Стив Дьюно - Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя Страница 2

— Там щенята! — воскликнула Нэнси. Мы свернули на широкую обочину и вышли из машины.

На вершине холма под деревьями виднелось с полдюжины собак, некрупных, темношерстных, по виду пастушьих (овчарок). Они тяжело дышали на солнцепеке, и даже снизу было видно, какие у них белоснежные зубы.

— Им месяцев пять, полгода от силы, — заметил я и только сейчас углядел в траве пса, который был гораздо крупнее. Это был огромный ротвейлер. Черная с подпалинами шерсть была измазана грязью, в зубах он сжимал голову мертвого оленя, суля по всему, сбитого машиной.

— Не подходи к нему, — предупредил я Нэнси. Череп оленя хрустнул в мощных челюстях.

— И не подумаю, — ответила Нэнси. Ее заинтересовали щенки, куда более поджарые и темные, с примесью овчарки.

Ротвейлер задумчиво грыз добычу и поглядывал на нас.

Щенки тем временем, последовав за матерью, устремились прочь и уже почти скрылись за деревьями. Я негромко присвистнул, просто чтобы посмотреть, что будет. Собаки бросились врассыпную – все, кроме одной. Оставшийся на холме щенок застыл, глядя вниз, на дорогу, а затем внезапно сломя голову устремился к нам, как если бы он нас узнал.

Он был больше похож на ротвейлера, чем его братья и сестры, — такой же черно-подпалый, как отец, только поменьше. Словно герой диснеевского мультфильма, шустрый щенок затормозил прямо перед нами, почти по стойке смирно, и уставился на меня в упор. Это был Лу.

Все те, кому посчастливилось хоть раз в жизни увидеть Лу воочию, в один голос отмечали, насколько у него проникновенный и добрый взгляд. Но сейчас передо мной сидел пес, явно не отличавшийся доброжелательностью. В возрасте полугода он уже мог похвастать незаживающей рваной раной на горле и клещами по всему телу и на морде. Раздувшиеся насекомые висели на нем, как рождественские украшения, даже в уголках глаз и пасти, а также в носу и в ушах.

— Он болен, — сказал я, — и посмотри на шею.

— Лучше в глаза ему взгляни, — возразила Нэнси с улыбкой. — Он просто чудо.

Лу посмотрел на меня и вопросительно рыкнул.

— Рана воспаленная, и мы вообще о нем ничего не знаем.

— Да ты глянь на него, — повторила она. — Какие глаза.

Я ощутил горячее дыхание Лу на ладони. По дороге со свистом проносились машины, в стороне отец Лу с хрустом грыз оленью голову.

Я потрепал его по голове. Он смотрел на меня, как на мать Терезу. С затылка врассыпную бросились блохи, прыгая мне по пальцам.

Пока я стоял и гадал, что делать, проезжавший мимо тупоносый грузовик, тащивший свежеспиленные бревна, ударил по тормозам и тоже съехал на обочину, на другой стороне от нас. Из кабины выбрался тощий парень в джинсах и грязной белой футболке. Шоссе он переходил так неспешно, точно на ногах у него были колодки.

— Старшой – ваш? — спросил он, указывая на ротвейлера сигаретой в дрожащей руке. Кажется, за рулем он пробыл уже очень долго.

— Старшой? — переспросил я, не уверенный, что разобрал акцент.

— Старшой, вон, оленя ест. — Он покачивался на пятках.

Ротвейлер, не выпуская из пасти добычу, покосился на дальнобойщика. Вид у пса был задумчивый и невозмутимый, и это давало намек на то, каким может вырасти его сын. Я помню, еще подумал в тот момент, что такой пес способен нас всех прикончить без особого труда, а потом вернуться к прерванной трапезе. Ничего подобного он, разумеется, не сделал: просто смерил взглядом водителя и продолжил жевать.

— Там их целая стая, умчались наверх по склону, — пояснил я.

— Отличная псина для грузовика.

— Вот уж не знаю. — Я представил, как ротвейлер перекусывает щуплого дальнобойщика пополам.

— Пожалуй, я его заберу.

— А может, не стоит? — возразила Нэнси.

— Собаки меня любят.

Но прежде чем водитель успел самоубиться об ротвейлера, рядом с нами затормозил пикап, оттуда выбрался круглолицый рейнджер в ковбойской шляпе и направился к нам.

— Привет, ребята, — поздоровался он, не сводя взгляда с ротвейлера и оленя.

— Пристрелишь? — спросил дальнобойщик.

Ротвейлер отпустил добычу и стряхнул слюну с черных мягких губ.

— Нет. Если бы это он прикончил оленя, тогда бы пришлось. Но бедолагу сбили вчера на дороге. Я еще с ночи тушу приметил.

— Р-р, — сказал Лу.

— Вы бы убили собаку за то, что она завалила оленя? — удивился я.

— Бродячих псов, которые охотятся на дичь, положено уничтожать. — По виду он не был похож на человека, способного застрелить пса.

