Чак Паланик - Незримые твари Страница 2

Потом вспышка камеры.

"Дай мне симпатию!"

Вспышка!

"Дай мне жестокую честность!"

Вспышка!

- Не дай мне умереть здесь, на полу, - просит Брэнди, и ее большие руки цепляются за меня.

- Волосы, - продолжает она. - У меня волосы сзади окажутся примяты.

Я вроде бы в курсе, что Брэнди скоро умрет, но в это по-прежнему трудно поверить.

Эви хлюпает носом все громче. Плюс к этому, сирены пожарных издалека коронуют меня Королевой Города Мигрени.

Ружье еще вращается на полу, но все медленней и медленней.

Брэнди рассказывает:

- Не так Брэнди Элекзендер хотела закончить жизнь. Сначала она мечтала еще стать знаменитой. Знаешь, перед смертью ей хотелось успеть попасть на телеэкран в перерыв розыгрыша Суперкубка, и отпивать обнаженной диетическую колу в замедленном показе.

Ружье останавливается, не указывая ни на кого.

Брэнди кричит хнычущей Эви:

- Заткнись!

- Сама заткнись! - орет Эви в ответ. Позади к ней медленно спускается огонь, пожирая лестничный ковер.

Сирены слышны отовсюду, скитаются и визжат по всему району Уэст-Хиллз. Люди готовы посбивать друг друга с ног за право позвонить 9-1-1 и стать великим героем. Никто с виду не готов к приезду большой съемочной группы, а ведь она прибудет с минуты на минуту.

- Это твой последний шанс, милая, - говорит Брэнди, а ее кровь заливает все вокруг. А потом:

- Ты меня любишь?

Именно этим вопросом ребята отбирают у тебя центр внимания зрителей.

Именно так ребята ловят тебя на лучшую фоновую роль.

Даже больше пылающего дома кажется огромное ожидание, - ожидание того, что я скажу три самых затертых слова, которые можно найти в любом сценарии. Те слова, которые для меня будто моральный онанизм. Просто слова - и все. Бессильные. Лексика. Диалог.

- Скажи, - повторяет Брэнди. - Это так? Ты правда любишь меня?

Все та же любительская манера, в которой Брэнди играла всю жизнь. Бесконечный непрерывный живой спектакль Брэнди Элекзендер, - правда, сейчас все менее и менее живой.

Маленьким сценическим действом беру руку Брэнди в свою. Милый жест; но потом я пугаюсь неприятностей от переносимой с кровью заразы, а тут, - бах! - потолок столовой рушится, искры с золой выплескиваются на нас из ее дверей.

- Даже если не можешь полюбить меня - расскажи историю моей жизни, - просит Брэнди. - Девушка не может умереть, пока вся жизнь не пронесется у нее перед глазами.

Похоже, мало у кого здесь совпадают эмоциональные потребности.

А потом огонь подбирается по лестничному ковру к голой заднице Эви, та с криком вскакивает на ноги и грохочет вниз по ступенькам на обгоревших высоких каблуках. Голая и безволосая, одетая только в золу и проволоку, Эви Коттрелл вылетает через парадный вход на большую публику: к свадебным гостям, серебру, хрусталю, к подъезжающим пожарным машинам. В таком вот мире живем мы с вами. Условия меняются, мы мутируем.

Так вот, ясное дело, все здесь о Брэнди, со мной в роли ведущей, с участием гостей в студии: Эви Коттрелл и смертоносного вируса СПИДа. Брэнди, Брэнди, Брэнди. Бедненьекая-несчастненькая Брэнди, лежащая на спине; Брэнди касается дыры, разливающей ее жизнь по мраморному полу, и просит:

- Пожалуйста. Расскажи историю моей жизни. Расскажи, как мы пришли к этому.

Так что вот она я; и глотаю дым лишь для того, чтобы документировать этот миг жизни Брэнди Элекзендер.

Дайте мне внимание.

Вспышка!

Дайте мне восторги.

Вспышка!

Дайте мне перевести дух.

Вспышка!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Только не надо думать, что это рассказ вроде: "а потом", "а потом", "а потом".

Здесь все происходит скорее как в журнале мод, в духе глянцевого хаоса "Моды" или "Шарма", где страницы нумерованы через две, три или пять. Где выпадают карточки с парфюмами, а обнаженные дамы во весь разворот вдруг возникают из ниоткуда, чтобы продать вам косметику.

Не ищите страницу с оглавлением, зарытую, по журнальному обычаю, страниц на двадцать вглубь от обложки. Вы не найдете ничего даже близко похожего. И ни для чего здесь не будет никаких шаблонов. Пойдет повествование, и вдруг, спустя три раздела:

"Перенесемся на страницу такую-то".

Потом - "перенесемся обратно".

