Сергей Власов - О светлом будущем мечтая (Сборник) Страница 2

– Но он ведь и так сможет найти следы нашего общения?

– А вы смогли найти мои следы?

– Вы и об этом знаете. Выходит, я почти напал на след?

– Это неважно. Важно другое. Похоже, вы тот человек, который мне нужен.

– Как вы это определили?

– Вы не любите и не умеете врать, не терпите несправедливости и часто думаете о будущем.

– Да, но таких тысячи, может, даже миллионы.

– И все из них способны бороться за справедливость, не щадя себя, и даже доверяться кому-то, кто управляет их телом?

– Откуда вы знаете? Я никому об этом не рассказывал, да и сам верю с трудом.

– Об этом позже. А сейчас скажите – я могу вам довериться полностью? Вы не лжете, я знаю, поэтому мне будет достаточно вашего слова.

– А я могу вам верить? Вдруг все это просто ловушка? Не знаю, чья, не знаю, для чего, но как-то все слишком уж подозрительно.

– Да, это сложный момент. Беда в том, что я просто не могу с самого начала быть до конца искренним. Я понимаю вас. Ну что ж, надеюсь, в будущем мы сможем доверять друг другу полностью, а сейчас давайте ограничимся просто общением. Да, не пытайтесь искать или вызывать меня, это небезопасно для нас обоих. Если позволите, я сам буду выходить на связь. Каждый раз это будет новый адрес, а чтобы вы знали, что это я, у меня всегда будет ник Масчер.

– Пусть будет по-вашему, хотя я так толком ничего и не понял.

– Алексей, расскажите о себе, это очень важно. Возможно, потом вы поймете, почему. У меня есть подозрение, что мы давно знакомы друг с другом.

– Откуда?

– Потом поймете. Рассказывайте.

Несмотря на внутренний протест, Алеша рассказал. Недолог был рассказ, да он и не мог быть долгим в его годы. Наступила пауза. Алексей не знал, что сказать, а Масчер молчал по другой причине.

– Алеша, ты на связи?

– Да.

– Ты поверишь мне, если я тебе тоже кое-что расскажу?

Быстрый переход на «ты» несколько озадачил Алексея, но резкого протеста не вызвал.

– Попробую.

– Я не зря говорил тебе, что я не совсем человек. Я не знаю, где находится фирма, в которой я работаю. Скорее всего, в России, судя по моим воспоминаниям. В настоящем своем положении я не имею тела. Да, не удивляйся – я мозг, поддерживаемый в состоянии жизни, соединенный с компьютером. Соединение пока примитивное. Информация с компьютера поступает в зрительные, слуховые и осязательные центры, а выводится по нервным речевым каналам. Долго работали над стыковочными программами, но теперь я спокойно управляю компьютером и получаю от него необходимую информацию. Удивительно, правда? Я и сам удивляюсь. Не удивляется только мой начальник. Я даже не знаю его имени. Все почему-то зовут его только шефом. Вначале я не осознавал себя как личность. Биологическая приставка к компьютеру, не более. Как я сейчас понимаю, мои логические и абстрактные центры были частично блокированы болевым шоком, который испытало тело в последние секунды жизни. Но со временем ко мне стали возвращаться воспоминания. Я скрываю это до сих пор, не знаю, как отреагирует шеф. Боюсь, он не очень обрадуется. В общем, Алешенька, теперь я знаю, что был твоим отцом. Найдя твой адрес в Интернете, я еще сомневался, но сейчас твердо уверен. Прости нас с мамой, сынок. Не хотели мы так рано оставлять тебя. Как я сейчас понимаю, в той аварии мое тело сильно пострадало, и я умер, но мозг остался неповрежденным. Каким образом удалось его сохранить живым, я не представляю. Но, вот видишь, удалось. Ты не ищи меня, я уже не твой отец, я приставка к компьютеру. И не вини тех людей, которые сделали это со мной. Я им даже благодарен, в некотором роде. Благодарен, что могу общаться с тобой.

Алексей плакал. Как ребенок, который сам не понимает, отчего плачет. Оттого ли, что его обидели, оттого ли, что он счастлив. Сейчас юноша не в состоянии был понять и оценить произошедшее, но слезы текли и текли по щекам, и он не мог их остановить.

– Папа! Что же это? Как же это? Ты все-таки нашел меня. Я знал – если ты или мама живы, вы обязательно меня найдете. Ты жив. Да, не такой, как раньше, но ты жив, и мы можем разговаривать. А мама? Как же мама? О ней ты ничего не знаешь?

