Астрид Линдгрен - Кати в Америке Страница 2

Линдгрен проводит юного читателя по городам и штагам Америки, с большим юмором и симпатией описывает американцев начала 1950-х годов. Кати с легкой завистью отзывается о том, как воспитывают детей в американских школах — в духе непринужденности, самостоятельности и независимости.

Интересен и образ главной героини трилогии Кати — веселой, живой, острой на язык. Вместе с тем Кати обладает ярко выраженным чувством собственного достоинства и не теряет его ни в каких обстоятельствах: ни путешествуя, ни работая горничной, ни развлекаясь в обществе богатой молодежи.

С Кати случается множество приключений. И всегда ей помогают жизнерадостность, чувство юмора, любовь к Тетушке.

Иногда описание приобретает характер сатирический, даже гротесковый, как, например, в обрисовке миссис Бейтс. Образ Тетушки, единственной родственницы Кати, несомненно, навеян чудаками Диккенса. Безгранично любящая племянницу и в то же время отказывающая ей в исполнении малейшего собственного желания, считающая основным методом воспитания ограничение, любящая повторять: «Никогда в жизни! Это мое последнее слово! Только после моей смерти!» — и тут же уступающая, Тетушка — один из самых ярких персонажей книги. Запоминаются и многие попутчики Кати, обрисованные тоже юмористически или сатирически.

В этой книге очень чувствуется стиль Линдгрен-журналистки, писавшей очерки в газету родного города Виммербю. Здесь сравнительно мало описания и действия.

Этого нельзя сказать о следующей книге — «Кати в Италии», буквально потрясающей читателя картинами страны, чудесных итальянских городов и природы, душевных переживаний Кати, гармонирующих или вступающих в противоречие со всем виденным.

«Кати на улице Каптенсгатан» («Кати в Италии») — вторая часть трилогии — могла бы читаться и самостоятельно. Как и первая повесть, она при некоторой натянутости и искусственности действия носит в основном познавательный характер: знакомит с Италией, с ее главными городами — Римом, Миланом, Венецией, Неаполем. Лучшие романтические страницы книги посвящены Венеции. В описании этих городов, особенно Неаполя, писательница примыкает к традиции Х.-К. Андерсена и М. Андерсена-Нексе. Линдгрен замечает не только красоты Италии, она не повторяет, как это обычно делают туристы: «Увидеть Неаполь — и умереть!» Ее героиня видит не одни лишь роскошные дворцы, великолепные полотна, мерцающую при свете звезд воду ночных каналов, но и бедность итальянского народа (напомним, что действие повести происходит в послевоенные годы).

В этой части трилогии писательница проводит Кати через все муки любви. Но все оканчивается благополучно, и встреченный девушкой в Италии Леннарт наконец делает Кати предложение.

Кати путешествует вместе с любимой подругой Евой, чей яркий и своеобразный характер очень импонирует читателям.

Книга интересна обрисовкой характеров и других спутников Кати по поездке в Италию, выписанных с едким сарказмом, иронически или гротесково, а также показом дальнейшего развития самой Кати. При всем своем легкомыслии, заставляющем ее в минуты тяжелых душевных переживаний бегать по магазинам, она все же в состоянии понять, что ее чувство к Яну еще не любовь, и находит в себе силы честно сказать ему об этом, хотя надежды на взаимность Леннарта у нее в тот момент нет.

Кати борется за свою любовь и добивается взаимности. Психологически тонко, хотя и несколько традиционно-банально, показаны переживания Кати, решившей, что Леннарт влюблен в Еву, и ее радость, когда она убеждается в своей ошибке.

Не случайно издательство «Рабен и Шёгрен», рекомендуя книгу «Кати в Италии», называет ее хорошей, легко читаемой, веселой и интригующей.

Большой интерес представляет последняя часть трилогии — «Кати в Париже», где замечательно обрисована не только топография великого города (это своеобразный путеводитель по Парижу), по и жизнь молодой семьи в интеллектуальном, социально-психологическом и бытовом плане.

Вместе с Леннартом, за которого она в Париже выходит замуж, и Евой Кати обследует Париж квартал за кварталом. Здесь все знакомо, все описано в тысячах книг, показано в тысячах фильмов и нарисовано в тысячах картин. Но новы чувство свободы и детская радость жизни, которую дарит Париж!

Замечательны картины ночного города, великолепны портреты Леннарта, Евы и самой Кати, обладающей живым воображением и чувством юмора (чего стоит описание примерки шляп!).

