Евгений Гришковец - Спокойствие Страница 2

В начале августа на несколько дней зарядили дожди. Дима обрадовался и провел эти дни в максимально возможном спокойствии. Дожди были сильные, теплые… Потом они прекратились и пошли грибы. Об этом постоянно говорили по телефону родители, и даже по местному телевидению сообщали о небывалом количестве грибов, не рекомендовали брать или незнакомые грибы, и покупать консервированные грибы неизвестного производства.

Дима давненько не был в лесу. Грибы он собирать любил. Он любил идти по лесу, бережно делая каждый шаг, и вдруг среди травы, листиков и кружевных теней, обнаруживать гриб. Вот еще миг назад гриб сливался со всем тем, что шелестело и потрескивало под ногами, и вдруг хоп… гриб! Потом медленно опускаешься рядом с ним на колени и внимательно осматриваешься вокруг…

Дима любил это. Но в этот раз спокойствие победило. Верх взяли аргументы, такие как: «А куда девать эти грибы?», «Знаю я это море грибов!» и «Да сейчас в лесу народу больше, чем на базаре в базарный день». Дима остался дома и прочел пару детективов и какой-то женский роман, который нашел в прикроватной тумбочке жены.

Дима почувствовал, правда, что слегка поправился за эти дни… но не существенно. Так самую малость.

И вот август уже подходил к концу, скоро должны были вернуться жена и дети. Погода стояла по-прежнему хорошая, хотя ни в чем нельзя было быть уверенным. В любой момент лето могло переломиться в осень. Нужно было ловить каждый погожий денек уходящего лета. А Дима не ловил. Он втянулся в спокойствие. Он ни разу за все лето не постригся.

Гоша позвонил как раз за день до возвращения Диминой жены и дочери с югов.

— Але, привет — несколько удивленно сказал Гоша, когда Дима взял трубку. — Ты уже вернулся? Я так, на удачу позвонил, а ты уже здесь. Как отдохнул?

— Да какай там отдохнул, — сказал Дима со вздохом — все лето в городе просидел. Так что отдохнем как-нибудь в следующий раз. А ты как?

— Так ты здесь был?! — Гоша явно и искренне удивился. — А мы были уверенны, что ты уехал. От тебя ни слуху, ни духу. Я сам уже давненько вернулся.

— А где был?

— Где был?! Да тебя все лето проклинал. Не икалось тебе? Тебя послушались, поехали в Прибалтику. Так там дожди залили все. Просто ни одного нормального погожего дня не было. Мы сбежали оттуда. А ты в прошлом году так расхваливал…

— Гоша, Гоша! Я-то тебе чем виноват, что тебе сказать? Ну не повезло тебе…

— Зато тебе всегда везет — перебил его Гоша. — Тут, говорят, погода стояла отличная все время. Чем занимался-то?

— Да-а-а-а. Дел было много Обычная ерунда. А своих отправил к морю. Детей надо из города вывозить. Так ты давно вернулся?

— Дней десять уже. Со скуки чуть с ума не сошел. Никого же нету. Все разъехались. Жаль, что я не знал, что ты здесь. А пару дней все разом вернулись, так что вчера играли в футбол. А я смотрю — тебя нету. Ну, думаю, ты еще не вернулся.

— Вчера играли? Без меня? Чего ж никто не позвонил-то?

— Да никто ж не знал, что ты здесь…

— Знали, не знали, трудно было просто позвонить? Без меня играли и никто не позвонил! Нормально вообще?!

— Мы думали… — опешил Гоша.

— Как раз-таки вы не думали, — перебил его Дима. — Попросту забыли, скажи, и все. Трудно было номер набрать?

Дима сердился, ему было обидно. Эти футбольные матчи на школьном стадионе были важным ритуалом. И не суть что именно Дима когда-то собирал команды, долго прививал всем привычку к этим еженедельным матчам, к бане после футбола, веселым разговорам. Это не главное. Просто, играли без него, и никто не позвонил. Никто! Ни один человек. То есть, они смогли сыграть без него, и ничего не случилось. Вот только Гоша случайно позвонил на следующий день после игры.

Через пару часов после Гошиного звонка, позвонила одна старая знакомая. Она поинтересовалась, может ли Дима говорить, намекая на то, есть ли Димина жена рядом или нет.

— Да говори, говори, все в порядке, — сказал Дима.

Она рассказала, как здорово слетала на какой-то остров, полностью там отдохнула, и привезла Диме оттуда подарок.

— И кстати, Димочка, на мой загар стоит взглянуть — сказала она, и Дима понял, что его знакомая находится в самом славном и игривом подпитии.

— А с кем летала? — спросил Дима.

— Ну-у-у, ясное дело, не одна. — был ответ.

Знакомая была действительно старая, ну не в смысле возраста. Он давно ее не видел и сильно удивился ее звонку. Но вот это «ясное дело, не одна» как-то царапнуло Диму. Эти слова задели не ревность, и даже не досаду на то, что он, Дима, никогда не был на том острове. Нет! Эти слова царапнули спокойствие.