Здесь будет представлено тысяч десять отдельных моделей, которые перемешиваются и сочетаются, образуя пяток коллекций мод. Миллионы стильных аксессуаров, ремешков и галстуков, туфель, шляп и перчаток, и никакой нормальной одежды, чтобы со всем этим носить.

И вам по-настоящему, до глубины души нужно это прочувствовать: здесь, в дороге, на работе, в браке. В таком вот мире живем мы с вами. Просто берите и следуйте подсказкам.

Перенесемся на двадцать лет назад, в дом белого кирпича, где я выросла, и где наш отец снимал фильмы на пленку "супер-8" о нас с братом, - как мы носимся по двору.

Перенесемся в настоящее время, когда мои предки сидят по ночам на газоне в складных креслах и смотрят те самые фильмы на "супер-8", двадцатилетней давности, спроецированные на белую стену того самого дома. Дом точно такой же, двор такой же, контуры окон в фильме один-в-один совпадают с нынешними контурами, трава в фильме ровно накладывается на теперешнюю, а мы с братом в фильме - маленькие дети, дико скачущие перед камерой.

Перенесемся в тот миг, когда мой старший брат тяжело заболел и умер в большую эпидемию СПИДа.

* * *

Перенесемся в те времена, когда я выросла и влюбилась в полицейского детектива, и уехала, чтобы стать какой-нибудь знаменитой супермоделью.

Запомните: как и в эффектном журнале "Мода", не важно, насколько точно следовать прыжкам вроде:

Продолжение на странице такой-то.

Не имеет значения, насколько внимательно читать: все равно будет чувство, будто что-то вами упущено, легкая слабость под кожей от мысли, что всего-то вы не уловили. Легкая пустота под сердцем от впечатления, будто вы стремглав пролетели те места, где как раз стоило бы проявить внимание.

Что же - привыкайте к этому чувству. В один прекрасный день вы начнете воспринимать так всю прошедшую жизнь.

Пока что у нас просто практика. Все это не важно. Мы просто разогреваемся.

Перенесемся в настоящее время и место, когда Брэнди Элекзендер истекает кровью на полу, а я сижу на корточках рядом, рассказывая эту историю перед прибытием санитаров.

Перенесемся всего на пару дней назад, в гостиную роскошного дома в Ванкувере, Британская Колумбия. Комната обрамлена твердым узором резных панелей красного дерева в стиле рококо, в ней мраморные плинтуса, мраморный пол, и очень самобытный причудливый камин резного мрамора. В роскошных домах, где живут пожилые богачи, все в точности такое, каким видится.

Лилии-рубрум в эмалированных вазах - настоящие, не шелковые. Кремовые шторы - шелковые, не тонкого хлопка. Красное дерево - не крашенная под красное дерево сосна. Нету канделябров штампованного стекла, изображающего резьбу по хрусталю. Кожа - не из винила.

Повсюду вокруг нас - эдакие группировочки "кресло-диван-кресло" под эпоху Луи XIV.

Перед нами очередной ничего не подозревающий агент по недвижимости, и на сцене появляется рука Брэнди: широкое от костей и вен запястье, горная цепь костяшек, длинные пальцы, кольца в аристократичном сиянии зеленого и красного, изящные ногти, лакированные розовым блеском, - она говорит:

- Очень приятно.

Если вам хочется оттолкнуться от какой-нибудь конкретной детали - это должны быть руки Брэнди. Унизанные кольцами, от которых они кажутся еще большими, кисти Брэнди огромны. Унизанные кольцами будто чтобы еще сильней выделяться, руки Брэнди - единственное, что хирурги не смогли изменить. Поэтому Брэнди даже не пытается прятать свои руки.

Мы были в куче домов вроде этого, уже сбились со счета; и каждый встреченный нами риэлтер обязательно улыбался. На нынешней надета обычная форма: темно-синий костюм с красно-бело-голубым шарфом вокруг шеи. Агентша стоит на высоких синих каблуках, а на сгибе руки у нее висит синяя сумочка.

Агентша переводит взгляд с большой указующей кисти Брэнди на синьора Альфа Ромео, который стоит рядом с Брэнди, и сила голубых глаз Альфы притягивает ее к себе; такие глаза никогда не увидишь закрытыми или смотрящими в сторону, в этих глазах - ребенок или букет цветов, нечто прекрасное или ранимое, дающее красавцу-мужчине неописуемую надежность в любви.

Альфа - лишь последний в очереди длиной с годичный пеший переход, очереди из мужчин, которым Брэнди вскружила голову; ведь любая умная женщина знает, что красавец-мужчина - лучший аксессуар в ее коллекции мод. Тем же точно жестом, каким демонстрируют машину или тостер новой модели, рука Брэнди чертит в воздухе воображаемую линию от ее улыбки и больших сосков в направлении Альфы.