасаясь, что, если он догонит меня, я не смогу с ним совладать, я спряталась внизу под лестницей. К моей радости, этот тип только открыл дверь и сразу закрыл её. Но ноги у меня тряслись.

– Потрясающее приключение, – прокомментировала я.

– Да, у меня даже поднялась температура, – с гордостью рассмеялась Цугуми. – Но мне кажется, что в детстве я переживала подобные кризисы почти каждый день. Что, я совсем деградировала?

– Дело не в деградации, а в том, что ты слаба физически. Поэтому тебе не следует проявлять чудеса храбрости и тягаться с этими парнями, – сказала я.

После рассказа Цугуми я немного успокоилась.

– Я посплю, – сказала Цугуми, залезая в постель. – Ты не привяжешь собачонку около дома? Сажать её в будку Пуча опасно, так как они могут украсть и её. Поэтому привяжи её под верандой или где-нибудь ещё.

Цугуми выглядела очень усталой, поэтому я согласилась и встала, держа в руках собачку. Когда я прикоснулась лицом к её маленькой головке, у меня неожиданно вырвалось:

– Она пахнет как Гонгоро. Цугуми, вздохнув, согласилась.

В комнате было совершенно темно. Сквозь сон я услышала, что вдалеке раздаются какие-то звуки. Когда я повернулась на другой бок, то различила, что кто-то, рыдая, тяжело поднимается по лестнице. Это пугающее ощущение чего-то нереального, исходящего из темноты окончательно разбудило меня. По мере того как сознание становилось всё более ясным, я поняла, что звуки приближаются, но какое-то мгновение я, как в кошмарном сне, не могла сообразить, где проснулась. Когда глаза привыкли к темноте, передо мной возникли мои руки, лежащие поверх белого пододеяльника. Затем раздался скрип открывающейся двери.

Это в комнате Цугуми, взволнованно определила я и на этот раз, окончательно проснувшись, вскочила с кровати. Послышалось: «Цугуми». Это был голос Ёко.

Выйдя из комнаты в тёмный коридор, я увидела, что дверь к Цугуми открыта. Цугуми в темноте сидела на постели, сверкая широко распахнутыми глазами. Перед ней стояла покрытая грязью Ёко и, дрожа от рыданий, неотрывно смотрела на свою сестру. Под её взглядом Цугуми застыла без движений с испуганным выражением лица.

– Ёко, что произошло?! – поинтересовалась я. Мне пришла в голову страшная мысль, что на неё напали эти парни. Однако Ёко тихо спросила:

– Цугуми, ты знаешь, что я сейчас сделала? Не говоря ни слова, Цугуми медленно кивнула.

– Такие вещи вытворять нельзя, – сказала Ёко, вытирая лицо грязными руками. Затем, собравшись с силами, чтобы подавить свои непрекращающиеся рыдания, она заявила: – Ты просто не сможешь так жить дальше.

Я не имела ни малейшего понятия, что произошло, а только смотрела на двух сестёр, которые противостояли друг другу. Цугуми неожиданно опустила глаза, резким движением выхватила из-под подушки полотенце и протянула его Ёко.