Владислава Мека - Чужая семья. Мачеха Страница 2

— Что же мне с тобой делать Ева? — вот и все, сейчас "тумбочку" выкинут на свалку.

— Да я уже, собственно, все подготовила, Вам только подписать осталось — не желая надолго оставаться рядом с этим типом, поспешно подошла я к столу и положила заявление.

— Это что? — удивился Громов.

— Ну, как же? Мое заявление об увольнении по собственному желанию — разъяснила я непонятливому начальнику.

— Но я не собираюсь тебя увольнять — мне это не послышалось? Он решил меня оставить?!

— Эээ…

— Содержательно. Ты по-прежнему будешь работать у меня секретаршей. Но помимо отменного кофе, ты должна будешь делать кое-что еще — мило. Я даже догадываюсь что, судя по похотливому взгляду и наглой усмешки.

Громов встал и обойдя стол оказался позади меня. Как — то мне не нравилось положение дел. Очень даже не нравилось. Но я уже убедилась, что этот здоровый мужик, лет на двадцать меня старше, без особо напряга способен скрутить меня в бараний рог, поэтому сопротивляться не целесообразно. И все же я вздрогнула, когда огромные ручища легли на мою талию.

— Люблю таких девочек, вы — покладистые и понятливые. Мне же не надо тебе объяснять, что еще ты будешь делать? — конечно не надо. Что тут непонятного? Меня решили использовать вместо надувной куклы.

— Простите, Александр Викторович, но я больше ничего не буду делать, по-крайней мере работать на Вас точно не стану. Не могли бы вы подписать заявление? — предельно вежливо осведомилась я.

— А если я не хочу? — чужие губы коснулись мочки моего уха.

— Мне уже надо кричать? — не выдержала я и начала дергаться, стараясь освободиться, непосильная задача, впереди — стол, сзади — он.

— Кричи. Только мы сейчас здесь одни, охрана внизу, а больше в офисе никого нет — меня что изнасиловать собрались?

— Отпустите! — запаниковала я.

— Расслабься — резко выпустил меня из объятий Громов — не хочешь, как хочешь. Я баб не насилую. Раз так, будешь, как и раньше кофе таскать.

Я поверить не могла, что он так быстро отступился, но Громов, действительно, отошел и снова занял свое место в кресле. Я перевела дух и подумала, что мне несказанно повезло. Да какой кофе?! Я больше сюда ни ногой! Плевать на выходное пособие и потерю работы, я не жадная.

— Что ж, можешь идти. На сегодня все, жду тебя в понедельник — не дождешься, так и хотелось ответить, но с перепугу, я лишь кивала, как болванчик и пятилась к двери.

Мышкой шмыгнув за нее, я быстро оделась поспешила вон из здания. А вдруг он передумает? лучше уносить ноги по-добру, поздорову. Что я и сделала. Уже на улице поняв, как глупо себя повела оставшись в приемной и ожидая конца беседы Громова с Вершининым. Надо было сразу сматываться, лишний стресс себе заработала. Хорошо хоть, он меня отпустил. Иначе бы, кроме бывшей работы, я бы лишилась еще и чести, которою и без того мало блюла.

Пешочком я добрела до дому, до хаты и только, когда за мной захлопнулась железная, входная дверь, смогла расслабиться и дать волю эмоциям. Боже, это на самом деле страшно!

Но сейчас, дома, стоя в прихожей, я начала понемногу успокаиваться. Главное, я дома и здесь нету так испугавшего меня Громова, здесь вообще, никого, кроме меня, нету. Это унылая квартирка последнее, что осталось у меня от семьи. Нет, они не умерли, хотя, порой я думаю, что лучше бы умерли. Мои родители всю свою жизнь любили только одно — работу. Ничто их так сильно не волновало и не радовало, как эта треклятая работа.

С самого моего детства, я только и слушала об их успехах и достижениях и не от них самих, а от деда, который взял заботы о внуках на себя. Меня и младшего брата воспитывал именно он. До самой смерти полагая, что его сын занят слишком важным делом, чтобы уделять внимание детям. Впрочем, моя мать недалеко от него ушла, они отцом, действительно, два сапога — пара. Даже на дедовские похороны не смогли приехать. Да что дедовские?! Они на похороны собственного сына не приехали! Тёму, я хоронила одна. Мой братишка ушел в армию, а спустя полгода мне вернули его тело. "Родина его не забудет" — вещал какой-то генерал на похоронах. Как будто мне было важно забудет или нет. Я тогда еле удержалась, чтобы не бросится на вояку с кулаками. Год прошел, а для меня целая вечность, я так скучаю за ним!

Родители приехали только через месяц после трагедии. Отписали эту квартиру на меня и опять уехали. Конечно, они же антропологи, их интересует все что связано с людьми, только не с родными и близкими, а с теми, что живут на других континентах и едят червей на завтрак, обед и ужин. Терпеть их не могу! И видеть не желаю, никогда!