Пожалуй, самое важное в этой книге — внутренний монолог Кати, обращенный к новорожденному сыну. Это гимн планете Земля, гимн Жизни. И главное — убеждение в том, что Человек должен был счастливым. Эти мысли красной нитью проходят через все творчество Линдгрен.

Не случайно известное немецкое издательство Ф. Этингера объявило трилогию о Кати «литературной драгоценностью» .

Кати в Америке

I

обственно говоря, виноват был Ян! Я имею в виду, виноват в том, что я отправилась в Америку. Мне надоело, что он вечно зудит, как там, в Штатах, все замечательно! И я решила поехать туда сама и увидеть все собственными глазами.

Ян был в Америке. Был целую неделю... ну ладно, справедливости ради скажем — четырнадцать дней. А вернулся домой величайшим знатоком Америки. О, он мог бы написать докторскую диссертацию об американской общественной жизни, об американской архитектуре, о методах американской коммерции, об американской кухне и об американских женщинах. В особенности об американских женщинах. Невозможно даже представить себе, сколько всевозможных впечатлений удалось ему впитать, пока он там странствовал. Впрочем, может, это был целый месяц! Если ты человек по натуре восприимчивый, тут уж ничего не поделаешь!

Не стану утверждать, что я суперромантична. Но если во время прогулки при лунном свете вдоль мыса Блокхусудден мне читают лекцию об американской архитектуре, меня обуревает лишь одно желание: стать одиноким зверьком в лесу!

Ян — архитектор. Так думает он. Я так не думаю. Маленькие мерзкие квадратные домишки, которые он рисует, и я могла бы нацарапать после обеда.

Иногда я внушаю себе, будто влюблена в Яна. Сам он искренне в этом убежден, чтобы не сказать — совершенно нестерпимо уверен: это так и есть.

Когда Ян, просто выбиваясь из сил, рассказывает, как было в Америке, у меня чаще всего, по излюбленному выражению моей Тетушки, в одно ухо влетает, в другое вылетает. Но иногда я не могу удержаться, чтобы не подразнить его.

— Милый мой, это ведь, пожалуй, всем известно, — как-то сказала я. — Все побывали в Америке. Не отправиться ли тебе лучше в Эммабуду?[2] Насколько мне известно, там не бывал еще никто! Сплошное белое пятно на карте. Говорю тебе — поезжай туда! А по возвращении домой сними большой зал муниципальной школы и поведай изумленному миру, как обстоят дела с общественной жизнью в Эммабуде.

В ответ на это Ян заметил, что женщины обязаны быть милыми и прелестными, а я просто завидую, потому что сама никогда не бывала в этой большой западной стране.

Возможно, он был прав. И я рискую в один прекрасный день увидеть себя в витрине Государственного музея, а рядом — табличку с надписью: «Единственный известный науке шведский экземпляр человека, чья нога никогда не ступала на американскую землю». Ведь все уже побывали там. И вскоре, видно, будет считаться позором, если тебе довелось видеть статую Свободы только на открытке. Так что чем дольше Ян читал мне лекции и чем больше мне надоедало их слушать, тем сильнее снедала меня жажда увидеть Америку воочию и на близком расстоянии. И я радовалась как дитя при мысли о том, что, вернувшись домой, я смогу рассказать Яну! Я загоню его в угол и буду рассказывать об Америке до тех пор, пока ему все это не осточертеет. Втайне меня чуточку задевало, что Ян все время подчеркивал: американские девушки, мол, этакое чудо красоты и очарования! Их фигуры, их манера одеваться, их make up...[3] ой, просто нет слов! Думаю, он мог бы заметить, что и я совершенно очаровательна! Но он этого не сделал.

— Ты не красавица, но в тебе есть изюминка! — сказал он.

И вот с таким человеком приходится почти каждый вечер прогуливаться в парке Юргорден![4]

— Нет, Кати, надо быстрее двигать в Америку! — сказала я себе.

Оставалось только аннулировать свой «довольно значительный» текущий счет в банке и отправиться в путь.

Разве? И это все? Нет, далеко не так. Прежде всего надо было поговорить с Тетушкой. Ведь с тех пор как я в самом раннем детстве осиротела, я живу у Тетушки. И если бы это от нее зависело, я бы и по сей день сидела в парке Хумлегорден с ведерком и лопаткой, роясь в песочке. Тетушка всегда будет видеть во мне милое и беспомощное дитя, даже если я стану дородной матроной с почтенным комплектом поросших волосками бородавок и голосом, от которого у всех стынет кровь.