Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки Страница 19

– Эрл, ты обращал внимание: я ем много сыра или мне мерещится?

– Сыра? Да нет, не замечал я, что ты ешь больше сыра, чем все остальные. А что?

– Да просто интересно.

На следующий день, когда Ленор совершенно точно играла в бридж и никакой опасности напороться на нее не было, Сьюки поспешила в городской книжный – потолковать с хозяйкой.

– Привет, Кэрин, как дела?

– Хорошо, миссис Пул. Вы разминулись со своей мамой. Она заходила недавно с этой ее маленькой мексиканочкой-сиделкой, покупала открытки ко дню рождения.

Да что ж такое.

– Слушайте, Кэрин, мне тут стало интересно… Где можно глянуть книгу о Польше?

– О стране Польше?

– Да. Или о Висконсине.

– Так. И та и другая – в разделе путешествий, но если не найдете нужной, скажите. Всегда могу заказать. Собираетесь ехать куда-то, раз уж все свадьбы отыграли?

– Ну, в общем, вполне может быть. Пока не выбрала куда.

– Вы скажите, если чем помочь нужно.

Роясь в книгах, Сьюки вдруг осознала, что мама покупала здесь поздравительные открытки, и, возможно, на ее день рождения в том числе, отлично при этом зная, что 31 июля – ненастоящий день рождения дочери. Ну ей-богу!

Пуласки, Висконсин

1939 год

В 1939 году большинство американцев, особенно молодежь, пребывали в блаженном неведении, что происходит за пределами их мирка. Зато граждане Пуласки от мала до велика остро осознавали, какая ужасная война гремит по всей Европе. По ночам целые семьи приникали к радиоприемникам, слушали новости из Польши. У многих там все еще оставались родственники и друзья, и днем мужчины собирались у доски объявлений на стене аптеки и, не веря глазам своим, читали новые сообщения. Поляки сражались храбро, надеясь на подкрепление из Англии или Франции. У Станислава двоюродный брат работал в телеграфной конторе варшавского «Гранд-отеля “Европейский”», и ему удавалось сообщать о немецких бомбардировках города. Он докладывал, что нацисты высылают бомбардировщики еженощно, и к утру целые районы города оказываются уничтожены. Мужчин, женщин и детей убивают сотнями и бросают на улицах, вместе с дохлыми лошадьми. А потом, после 1 сентября, новости резко прекратили поступать, и из Польши более ничего не было слышно.

Девятое сентября выдалось холодным и серым, и весь Пуласки вдруг стал смертельно тих: объявили новости. Отец Собьески, чья семья все еще была в Варшаве, медленно подошел к колокольне Святой Марии и принялся бить в колокол – и все бил и бил, а по лицу у него струились слезы. Польша сдалась нацистам. Как и многие, он мечтал однажды вернуться домой, но мечта умерла. Любимой Польши не стало.

Чуть погодя оглоушенные люди стали потихоньку выбираться из домов на улицы и, не зная, куда еще податься, шли к церкви на особую мессу, прочитанную полностью на польском. А после службы все встали и спели польский национальный гимн.

Через несколько недель в кинотеатре Пуласки, в еженедельной кинохронике «Глаза и уши мира», показали падение Варшавы, и одна женщина закричала: ей показалось, она узнала человека, которого гнал, руки за головой, по изуродованным войной улицам немецкий солдат.

– Это мой брат! – громко причитала она, и ее пришлось увести домой.

Польша пала, а жизнь в Америке продолжалась своим чередом. Дети по-прежнему играли в бейсбол, а на Всемирную выставку в Нью-Йорке съехалась толпа народу, желавшего поглазеть на чудесные изобретения современности. «Мир завтрашнего дня» обещал исключительно восторг будущего. По всей стране женщины и девушки смотрели кино и млели от Кларка Гейбла в «Унесенных ветром», а мужчины и юнцы завороженно глядели, как Джон Уэйн странствует по дорогам Запада в «Дилижансе». По ночам люди все еще хохотали под Чарли Маккарти и «Фиббера Макги и Молли»[27]. Подростки повсюду выплясывали джиттербаг под «Бурый кувшинчик» Гленна Миллера[28], а сестры Эндрюз выдали могучий шлягер «Полька на пивной бочке»[29] – в Пуласки он завоевал особенную популярность.