Что-то я разошлась. Все этот Громов виноват! Вывел меня из себя, вот и итог, вспомнила о всем самом плохом. Ну, ничего, сейчас пойду умоюсь, полежу и забуду сегодняшний день. Мне не привыкать. В ванной опять мигала лампочка и кран в раковине долго не открывался. Пора вызывать сантехника. А то получится, как с унитазом, пошла утром "по-маленькому", а там потоп, бочок потек и ведь удивляться нечему, он уже третий месяц барахлил. Поэтому, лучше не ждать, пока все совсем развалиться.

В тусклом свете ванной я глянула на себя в зеркало, ничего нового. Все та же блондинка с болотного цвета глазами и выражением на лице смертной скуки. Я не меняюсь, краше точно не становлюсь. Ну и ладно, какая разница? Хотя, разница есть, все же поведение Громова меня удивило. Казалось бы, у такого мужика отбоя от баб нет, так чего он меня до полусмерти напугал? А с другой стороны, ведь ничего такого не сделал, предложил, я отказалась, вот и все. Другое дело, что во мне взыграла мнительность. Думаю потому, что Громов один из тех людей, которых боишься непроизвольно, а когда он еще и слегка припугнет, вообще готов в штаны наложить.

Успокоив себя таким выводом, я пошла в спальню. Гордо я ее называю. У некоторых гардеробная больше, но опять же у некоторых и такого нет. Комната маленькая, зато светлая. Два окна, открывающие вид на город, обзор хороший, все же восьмой этаж. Жаль, что все, что здесь уместилось, это кровать и шкаф, кровать, правда, большая двуспальная. Дед говорил, что здесь раньше спали наши родители. Но после Тёмкиного рождения я не помню, чтобы в этой спальне кто-то жил. Родители даже навещая нас, останавливались в гостинице. Трехкомнатная квартира, по их мнению, была слишком мала для такого количества человек.

Бухнувшись на постель, я почти сразу заснула. Лучшее лекарство от проблем — сон.

Глава 2

Поздно теперь выйти на свет

Видишь — назад дороги нет

Вот и луна вот и цветы

Вот они все — твои мечты

Александр.

Утро началось с очередных проблем с Лешкой. Последние два года пацан совсем от рук отбился. Я, конечно, тоже виноват. Надо было сыну больше времени уделять. Но все же, я думал, что он поступив в престижны институт, уехав из родного города, станет более ответственным. Как показало время — ошибался. Ну ничего, меньше чем через два месяца у него начнутся каникулы и вот тогда, я смогу присмотреть на ним. Все же, "запускать" мальца не стоит, ему только восемнадцать и я не позволю сыну пустить жизнь под откос.

Ладно, хватит о Лешке, сегодня есть дела неотложной срочности. Из-за, которых мне и пришлось уехать из столицы. Предприятия совсем обнищало без моего пристального внимания. Вершинин стар и больше не может уследить за резвой молодежью, которая стремиться ухапать кусок пожирней. За ними нужен глаз да глаз. Даже Верку за собой притащил. Она-то быстро наведет порядок. Кстати, о Вере. Я уже встал и даже успел принять душ и одеться. А она по-прежнему в постеле нежится.

— Верунь, просыпайся, лежебока, пора работать — ущипнул я любовницу и своего помощника в одном лице, за аппетитный задок.

— Ммм, блин, поспать не даешь, а сегодня, между прочим, суббота. Выходной — нисколько не стесняясь своей наготы, Верка встала с кровати и пошатываясь пошла в ванную.

— Выходной бывает у начальства и то, только в воскресенье, так что, не бурчи, а бегом собирайся — усмехнулся я.

Все же, хорошо, что я ее с собой взял. Пришлось, правда, Машку ставить ей на замену, но та тоже свое дело знает, не пропадет. Да и с Веркой куда приятней работается, во всех смыслах. Баба она — красивая и башковитая, а уж как дело доходит до отчетности и бухгалтерии ей вообще цены нет. Про ее таланта в постели и говорить нечего, кудесница такое вытворяет! Повезло Вершинину, ночь у меня удалась, поэтому настроение замечательное, а значит "головы не полетят", ну сразу точно "не полетят".

Контора глаз явно не радовала. Здание поистрепалось, обшарпанные стены говорили сами за себя. Вера сморщила носик, но промолчала. Внутри было ничем не лучше. Ремонт лет двадцать никто не проводил, стены в пожелтевших разводах, лестница со сломанными ступеньками, лифт на ладан дышит, а охрана… Это не охрана, а какая-то карикатура на нее. Они даже не потрудились документы у меня спросить, молча пропустив к директору.