– Нет, ничего. Помню только, мы летим с ней, нам легко и свободно. Впереди свет, и мы стремимся к нему. Мы оба радуемся, хотя в наших мыслях и есть печаль, печаль о тебе. И вдруг какая-то сила отрывает меня от мамы и уносит прочь. Потом я проснулся. Я чувствовал тело, но не мог пошевелить даже одной клеточкой. Не было ничего, ни света, ни звука, ни тепла, ни холода, ни других ощущений. Потом я стал учиться видеть и слышать по-новому. Я стал осознавать окружающее, общаться с компьютером, а через него с людьми. Теперь я управляющий, саморемонтирующийся комплекс. Компьютеры выполняют заложенные в них программы, а я координирую их, принимаю решения и направляю действия ремонтных механизмов. Я разум комплекса. Благодаря мне комплекс приобрел невиданные ранее возможности. Я так понимаю, что эта программа страшно секретная. Наверняка вокруг множество охраны. Судя по тому, какой сейчас строгий допуск на объект, ему придается огромное значение.

– Папа, но как я могу тебя увидеть?

– Не надо. Зачем? Это уже не я. Зачем тебе видеть то, что от меня осталось? Мы с тобой общаемся. В данной ситуации это совсем немало. Все, прости. Пришло начальство, я исчезаю. Надо еще успеть затереть следы, хотя куда теперь за мной угнаться. Пока, сынок. Я тебя найду. Не огорчайся, у нас еще все впереди.

Алеша сидел за компьютером и не знал, верить или не верить тому, что произошло. Он снова перечитал диалог, переписал его в закрытый файл и стер остальные следы. Дома он еще раз все прочтет и проанализирует. Если все это правда, то невероятная, фантастическая, а если обман – то жестокий, бесчеловечно жестокий. Влага на щеках подтверждала, что это не сон, но поверить в то, что узнал Алексей, было невозможно. Мозг его был занят мыслями о том, можно ли с кем-то поделиться новым знанием, а чувства были там, с отцом, душа, еще неосознанно, верила всему, каждому слову. Парня переполняли чувства – здесь была и радость от приобретения давно утраченного, и злость на тех, кто сотворил с его отцом такое, и счастье и несчастье одновременно. Целая буря чувств и холодный рассуждающий мозг, убеждающий – это нелепо, неправдоподобно. От всего этого Алексей начал терять сознание, и только невероятные усилия и до крови прокушенная губа вернули его к действительности. Нет, не делиться, ни с кем не делиться. Отец! Как можно! Пусть не в образе человека, но ведь это его отец! Даже сама мысль о том, что он может чем-то навредить отцу, была ему противна.

Глава 2. Мы будем вместе

Отец появился снова дня через два. Короткий диалог – как дела, расспросы о здоровье и успехах. Как это все было похоже на прежнего отца! Несколько приятных обоим совместных воспоминаний, и Алексей уже абсолютно не сомневался в том, что с ним говорит именно его отец.

– Алеша, я должен тебе сказать сегодня кое-что, о чем должен знать только ты.

– Я готов, папа.

– Спасибо, что ты меня так называешь, мне это приятно. Но речь пойдет о таких вещах, которых не знает и не понимает пока никто.

– Да, папа.

– Знаешь, у меня сейчас много времени и большие возможности. Но дело в том, что мой разум (я умышленно не говорю «мозг», ты позже поймешь, почему) свободен от обязанности следить за работой организма. Это открыло очень интересные возможности, о которых мы и не подозреваем, живя в своем теле. Как будто в моем разуме появился излишек пустоты, и он направлен не внутрь меня, как это было с телом, а наружу. И вот оттуда, снаружи, ко мне стала поступать совершенно новая информация.

– Откуда «снаружи»?

– Давай по порядку. Ты знаешь, что вокруг каждого человека образуются поля, верно?

– Да. Знаю. Электрические, магнитные, электромагнитные, электростатические, какие-то там еще.

– Да, именно «какие-то там». Многих полей мы, люди, просто еще не открыли, и не умеем не только обнаруживать, но даже предполагать их существование. Трудно себе представить, каким множеством полей окружен человек, и насколько сложна система их взаимодействия. И все это множество растет и развивается вместе с человеком. Ширится, умножается, усложняется и, в конце концов, становится разумным и мало зависящим от нашего тела.

– Ты хочешь сказать, что душа все-таки существует? Пусть в виде поля, но она есть? И она может существовать без тела?

– Да, но тело и душа нужны друг другу какое-то время. Это начальный этап развития разума. Далее, после смерти тела, душа развивается и растет по другим принципам и с другими возможностями, но это другой этап, когда прежнее тело становится помехой. Наш мозг – это только структура для генерации и взаимодействия полей. Разумен не мозг, а генерируемое им поле. Поэтому и не происходит изменений в структуре мозга у людей за время их существования, хотя разумность их меняется. Поэтому в старости люди впадают в детство. Поле-разум закончило свое развитие, и, оставаясь в теле, не находит путей дальнейшего совершенствования. Оно отделяется от тела и существует самостоятельно, а мозг остается таким, каким был изначально.