Потом в течение вечера была пара звонков по делам. Не страшных звонков, и даже не серьезных, но Диме нечего было сказать. Весь тот день Дима не включал телевизор, ему это удалось сделать только совсем поздно, когда он включил выпуск итоговых вечерних новостей. Новости были неприятные, причем не зарубежные новости, а наши. За пятнадцать минут выпуска новостей, он так насмотрелся на напряженные лица каких-то чиновников и парламентариев, что стало ясно, они все врут, и ничего хорошего не происходит. Про спорт сказали мало, прогноз погоды Дима пропустил, потому что позвонила жена и напомнила номер рейса и время прилета.

Ночь перед прилетом жены Дима спал плохо. Долго не мог уснуть. С утра он навел видимость порядка в квартире. Повозил пылесосом про центру комнат и кухни, позасовывал по углам одежду и прочее, потом сходил в магазин, купил каких-то продуктов и напитков, чтобы было чем встретить своих с дороги. Дались все эти действия мучительно. Еще потом он сдала с десяток звонков. Все вернулись откуда-то, хотели встречаться, делиться впечатлениями.

Когда Дима ехал в аэропорт, машина вела себя как-то не очень. Дима давно не садился за руль, машина вся запылилась и ехала как-то не очень.

А погода стояла хорошая. Синее небо с небольшими четкими облаками было высо-о-кое. Город выглядел еще совершенно беспечным, летним. На женщинах, как в июле, было совсем мало одежды. Димины глаза то и дело цеплялись то за одну, то за другую фигуру на улице. На подъезде к аэропорту велись дорожные работы. Гудели катки и другая дорожная техника. У людей с лопатами оранжевые жилеты были накинуты прямо на голые тела. Тела рабочих блестели от пота, в открытое окно машины Диме в лицо ударил запах горячего асфальта и жар. От этого ему на миг почудилось, что лето только начинается.

В аэропорту народу было страшно много. Многие улетали куда-то восвояси, их провожали. Еще больше людей прилетало, и прилетало обратно откуда-то, спеша вернуть детей домой к началу учебного года. Их встречали. В глубине зала прилета стеклянные двери выпускали рейс за рейсом. Вернувшиеся были загорелые, белозубые, веселые. Их расхватывали встречающие, детей несли на руках…

Дима увидел знакомого, который встречал кого-то. Знакомый был давний и дальний, Дима даже не вспомнил его имени.

— Кого встречаешь? — спросил тот.

— Своих. С моря летят.

— А сам где был?

— Да-а-а! — Дима коротко махнул рукой, — Все лето в городе просидел! А ты где так загорел?

— Я?! — знакомый хохотнул — Я-то на крыше. Все лето дачу с сыном доделывали, а жену отправил. Вот, встречаю. Как дела-то?

— Да какие дела? Лето вот заканчивается, а я в городе проторчал. Отдохнуть вообще не получилось. Ну давай!

— Ага, будь здоров!

Они пожали друг другу руки. Через пять минут Дима увидел своего знакомого с двумя большими чемоданами в руках, за ним шла статная женщина в светлом платье. Знакомый шел и улыбался сам себе.

Диме вдруг стало как-то неудобно за то, что он соврал мало знакомому человеку. Зачем он сказал, что ему было плохо летом. Ему лето было неплохо. И зачем он так оклеветал свое летнее спокойствие. Да может быть у него такого хорошего лета не будет уже никогда.

Многие рейсы задерживались по разным причинам. Рейс, который ожидал Дима, задержали на два часа. Ехать обратно в город, а потом тут же возвращаться не было смысла. Дима маялся, бродил, дремал в машине… Потом объявили, что рейс задерживается еще на час. Тут Дима совсем скис. Он думал: «Ну вот, последний летний денек, и что?» Он купил газету, но читать не смог. Внутри ничего не трепыхалось. Спокойствие еще не покинуло его.

Он сильно соскучился по жене и дочке. Соскучился по сыну, который должен был прилететь через два дня. Он соскучился, но думал об этом с расслабленным лицом и склонив голову слегка влево. Даже шум аэропорта куда-то отступил.………

Он встретил своих. Схватил дочь и поднял ее высоко на вытянутых руках, потом поцеловал жену. Они ждали багаж, дочь беспрерывно что-то говорила, что-то показывала, и даже танцевала. Жена говорила, что они ужасно вымотались из-за этой ужасной задержки. Дима пытался внимательно слушать… Но на самом деле он прислушивался к спокойствию внутри себя. Как оно там? Осталось ли еще?

Когда они подъезжали к городу, уже совсем свечерело. Дочь уснула на заднем сидении. Она спала в немыслимой для взрослого человека позе. Женя перечисляла то, что нужно было сделать уже завтра. Было ясно, что утром надо будет ехать покупать дочери обувь для школы и многое другое. Дима кивал, улыбался и думал… Нет, даже не думал, он заглядывал в глаза своему спокойствию, и пытался запомнить эти глаза. Глаза, которыми он какое-то время смотрел на мир, и ему было хорошо. Он хотел запомнить эти глаза на прощание.