Рэй Брэдбери - Электрический стул Страница 2

Зрители заволновались, а она подумала, что стоящий под сценой обычный трансформатор напряжения Джонни вполне мог переделать в трансформатор тока. Случайность, роковая случайность. Прискорбно. Большой ток, а не высокое напряжение.

Она высвободила правую руку из-под кожаного ремня и услышала, как сработал переключатель, когда ее охватило голубым огнем, она вскрикнула.

Зрители хлопали, свистели и топали ногами. Ах, как хорошо, мелькнула у нее неистовая мысль, ведь это смерть? Вот и славно! Аплодируйте! Кричите «браво»!

Из черной бездны выпало беспомощное тело. «Врезал так, что у него зубы вылетели!» Тело содрогнулось. «А потом еще добавил!» Тело рухнуло, было поднято и снова рухнуло. Она кричала пронзительно и долго, словно терзаемая миллионом невидимых жал. Голубое пламя добралось до ее сердца. Молодое мужское тело скорчилось и взорвалось шрапнелью костей, огня и пепла.

Джонни невозмутимо подал ей меч и скомандовал:

— Давай.

Ничего не случилось, и это ее потрясло, как вероломный удар.

Она зарыдала, не чувствуя в руках меча, трепеща и дрожа, не в силах управлять своими движениями. Энергия гудела, зрители тянули руки — паучьи лапы, птичьи когти — отпрыгивая, когда меч начинал шипеть и плеваться.

Ярмарочные фонари гасли один за другим, а в ее костях все еще бурлила энергия.

Щелк. Рубильник улегся в положение «выкл.».

Она ушла в себя, с носа и обмякших губ потекли струйки пота. Задыхаясь, она с трудом сорвала черную повязку.

Зеваки уже толпились у другого помоста и глазели на другое чудо: их поманила Женщина-Гора, и они повиновались.

Джонни держался за рубильник. Потом опустил руки и стал буравить ее темным, холодным, немигающим взглядом.

Пыльные, тусклые, засиженные мухами лампочки освещали шатер. Перед ее слепыми глазами маячили отхлынувшие зрители, Джонни, все тот же шатер, все те же лампочки. Она словно усохла, пока сидела на стуле. Половину соков по электрическим проводам унесло в утробы медных кабелей, провисающих над городом от столба до столба. Голова словно налилась свинцом. Чистый свет только что снизошел сюда, пронзил ее насквозь и снова вырвался на свободу, но это был уже совсем другой свет. Она сделала его другим, теперь она поняла, почему так получилось. И задрожала, потому что пламя потеряло цвет.

Джонни раскрыл рот. Вначале она ничего не слышала. Ему пришлось повторить.

— Считай, ты умерла, — бросил он. И еще раз: — Ты умерла.

Придавленная силками кожаных ремней к электрическому стулу, открытая порывам ветра, которые залетали под полог шатра и утирали влагу с ее лица, пронзенная мраком сверлящих глаз, она сказала то единственное, что только и было возможно:

— Да. — Она закрыла глаза. — Так и есть. Я умерла.