К лету Хертруд Мэй и Тула Джун закончили старшую школу Обе всем страшно нравились, участвовали в Дамском ансамбле аккордеонисток Пуласки по четвергам вечером и даже прошли в его составе с парадом на празднике «Дни польки». И у Тулы, и у Гертруд были постоянные ухажеры, девочки жили дома и помогали мамуле на кухне. Младшая, Софи, перешла в старшие классы. Все три девочки мамулю радовали. Хертруд – ширококостная, добродушная и громогласная хохотушка, как ее отец. Тула – просто дурашливая и смешливая. Софи – красотка, и мальчишкам так нравилась, но была застенчивая, тихая и очень домашняя, мамуле утеха. Фрици та уже потеряла и хотела остальных своих цыпляток держать к себе поближе – чтобы пригляд был.

Мамуля ничего не сказала, но заметила, что из всех ее деток Софи Мари – самая набожная, службу в церкви никогда не пропускает и каждый вечер уже читает по четкам. Мамуля не удивилась бы, окажись у Софи религиозное призвание. Надеялась, что так и будет. Монахиня в семье – это чудесно. Хлядя, как Винк строит глазки барышням, особенно Энджи Бруковски, она понимала, что из него священника никогда не выйдет. Чтобы с ним позаигрывать, девчонки ездили аж из самого Грин-Бея.

К концу 1939 года люди в Вашингтоне, включая Франклина Рузвельта, убоявшись, что Соединенные Штаты все-таки окажутся втянутыми в войну, обеспокоились неподготовленностью страны. Корпус армейской авиации выпускал всего триста пилотов в год, и правительство втихаря и без особых фанфар разработало новую программу для колледжей – Подготовки гражданских летчиков; семейству Юрдабралински она только на руку сыграла. У них уже был скромный аэродром, организованный для Билли, а местному колледжу требовалось место для стоянки небольших самолетов и подготовки студентов. Они спросили Станислава, можно ли построить в его владениях маленький ангар, взяв землю в аренду, а он усмотрел в этом возможность для Винка и дочек и ответил, что даст попользоваться своей землей за так. Единственное условие: инструктор должен давать Винку и дочкам уроки – в свободное время. Девчонки пришли в восторг. Фрици они боготворили и хотели быть как она. А вот мамуля не обрадовалась. Хватит и того, что Фрици летает где желает.

Дорогие балбески,

Папуля написал мне о вашей новой затее. Жду не дождусь, когда вы возьмете меня покататься по бескрайним синим просторам. Билли говорит: «Будьте осторожны, берегите себя, веселитесь на всю катушку».

У всех трех девочек получалось неплохо – кроме Тулы. В сольном полете она спустилась при посадке так низко, что переломала уйму кукурузы. После этого случая Тула решила, что все же лучше ей играть на аккордеоне и кататься на коньках.

Женщина-невидимка

Пойнт-Клиэр, Алабама

Не успела Си Си вернуться из свадебного путешествия, как тут же понеслась к маме – повидаться и забрать Ку-ку.

– Мама, медовый месяц вышел просто чудесный. Спасибо тебе еще раз, что приглядела за Ку-ку.

– Ой, милая, я с радостью.

Поболтав немного и рассказав о поездке, Си Си вгляделась в мать и спросила:

– Мама, все в порядке? Ты будто сама не своя.

– Ох, ну нет. То есть… ну… дети разъехались, и я занялась некоторой переоценкой, только и всего.

– Переоценкой чего?

– Ну вот как я горжусь своими доченьками. У Ли Ли и Ди Ди прекрасная карьера, ты вот учишься на ветеринара. И получается вроде, что я немного неудачница. Ничего в жизни не добилась.

– Мама, что ты говоришь такое? Ты работала и помогала папе учиться стоматологии.

– Ой… ну не так же долго. Да и потом – простая возня с бумагами.

– А еще ты четверых детей вырастила. Ты всегда оказывалась рядом, когда была нам нужна. Ты готовила, убирала и приглядывала, чтобы мы всегда ходили в чистом. Я вообще не понимаю, как ты все успевала.

– Ох, милая, да это все домохозяйское. Любая так может.

– Нет, не любая. Я не могу. Бабушка уж точно не может. Не понимаю, почему ты себя совсем не ценишь. И ты никогда не жаловалась.

– Еще как жаловалась.

– Значит, не нам. Мы ни разу не слышали, чтобы ты ныла.

– Правда?

– Правда. Ты всегда была такая радостная, такая милая. Со всем соглашалась.

– Да?

– Еще как.

Под вечер Сьюки позвонила Дене:

– Дена, прошу тебя, говори мне правду и можешь быть жестоко откровенной. В колледже мы были не разлей вода.

– Да, верно.

– Что ты скажешь про мои главные человеческие качества?

– Ну… они у тебя отличные. Тебя все любили, Сьюки.