— А он чей? — поинтересовался водитель, отряхивая башмаки от грязи и аккуратно продвигаясь в сторону ротвейлера.

— Этот здоровяк и овчарка охраняют посадки марихуаны по ту сторону холма. Сейчас-то стеречь особо нечего, вот и шляются по округе, еду ищут.

— Посадки марихуаны? — переспросила Нэнси.

— Ну да, — подтвердил он. — Тут кусты повсюду растут, в основном на землях заповедника. Хорошие деньги. Чем еще в этих краях заниматься.

Лу почесался, потом поднял на меня ласковый взгляд с оттенком нетерпения. Он явно уже принял решение на наш счет и удивлялся, почему мы до сих пор медлим.

— Я так понимаю, это его щенок, и остальные – там, на холме, — продолжил рейнджер. — Папаша вроде мирный и этот тоже ничего, но остальные совсем дикие. Местные волонтеры на той неделе пытались их изловить, но они в руки не даются.

— Старшой мне нравится, — заявил дальнобойщик, потирая шею и подмигивая, как мальчишка.

— Я бы не стал рисковать и его трогать, — предупредил рейнджер. — Это он до поры такой мирный.

— А что может случиться? — Я опять потрепал Лу по голове, вызвав очередную панику среди блох.

— Этот совсем ручной, я гляжу. Думаю, с вами пойдет. Шею только почистить надо и всю шкуру осмотреть: похоже, он где-то на колючую проволоку напоролся.

— Все поправимо. — Нэнси с готовностью встала на защиту Лу.

— Нам до дома четыреста миль, — сказал я. — А его надо к ветеринару. И вообще, он болен.

У меня до этого момента были совершенно иные планы: найти ответственного заводчика, отобрать самого лучшего, здорового щенка, повесить родословную в рамочку и жить долго и счастливо. Я не собирался принимать решение по воле случая, на обочине дороги, в окружении псов-великанов, сбитых оленей, ненормальных дальнобойщиков, плантаций наркоты, киношных рейнджеров – под взглядом ласковых цыганских глаз, которые вопрошают с немым укором: когда же мы наконец поедем домой?

— Если тебе он не нужен, я заберу – Водитель как-то странно хохотнул, точно намеревался поджарить Лу на гриле на ближайшей парковке.

Нэнси засмеялась. Она точно знала, что теперь я уже не уступлю.

Здоровенный ротвейлер обильно помочился на асфальт, затем по очереди потянул задние лапы. Я не мог поверить, что Лу вымахает таким же огромным.

— В Уиллитсе есть ветеринар, прямо на въезде в город, — сообщил рейнджер. Он был неспешный, похожий на добродушного медведя. Я запросто мог представить, как он обхаживает собственную потайную конопляную делянку где-то в глуши. — Правда, воскресенье сегодня, и рано еще. Придется вам его разбудить.

Ротвейлер подхватил добычу за шею и поволок по склону в сосновую рощицу на вершине холма. Мощные мышцы перекатывались под лоснящейся черной шкурой. Лу проводил отца взглядом.

— Эх.

— Он бы тебя прикончил, — сказал я.

— Так ты мелкого берешь или нет?

— Ты сам говорил, что хочешь собаку, — напомнила Нэнси. — Поверь, это то, что надо.

У меня было такое ощущение, словно я попался на удочку торговца, который мне впаривает недостроенную квартиру в Бронксе.

— Давай расчистим багажник. — Я сдался, сопротивляться дальше не имело смысла. — И подстелим вниз чехол от палатки.

— Ура! — Она даже подпрыгнула. — И поедем к ветеринару.

— По правой стороне дороги, как заедете в город, — уточнил рейнджер. — Большая такая вывеска сбоку будет: «Лечебница для животных» или что-то в этом роде.

Дальнобойщик затоптал окурок и решительно направился к Лу.

— Славный парень, — проговорил он негромко, согнав блоху и почесывая Лу за ухом. Пару секунд он даже выглядел серьезным и почти трезвым. — Ты, главное, курячьей печенки ему побольше давай! — выпалил он внезапно, вновь в своей прежней дурашливой манере. Потом осмотрелся по сторонам и поплелся через дорогу, обратно к своему грузовику.

Я часто вспоминал об этом дальнобойщике впоследствии. Мы оба искали друга: ему нужен был напарник в кабину, а мне – верный спутник, готовый сражаться за меня с дикарями и смешить меня, если я опечален. Соратник, на которого я всегда мог бы положиться, преданный часовой. Дальнобойщику ничего не оставалось, кроме как продолжить свои поиски, а я благодаря Нэнси своего пса уже нашел.

Удача, совпадение, случайность – как ни назови, — снизошла на меня в первый раз в жизни, приняв обличье блохастой дворняги из Мендосино. Его достойный родитель, куда более мудрый и добросердечный, чем я мог в тот момент предположить, наблюдал из-за деревьев, как я помогал его тощему отпрыску забраться в багажник. Блохи разлетались с него во все стороны, как искры. Так я обрел своего верного друга.